Тибетская книга мертвых (сборник)
Шрифт:
Есть множество людей, изучающих и практикующих Дхарму на словах, но никогда не озаривших свои сердца сущностью практики. Их Дхарма остается на устах, потому что они не уделяют достаточно времени медитации смерти и непостоянства.
Недостатки от нерегулярного обдумывания реальности смерти многочисленны, но их можно объединить в следующие шесть групп:
1) Не занимаясь медитацией смерти, мы не будем внимательно практиковать Дхарму. Все наше время будет потрачено на мирские дела.
Один из первых кадампинских учителей заметил: «Если, проснувшись утром, вы не медитировали о смерти, – все утро потрачено напрасно. Если вы не медитировали в полдень – день потерян, а если вы не делали этого и вечером – то и ночь прошла впустую».
Так большинство людей растрачивает всю свою жизнь.
2) Даже если мы немного практикуем
Есть много тибетцев, которые говорят своему гуру, что скоро выполнят обет затворничества. Но, не делая достаточно медитацию смерти, они откладывают его год за годом. И в конце концов умирают, так и не выполнив обета.
3) Практика остается нечистой и смешанной с мирскими амбициями, такими как восемь мирских воззрений.
Многие изучающие буддизм больше мечтают о том, чтобы стать учеными знаменитостями, чем о достижении духовной реализации.
Атишу однажды спросили [479] : «Если кто-то хочет счастья только в этой жизни, чего он достигнет?» Атиша ответил: «Того, чего хочет». «А что будет после?» – спросил ученик. «Перерождение в одном из низших миров», – был ответ.
Говорят, что для того, чтобы практиковать Дхарму хорошо, нужно отказаться от жизни. Что это значит? Вовсе не то, что вы должны отказаться от нынешнего образа жизни, от дома, от собственности или положения в обществе. Это значит, что мы должны преодолеть восемь мирских воззрений: желания богатства, славы, похвал и удовольствий, а также желания избежать бедности, дурной репутации, порицаний и неудобств. Различие между подлинным духовным практиком и ложным просто. Первый отказывается от восьми мирских воззрений, второй нет и потому живет под их ограничивающей властью.
479
Тибетск. bKa’-gdams-gsung-‘bum-thor-bu.
Геше Потова однажды спросил Ламу Дром Тонпа: «Где граница между религией и нерелигией?» Лама Дром ответил: «То, что противостоит верованиям мирских людей, – это религия, а то, что соглашается с мирскими взглядами, не религия» [480] .
4) Наша практика будет неустойчивой. Занимаясь практикой, мы отступаем при первом же препятствии.
Маленький колючий куст рос у пещеры кадампинского Геше Кара Кунжунга. Каждый раз, входя и выходя из пещеры, он оцарапывался о колючки. Этот колючий куст оставался там до его смерти, так как великий йогин столь усердно занимался практикой, что не хотел терять и нескольких минут, чтобы выкорчевать этот куст. Он реализовал плод медитации смерти.
480
Тибетск. bKa’-gdams-gsung-‘bum-thor-bu.
5) Мы продолжаем создавать отрицательную карму. Без постоянного осознания смерти сохраняется привязанность к явлениям этой жизни. Друзья и родственники считаются более достойными уважения, чем посторонние и враги (те, кто вредят нам). Такое эмоциональное неравновесие сплетает бесконечную нить искажения сознания, которое в свою очередь порождает нескончаемую отрицательную карму. Так теряется счастье в этой жизни и в будущих жизнях.
6) Человек умирает в состоянии сожаления.
Ясно, что смерть наступит. Если человек не жил в осознании ее, она придет неожиданно. В критический момент он поймет, что все материалистически ориентированные подходы, которые он развивал целую жизнь, вовсе не имеют цены, что богатства, друзья и власть бесполезны. Когда приходит смерть, ничто, кроме духовной реализации, не имеет цены, но, пренебрегая медитацией смерти, человек пренебрегал всеми другими духовными практиками и теперь стоит с пустыми руками. Сожаление наполняет его ум.
Индийский учитель Шантидева писал [481] :
Когда посланцы смерти схватят,
Помогут ли друзья, родные?
Одна защита в этот миг —
То сила твоего добра.
Но
Кадампинский Геше Кармапа однажды заметил, что мы должны бояться смерти сейчас, пока у нас еще есть время действовать, а в момент смерти мы должны быть бесстрашны. Обычно же положение прямо противоположное. Пока обычный человек силен и здоров, он никогда не думает о смерти, а когда приходит смерть, сердце его сжимается от ужаса.
481
Бодхисаттва-чарья-аватара. Тибетск. byang-sems-spyod-‘jug.
Большинство практикующих никогда не начинает практиковать по-настоящему. Каждый день они откладывают. А на смертном ложе молятся о еще нескольких днях жизни, чтобы совершить то, чем так долго пренебрегали. Но теперь, в когтях смерти, практика – только воспоминание. Подобно куску мяса, что вы держали в руках, но, не успев съесть, выронили, а теперь уж он в желудке собаки и никогда не вернется обратно. Хотя жалеть тут бессмысленно, но все же появляется сожаление.
Преимущества медитации смерти также безграничны. Но иногда мы рассматриваем их в шести категориях.
1) Жизнь становится целенаправленной.
Сказано в «Маха-паринирвана-сутре» [482] :
Из всех следов след слона наибольший.
Подобно же из всех медитаций наивысшая
Та, что о смерти.
Если вы правильно практикуете медитацию смерти, ваш ум устремится к поискам более глубокого понимания жизни. Мы видим это в жизнеописаниях святых прошлого. Сам Будда отвратился от привязанности к мирскому бытию, увидев сначала больного, затем старика и, наконец, мертвеца. Йог Миларепа решился оставить черную магию и искать более целенаправленный путь, когда стал свидетелем реакции своего учителя магии на смерть его покровителя.
482
Я цитировал эти строки во введении.
2) Медитация смерти – это исключительно сильное средство от заблуждений ума, от клеш.
Сильнейшим средством от заблуждений и болезненных эмоций является медитация Пустоты, истинной природы явлений. Осознание смерти – второе по значению. Если вспоминать о смерти, когда появляется привязанность или гнев, эта клеша моментально разлетается, как камень под ударом молота.
Йогины и махасиддхи Древней Индии ели из чаш, сделанных из человеческих черепов, и пользовались ритуальными трубами из берцовых костей. Монахи часто рисовали черепа на дверях умывальных комнат. Это делали не для того, чтобы пугать людей, но чтобы поддержать осознание смерти. Даже теперь во многих буддийских храмах висит икона Владыки смерти, держащего в зубах всю сансару. Это изображение обычно помещают у входа в храм не как украшение, но для напоминания приходящим о смерти и непостоянстве. В тантрийской практике кладбища, заполненные трупами и т. п., предстают как окружение мистической мандалы.
3) Медитацию смерти нужно делать в начале каждой практики, чтобы воодушевить себя на вступление в нее и усердное исполнение.
4) Она важна в середине каждой практики, так как воодушевляет нас продолжать усилия упорно и четко.
5) Она важна в конце каждой практики, так как воодушевляет нас завершить и совершенствовать усилия.
Поэтому она ценна в начале, середине и конце, помогая нам браться за практику, поддерживать ее и завершать.
Некоторые из тех, кто берется за практику медитации смерти впервые, испытывают такую сильную реакцию на нее и развивают в себе такое сильное чувство отречения, что теряют перспективу своего пути и неподготовленные пускаются в долгое медитационное затворничество, надеясь на мгновенное Пробуждение. Но через несколько месяцев их энтузиазм утрачивается, и они стремятся вернуться домой, но слишком смущены нарушением плана затворничества, провозглашенного ранее столь гордо. Не желая ни оставаться в затворничестве, ни уйти, они кончают проклятиями своему отречению от мирского, в котором теперь видят источник неприятностей и раздражения.