The madness (Безумие) (дилогия)
Шрифт:
— Никак нет, сэр! — гвардеец буквально на глазах воспрял духом. Когда у людей появляется нормальный командир — это всегда вдохновляет. Даже если они уже по шею в дерьме. Проблемы? Проблемы будут, потом — обязательно будут, но пока что…
— Доложите о потерях, капитан.
— Потери… — Кетллберн запнулся. — Пятеро убитых.
А чему тут, собственно, удивляться? «Хамви» — не МРАП, на такие подрывы не рассчитан… Да, если честно, не думаю, что и МРАП тут бы выдержал — бабахнуло так, что и танку бы не поздоровилось…
— Сколько ваши люди находятся в Ираке, капитан?
— Два месяца.
Твою мать.— Так… А с нормальным боевым опытом кто-нибудь есть?
— Н-нет, сэр.
Вот и приехали, господа…— На пару слов, сержант, — негромко произнёс Коннорс и добавил уже погромче. — Капитан, свяжитесь с ближайшей базой — пускай вышлют сюда отряд могиль… отряд. И готовьте колонну к дальнейшему следованию.
— Есть, сэр!..
Отошли немного в сторону так, чтобы не маячить лишний раз на открытом месте.
— Фрэнсис, — без лишней рисовки протянул мне руку полковник.
— Ганнери-сер… Алекс, — ответил я на рукопожатие.
Без чинов, так без чинов. И пусть официальным именем у меня сейчас числится Морган, я был, есть и, как надеюсь, буду Александром. Ну или в боевой обстановке, где дорого обходится каждый лишний слог — Алексом.
— Сколько у тебя парней?
— Полностью укомплектованный взвод по штатам морпехов. Две машины и грузовик.
— Нужно поработать в команде, — произнёс Коннорс.
Я кивнул в ответ — это сейчас и последнему ежу понятно. Вместе выжить явно шансов побольше, чем поодиночке…
— Парни обстрелянные?
— Опыт есть, — уклончиво ответил я, потому как нам было запрещено лишний раз болтать о своей службе.
— Кинь по машине в хвост и середину колонны, а то на гвардейцев надежды мало. Я пойду в авангарде, позывной мой знаешь.
По логике первая машина — самое опасное место в колонне наряду с последней…С другой стороны и местные не дураки и, судя по последним слухам, первую машину обычно пропускают и подрывают или обстреливают какую-нибудь из следующих.
— У меня будет Кот-1, пойду по центру, — сказал я. — Вторая машина — Кот-2.
— Добро. С тяжёлым вооружением порядок? Если нет — ссаживай гвардейцев и бери их джипы.
— Обойдёмся, — видал я эти перетяжелённые двери на их «хамви». В случае чего даже не распахнуть быстро, а в машине при обстреле не отсидеться, нет, никак не отсидеться…
— Тогда — готовимся. Надо уходить, пока окрестные шакалы не пронюхали о нас. На всё про всё — минут десять, после чего мы должны быть готовы взвести курок и сбацать рок.
И мы разошлись в разные стороны.6
Тронулись в путь.
Но не через десять, а лишь через пятнадцать минут. И то едва-едва успели согласовать порядок хоть каких-нибудь действий на случай нападения и разобрали между собой сектора наблюдения и огня. Конечно, здесь не помешала бы нормальная такая тренировка по боевому слаживанию… Но на тренировки у нас времени просто не было — дотянуть бы конвой…
Машину с частью второго отделения я отправил в хвост, а сам остался в центральной. Заодно выгнал третье отделение из грузовика и распихал по машинам гвардейцев — пусть уж в случае чего в них будет хоть кто-то адекватный. Чтобы за пулемёт встать или пинком из салона выкинуть… Немного, но хоть что-то.
В общем всё, что мы могли сделать в такой спешке, мы сделали, после чего двинулись на север…
Мы сделали, всё что могли. Кто может — пусть сделает больше, но не ноет над ухом.
…Километров сто или даже больше мы прошли тихо. Только в одном месте по нам из перелеска дали неприцельную автоматную очередь, на что мы ответили из двух пулемётов. После этого у неизвестных резко пропало желание вести с нами дальнейший огневой диалог.
Но потом… …Поворот этот мне сразу не понравился. Слишком резкий, чтобы мы могли проскочить его на полной скорости, так что пришлось снижать её до миль пятнадцати-двадцати… А метрах в ста-ста пятидесяти рядом — что-то вроде оазиса. Деревья, кусты… На русском жаргоне — зелёнка, на американском — буш. Да, получается, что предыдущий президент США мог быть известен в России, как Жора Куст… Но главное в том оазисе — рельеф. Такие безобразные складки местности, что если там кто-то всё-таки сидит, то может спокойно накрыть огнём большую часть колонны… Паршивый расклад, чего уж там. Я машинально, словно по какому-то наитию, взялся за ручку двери и щёлкнул по тактическому микрофону.— Это Кот-1. Всем…
И в этот момент на обочине впереди нас распустилось чёрно-жёлтое облако взрыва.
Мир словно бы поставили на покадровое воспроизведение, отключив все звуки. Ударная волна надвигалась пылевым фронтом, а наш «хамви» медленно — словно бы через силу, начал поворачивать в сторону, ища укрытие за прицепом тягача.
Медленно — невыносимо медленно тянется перед нами грязный задний борт прицепа…
Медленно — невыносимо медленно я хватаю за цевьё автомат, открываю дверцу и группируюсь для прыжка, расталкивая своим телом воздух, ставший густым, словно желе…
Медленно надвигалась ударная волна… Мир вспыхнул ослепительной вспышкой и исчез в темноте. Прошла секунда… Или целая вечность? Но лёгкие обжигал раскалённый воздух, разрываемый пулями, а вся левая сторона тела невыносимо болела — я вернулся в реальный мир. В паре метров впереди — горящий «хамви» из которого я успел выскочить. Кто-нибудь ещё — вряд ли. Граната ударила прямо в джип, а меня выбросило взрывной волной из салона, потому что я уже почти начал открывать дверцу. В ушах — звон, в глазах — круги, во рту — медный привкус крови. Щёку неприятно корябает бетон и покрывающий его песок. Горят многочисленные ссадины и ушибы, но зато живой!.. Пальцы всё ещё сжимают нагревшееся на солнце металлическое цевьё «эмки». А, ну подъём, Саня!.. Пытаюсь встать… И почти сразу же понимаю, что это не лучшая идея — мало того, что по нам сейчас бьют полдюжины пулемётов и два десятка автоматов, так я ещё и умудрился в падении повредить ногу. Ползу вперёд, мимо полыхающего «хамви». Быстро оглядываюсь по сторонам… Зараза, видно, и правда кроме меня никто из джипа не спасся… А колонна горит, и горит сразу в нескольких местах. Похоже, что и гранатомётчик против нас не один-единственный действует… Со стороны оазиса сплошные вспышки — пара десятков автоматов, пять-шесть пулемётов. Гранатомёты. Попали как мишени в тире… Правая нога почти не слушается — вряд ли перелом, скорее просто вывих, но приятного мало. С другой стороны одноногий наёмник остаётся наёмником, а не превращается в небоеспособное тело. Дополз до колеса прицепа, спрятался за ним, залёг на горячий и жёсткий бетон, усыпанный песком. Моя очередь, ублюдки. Упёрся магазином в землю, слегка привстав, ловя в кружок диоптрического прицела плюющийся огнём пулемётный ствол, торчащий из редких кустов. Сместил точку прицеливания чуть выше, выбрал свободный ход спускового крючка… «Эмка» привычно толкнула в плечо — легонько, в бронежилете почти нечувствительно. И почти сразу же в мозгу полыхнула злая радость — минус один цветок огня в буше. Так вас и разэтак!.. А теперь переносим точку прицеливания чуть левее… Три быстрых выстрела. Ещё три. Ещё один огонёк гаснет. Ещё три выстрела. Ещё… Рядом гремит оглушительный взрыв, и голову тут же заполняет противный звон. Меня обдаёт горячими обломками бетона и металла, в глазах — пелена, вокруг — тишина… Точнее, не совсем тишина, а будто бы меня засунули в коробку и со всех сторон обложили ватой. Постепенно я начал понемногу приходить в себя. И первым моим ощущением было — меня куда-то тащат за шкирку. Вывернул шею, бросая взгляд назад — это оказался не кто иной, как сам Коннорс. Силы ему явно было не занимать, потому как он меня тащил довольно резво, хотя я никогда не отличался скромностью габаритов. Спустя какое-то время мы оказались около одного из «хамви», из-за которого яростно отстреливалась пара армейцев. Ещё один занимался несколькими ранеными, которые судя по всему были гвардейцами. Меня не слишком аккуратно усадили около заднего колеса джипа и слегка тряхнули.