The Kills
Шрифт:
Нежно, почти невинно, одними только губами я поцеловал ее. Она обхватила мою голову руками, стремясь получить больше, но я прервался, не давая продолжить раньше, чем получу ответ.
Соглашайся. Ну же! А там и до терапии рукой подать. Будет тебе и дом, и собака, и пляж.
— Да, — Кейт поцеловала меня в кончик носа. — Я поеду с тобой в Чикаго. Не обещаю, что буду смиренной, ведь иногда я совершенно невыносима, — она высвободилась и села, взяла со стола чокер, снова надела его на шею. — Но, — следующим был поводок. Карабин легко защелкнулся
— Ты, — я потянул её на себя, — в самом деле иногда до одури невыносима. К тому же, — чуть распахнул рубашку на её теле, — сегодня очень сильно меня разозлила.
Кейт перенесла руки вперёд, поднимаясь на коленях, и провела пальцем по линии пояса брюк, заискивающе глядя на меня.
— Мне понравилось тебя злить.
— Так ты сделала это нарочно?
— Да. Злой ты меньше осторожничаешь.
Серией медленных, влажных поцелуев по животу я спустился вниз, поцеловал лобок и внутреннюю сторону бедра. Кейт шире раздвинула ноги, надеясь на продолжение.
— Я ведь заботливый.
Вместо ожидаемой ласки она получила несколько коротких покусываний.
— Очень заботливый, — вторила Уилсон.
Выпрямилась, натягивая поводок, и ухватилась за мои плечи, открываясь как можно больше. Ремень свободно лег между грудей. Я взял её за талию и, придерживая, опустил на спину. Ей чертовски шла моя рубашка на голое тело, с пикантным дополнением в виде чокера и поводка.
— Поэтому я позабочусь о твоём наказании, — я никак не мог оторваться от разглядывания. — Может, будешь так ходить по дому?
— Если ты так хочешь, — соблазнительным голосом, растягивая слова, пропела она, одновременно закидывая одну ногу на спинку дивана.
Рядом со мной в ней будто переключался какой-то тумблер, полностью отключающий стеснительность, а бегунок «раскрепощенность» выкручивался до максимума. Этого не видел никто. Только я. И это заводило. Скромность, маску с которой я по обыкновению сорвал.
Я провел руками по стройным ногам, талии и спине, изучая каждый изгиб. Кейт, затаив дыхание, наблюдала за мной заблестевшими от возбуждения глазами.
— Маленькая проказница, — закончил поцелуем в ухо.
Между её ног уже было мокро.
— Быстро же ты заводишься, — я сильнее надавил на клитор.
— Я завелась в тот момент, — она положила свои пальцы сверху моих, направляя их ниже, — когда ты назвал меня сукой, прижав к стене.
— Вот как.
Повинуясь намеку, я проник внутрь, утопая в обильной смазке, и потянул поводок. Уилсон вцепилась в диван, откинув голову назад, и закрыла глаза. Большим пальцем я вновь прижал клитор, размазывая влагу и срывая первый громкий стон.
— Испорченная, — я начал неспешно наматывать поводок на кулак, ускоряя темп ласки. — Грязная, — стоны стали хриплыми и прерывистыми, — девчонка.
— Очень испорченная, — согласилась Кейт, выгибаясь дугой, царапая обивку и покачиваясь
Теперь она сама скользила на моих пальцах. Мне оставалось только направлять её поводком, наслаждаясь тихими, просящими стонами, великолепным видом возбуждённой до предела Уилсон, сминающей в кулаках края рубашки, с искусанными губами и пунцовыми от страсти щеками.
— Быстрее, — взмолилась Кейт.
— Хочешь быстрее? — подразнил ускоряясь.
— Да-а-а, — она протяжно застонала, когда я исполнил просьбу. — Да-а-а, так.
Кейт напрягла живот, приближаясь к оргазму. Я резко вытащил пальцы.
— Вставай.
Она недовольно заскулила, поджимая ноги.
— Я почти кончила.
— Кончишь, когда я посчитаю нужным, — попытка сделать жалостливую мордашку не увенчалась успехом. — Ты меня дичайше разозлила.
— Мой мужчина недоволен? — Кейт изобразила удивление, оставаясь на месте.
— Твой мужчина страшно зол. Меня мало что может разозлить, — я поднялся на ноги, дергая поводок. — Ты постаралась на славу. Раздевайся и вставай.
Она встала и сняла рубашку. Мы вернулись к тому, с чего начали.
Я вывел её на середину комнаты (какого хрена это так заводит?) и оглядел. Теперь у меня было куда больше настроения испробовать наши девайсы и, похоже, стоило прикупить и хвост, и вибратор, и плетку. Мне хотелось измучить её удовольствием, довести до исступления. Владеть её телом, вынуждая балансировать на грани наслаждения и молить о близости. Чтобы она почувствовала, каково это — быть на моём месте.
Я взял стек в руку.
— Нам нужно выяснить допустимые границы твоих ощущений, — наконечник игрушки лег на голень. — У меня нет опыта и я могу полагаться только на обратную связь от тебя.
— Как скажешь.
Меня вновь приятно удивила её послушность и немногословность.
Я нанес удар с самым минимальным усилием. Кейт даже не вздрогнула. Стек поднялся выше, скользя по коже, и остановился на бедре. Теперь я ударил немного сильнее. Она коротко вздохнула и закусила губу. Глаза, от которых я не отрывал внимания весь процесс, напротив, заблестели сильнее.
Стек, поглаживая, устремился вверх, обошел изгибы талии и замер на ягодице. Третий удар разрезал тишину. Секунду спустя Кейт простонала, еле заметно вздрагивая, и прикрыла веки. Я запечатлел в руке усилие, с которым нанес удар. Это был не самый максимум, можно было бы приложить и больше силы, но для начала этого хватит. Ведь я должен быть жёстким, но не жестоким. Доставить ей сладкую боль, а не горькую муку.
— Ты сегодня чертовски провинилась.
Уилсон задумчиво всмотрелась в мое лицо. Разговоры сделали её увереннее и расслабленнее, поэтому девчонка решила, что может осмелеть. Она шагнула, прижимаясь вплотную ко мне, положила руку на мой пах, оглаживая член под тканью брюк, привстала на носочки, касаясь торчащими сосками моей груди, и зашептала томно и низко мне на ухо, опаляя горячим дыханием: