Тихий городок
Шрифт:
За минуту до отхода поезда они сели в вагон. Перрон опустел. Остались дежурный по станции, несколько провожающих да полицейский. Проплыли станционные постройки, потянулись серые, коричневые, сизые дома, давно погрузившиеся в сон… Спали сварливые супруги Франц с Кларой, утомившаяся за день Франтишка, Ноель, Эльза и Маркус Хохмайстеры, «рабочий вождь» Герман Лютц и Березенко, Вилли Айнбиндер и Антье Гот, Йозеф Шрайэдер и капитан Каппе… Только Хуго, наверное, выпроваживал из своего заведения последних выпивох да глотала люминал, страдая от бессонницы, фрау Штефи.
Павел облегченно вздохнул. К этому заданию он отнесся
Йошку как человека практичного занимали сейчас более прозаические вещи: как добраться до хутора Ясного, где спрятан «северок» для связи с командованием, которое должно определить способ перехода через линию фронта? Вспомнив старую чешскую поговорку «Черт утром кажется светлей, нежели ночью», что соответствовало русской пословице «Утро вечера мудренее», он залез на верхнюю полку и скоро заснул.
В Дрезден экспресс прибыл в одиннадцать часов. Здесь предстояла пересадка. Нина уже поджидала их. Павлу удалось закомпостировать билеты на поезд, который шел в Россию. Если в Германии и Венгрии он выдерживал расписание, то на Украине из графика выбился — застревал в тупиках, ждал, когда прогрохочут мимо большегрузные, многовагонные составы с военной техникой, с гренадерами, успевшими загореть на жарких пляжах Ла-Манша, в Греции и на Балканах. Продукты, припасенные в дорогу, кончились. Пришлось довольствоваться жидким гороховым или бобовым супом на армейских пунктах питания и тем, что удавалось купить в крайне бедных маркитантских лавках.
Оголодавшие и грязные, они все же добрались до Славянска. Здесь разжились пропусками в прифронтовую зону. Ночью они уже были в Ясном. Йошка нашел место, где был спрятан «северок», и передал шифровку о своем местонахождении. Из штаба попросили выйти на связь через час.
Майор Боровой, заменивший убывшего в бригаду Самвеляна, был неприятно удивлен приказом: силами танкового батальона вместе с пехотой предпринять ночную атаку на немецкие позиции в районе станицы Роговка и бывшего совхоза «Коммунар» с направлением на хутор Ясный. В его распоряжение передавалась рота саперов — они сделают проходы в минных полях. Но еще больше озадачил взвод армейской разведки, прибывший на машинах. Им командовал капитан из разведуправления. Для чего собиралась такая сила и почему так срочно — Боровой не знал.
— Посылают как бобиков: иди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что, — пожаловался он молчаливому заместителю и приказал собрать взводных и ротных, чтобы поставить перед ними боевую задачу.
Когда танки прорвали передний край и завязали бой на холмах, прикрывавших второй эшелон, разведчики на трех машинах скрылись в неизвестном направлении. Боровой из переднего танка стрелял из ракетницы, указывая цели в немецких окопах.
Комбат уже не раз убеждался в том, что немцы неохотно ведут ночные бои, но сопротивляются отчаянно. И на этот раз они сумели отойти к третьей линии окопов и пытались остановить прорвавшиеся танки. Боровой первым почувствовал, что атака вот-вот сорвется. По рации он открытым текстом ругал командиров рот и взводов. Тридцатьчетверки обтекали наиболее упорно сопротивляющиеся узлы и останавливались перед новой преградой. К утру немцы могли закрыть образовавшуюся в их обороне брешь — и прощай батальон. «Всем за мной!» — едва не сорвался с губ Борового крик, зовущий на верную смерть, но тут стрелок-радист потянул его снизу за сапог:
— Командир! Первый зовет!
Трясущимися руками Боровой нащупал гнездо, воткнул вырвавшийся штепсель в розетку, отозвался.
— Отходи! — услышал он голос Самвеляна.
— Не понял!
— Сажай людей на броню и на всех скоростях назад!
Боровой переключился на экипажи:
— Передаю приказ: всем назад! Пехоту на себя! Роте Иконникова взять на буксир подбитые танки!
Через секунду наклонился к механику-водителю:
— Леха! Попридержи чуток, еще пошухарю!
Вместе с заряжающим он вступил в артиллерийскую дуэль, пока не расстрелял весь боезапас. Потом, огрызаясь пулеметами, командирский танк пополз назад.
Стало светать. Около своего командного пункта Боровой увидел «восьмерку» Самвеляна. Командир бригады сидел на башне и… улыбался. Комбат спрыгнул с бортика, закинул шлем за спину, вытер мокрое лицо и подошел к машине Самвеляна.
— Молодцом, Федя! Задачу, считай, выполнил. Сколько потерял?
— Кажется, пару танков, — зачумленно озираясь, ответил Боровой. — Прости меня, Ашот, но я ничего не понимаю… Прошу в землянку.
— Туда нельзя, — остановил Самвелян, загадочно улыбаясь.
— Это же мой КП! — возмутился Боровой.
— Нэ спэши, дорогой, — нарочно с акцентом проговорил Самвелян.
Боровой увидел разведчиков у бронетранспортеров и, кажется, начал понимать, что не его танки были главными в ночном бою. Главными, из-за кого и разгорелся сыр-бор, оказались трое людей, вышедшие из землянки вслед за капитаном из разведуправления. Двое в немецких мундирах коренастых мужчин и пигалица в берете и клетчатом плаще. Пока Боровой в потемках вел бой, завязая в третьей линии немецких окопов, бронетранспортеры с фронтовыми разведчиками под шумок проскочили к хутору Ясному и забрали находившихся там людей. Один из них — плотный, коротконогий крепыш с круглым лицом — напомнил Боровому инженер-майора Клевцова.
— Узнал? — хитро сощурился Самвелян.
— Павел?! — Боровой несмело шагнул вперед.
— Федя! — Клевцов тоже сделал шаг навстречу.
— Друг ты мой кровный! — не сдержавшись, Боровой кинулся к Павлу и обнял его. — Видишь, батальон уже дали. А это кто с тобой?
— Мой товарищ Йошка Слухай и Нина — жена моя…
— И вы всем семейством были там? — Боровой дернул за отворот немецкого мундира.
— Пришлось.
— Готовь стол, комбат! — приказал Самвелян.
— Мигом! — Боровой по-мальчишески свистнул, вызывая ординарца.
— В другой раз, товарищи, — вмешался капитан из разведуправления. — Я должен немедленно отправить группу в Москву. Там ждут.
Наступила неловкая пауза. Протестовать было бессмысленно, хотя и отпускать просто так человека, с кем вместе кровь проливал в памятном августе прошлого года и чудом выжил, Боровой не хотел. Федя выхватил из комбинезона трофейный вальтер, протянул Павлу: