The Kills
Шрифт:
— Твои губы, — не сдавала позиций она, коснувшись подушечкой пальца губ. — Твой голос, — начала вырисовывать ногтем узоры на моей груди, опускаясь ниже. — Твой член, — завершила, оттягивая пальцем пояс брюк.
Я поймал её запястья, убирая руки прочь. Она издевается. Пока я мечусь внутри себя, разрываемый на части противоречиями, всё, о чем она думает, это то, как и чем я буду её удовлетворять?
— Знаешь, Уилсон, — я замер, хватая ртом воздух от негодования. — У меня складывается впечатление, что я тебе нужен только как любовник. Меня это не устраивает.
— Почему нет? —
— Почему нет? Серьезно? — я отшатнулся. По нервам болезненно полоснуло её непонимание. — Ты либо глупа, либо слепа, если решила, что мне от тебя нужен только секс.
— С Валери такой расклад вещей тебя устроил.
— Ты не Валери.
Я начинал злиться, от обиды и собственного бессилия.
— Ты, — заглянул ей в глаза и упёр палец в грудь, — решила, что можешь делать, что вздумается. Устраивать мне постоянные качели, используя мою порядочность. Довольно.
— О чём ты? — взгляд Кейт стал диким, как у зверька, зажатого в угол.
Фактически, она им и была.
Я пересёк комнату, взял рубашку и кинул ей.
— Оденься.
Уилсон закуталась в предложенную одежду, потерянно продолжая стоять поодаль.
Мы держали дистанцию. Над нами гнётом повисли невысказанные вопросы, а противоречие желаний и реальности сносило с ног, как поезд, несущийся на всех парах.
— Люцифер, — она поджала губы, теряясь в догадках.
— Ты уже знаешь, я достаточно хлебнул этого дерьма, — я не обращал внимания на её жалостливый вид, не позволяя собой манипулировать. — Сама однажды сказала, что нет на свете человека, ради которого стоит терпеть херовое отношение к себе. Так вот, это работает и в твою сторону тоже. Требуешь уважения, — я начал приближаться к Кейт, — но сама ведёшь себя отвратительно. Мне надоело доказывать свой интерес, когда он очевиден даже слепому.
В голосе появились угрожающие стальные нотки. Я замолчал, мысленно осадив себя.
— Чего ты хочешь? — Уилсон вздернула подбородок, стремясь показать свою гордость.
— О! Так теперь тебя интересует, чего я хочу? — я опять зажал её у стены, опасно нависая сверху. — Я хочу трахнуть тебя так, чтобы ты забыла собственное имя, — у Кейт перехватило дыхание. — Трахнуть так, чтобы ты молила забрать тебя с собой.
Мне удалось взять под контроль тон голоса, не повышая его, но вкладывая в него всё своё негодование.
Я не оставил между нами места, возвышаясь над беззащитно оцепеневшей Уилсон. Вопреки обманчивой внешней растерянности, пылающие щеки изобличали её внутреннее состояние лучше любых слов.
«Поиметь бы тебя возле этой стены вместо всех объяснений».
— Попробуй, — низким, томным голосом подразнила Кейт, надеясь спровоцировать.
— Сука, — вырвалось у меня от злости. Я взял её за щеки. — Это будет слишком щедрым жестом. Хватит со мной играть.
Захотелось вытрахать всю дурь из её головы, потом уйти и забыть обо всех проблемах. Оставить наедине с разъедающим чувством беспомощности и брошенности. Теперь мне и вправду захотелось сделать ей больно.
Уилсон в ответ с вызовом посмотрела мне в глаза.
«Мне
— Я это уже проходил. Хочешь честных, открытых отношений? Тогда держи своё слово.
— Какое слово?
— О том, что ты не против переезда.
Я отпустил её, начиная отдаляться.
— Постой, — Кейт ринулась следом и поймала мою ладонь. — Я думала, тебя вполне устроят отношения без обязательств, — она выжидательно помолчала, решаясь продолжить. — Тогда тебе не придется выбирать.
Я стоял спиной, раздумывая над тем, чтобы вообще уйти в соседнюю квартиру и дать ей подумать над своим поведением. Мягкая, теплая ладонь легла на мои лопатки, нежно и успокаивающе поглаживая. Уилсон переплела наши пальцы, обошла меня, заслоняя собой пути отступления, и с опаской подняла взгляд.
— Не надо решать за меня. Мне нужна ты. А не то, что у тебя между ног, — едко прокомментировал её слова.
Она только горько усмехнулась, но мою руку не отпустила.
Пусть пытается быть милой, больше я на такой трюк не попадусь. Во мне взыграла гордость. Какие бы чувства я к ней не испытывал, это не повод позволять им взять верх.
Кейт попыталась дотянуться за поцелуем. Неужели она совсем не понимает, что делает мне больно? Раны на сердце мало-помалу начали зарастать, когда мы стали сближаться. Присутствие в моей жизни женщины, о которой мне хотелось заботиться, оберегать, просто находиться рядом, исцеляло. Медленно, но верно. Она не просто объект желания для пустого, бессмысленного удовлетворения моих потребностей. Запала в душу, зацепила.
— Хватит, — я отрицательно покачал головой, разжал пальцы и сел на диван, стремясь сохранить расстояние. — Повзрослей, перестань себя жалеть и возьми ответственность за свою жизнь в свои руки.
— Жалеть? — её голос стал возмущенным. Правда неприятно ударила по больному месту. — По-твоему, я себя жалею?
Уилсон села рядом, оборонительно скрещивая руки на груди.
— Да. Прячешься в этой глуши. Боишься выйти из зоны комфорта, — я положил руку на спинку дивана и нагнулся ближе. Наши лица оказались в считанных дюймах друг от друга. — Проще бесконечно жалеть себя, чем поднять свой зад и что-то сделать.
Я был чертовски зол. Она ведь и не помнит, что фактически призналась мне в чувствах. При этом продолжает упираться и держать дистанцию. Это выбивало из равновесия.
— Думаю, ты прекрасно понимаешь, как можно ловко использовать мои чувства к тебе, и мастерски это делаешь, — я криво усмехнулся, оглядел её обнаженное тело, едва прикрытое чёрной тканью моей, блять, рубашки.
Кейт изумлённо приоткрыла рот, негодующе хватая им воздух. Вся обычная словоохотливость мигом испарилась, стоило прижать её к стенке. Зато меня будто прорвало.
— Ты либо моя, со мной, мы вместе, либо всё заканчивается прямо сейчас, и мы просто соседи, — я выпрямился, возвращая дистанцию. — Если ты думаешь, что я нуждаюсь в развлечении на вечер и ты единственная, кто может мне его предложить, то ты заблуждаешься. Поверь, мне не понадобится много времени, чтобы найти девушку, которая согреет мою постель сегодня. А может даже и не одну.