Тина
Шрифт:
Природное чутье, позволявшее Тине находить выход из любой ситуации, в таких случаях безотказно ей служило. Стойкий Робин Гуд в юбке. Воображала, что вступается за обиженного. Помню ее горящие комсомольские глаза, полные непролитых слез. Как же! Защищала его… воображаемое достоинство, не подозревая, что лишает муженька удовольствия лишний раз повыпендриваться. В общем безбашенный, независимый, свободолюбивый Кир продолжал глупо вляпываться в гадкие истории, а Тина виртуозно и самозабвенно помогала ему выбираться из самых немыслимых передряг. И все при делах! А он еще потом жаловался ей на чувства заброшенности и сиротства, которые еще с детства
А я думала: «Ха! Не путай божий дар с яичницей. Не распаляется, а обугливается твое сердце от жалости к себе». Как видишь, Жанна, каждый из них нес свой портфель!.. Нет, как угодно можно относиться к другим достоинствам и недостаткам Тины, но нельзя не ценить ее самоотверженной доброты. Ее поведение не так уж и глупо, как это может показаться со стороны. Только не приемлю я его, костью в моем горле оно застревает.
Может, сельские люди вообще более милосердны, добры и чутки? Они на виду друг у друга живут. Там трудно сделать гадость и тем более подлость. Помню, в студенческие годы была я в гостях у Тины, в ее родной маленькой деревеньке. Меня поразило, что сосед около дома своего соседа на землю окурок не мог бросить. Мялся, мялся, а потом затушил его и спрятал в спичечный коробок. Я и раньше такое видела. Наверное, город с его разобщенностью и безразличием способствует развитию отрицательных качеств.
Я, например, по ночам с трудом засыпаю, потому что в соседнем доме находится развлекательный центр. Самой музыки не слышу, но низкочастотная долбежка все мозги мне прокомпостировала. Часто лежу и вспоминаю старинное, кажется китайское, наказание для опасных преступников. Человека помещали в каменный мешок, в котором он не мог пошевелиться, и через равные промежутки времени на темечко ему падали капли воды. Этот процесс доводил преступника до сумасшествия… А тут еженощно музыкальные монотонные ритмы давят на голову, протестующий визг покрышек об асфальт режет уши – и никакого тебе сочувствия.
Для деревенских людей чужое несчастье – нечто достойное сочувствия, а не любопытства или злорадства. Даже глупый поступок вызывает у них сожаление, а не желание осмеять, поиздеваться, презреть или излить желчь на более слабого. Они жалеют этого недотепу. Если с кем-то стряслась беда, они не ждут приглашений и просьб, сами приходят на помощь. Меня, помню, в детстве это так трогало!
Жанна попыталась усмирить разыгравшееся воображение Инны:
– Ты «улетела» в ненужные подробности. Во всей этой истории меня по-настоящему волнует только одна деталь…
Но Инна, словно находясь в гипнотической прострации, продолжила свой «захватывающий» монолог о сокурснике:
– Кир ни во что стоящее или доброе так и не употребил свой ум. Он не умел разделить и облегчить чужую боль, он мог ее только усугубить своей черствостью. Может, и не хотел этого, но ведь делал! Он добивался единственной для себя свободы – не вникать, не постигать клубящуюся вокруг него жизнь. Говорил, мол, зачем обременять собой других. Но обременял. Нет, он не прочь был иметь много денег и друзей, а жил, довольствуясь хоть скудными и своеобразными, но все же развлечениями. А что доставалось Тине? Могла ли я спокойно взирать на подобную ситуацию в их семье? Я, честно говоря, внутренне вибрировала от нехорошего азарта наказать подлеца, чтобы поскорее образумился.
«Видно, многократно
– Тебе, я думаю, пожалуй, кое-что нужно прояснить. На заводе Кирилл удовлетворялся только благими намерениями. Не умел и не хотел учиться работать с людьми. Не удостаивал внимания даже вдвое против себя старших. И из второго цеха его поперли – как всегда у нас – по собственному желанию. Ну, эта история – уже достояние седой старины. Потом и почище фокусы с ним стали случаться… несопоставимо неприятней. Не светило ему у нас… Да Бог с ним. И что ты теперь запоешь? У тебя такое просто в голове не укладывается? Я не преувеличиваю. Конечно, ты можешь сказать, что в сочувствии мудрость любви к человеку. Но сколько можно жалеть без отклика в его душе?
И Тину он в упор не видел. После всех ее унижений в милиции такой задиристый ходил. Поразительно. Его били, а он в этом находил момент гордости – очередной всплеск глупости! – мол, у меня не сорвется, я вам еще покажу! Как же приятно оказаться в центре внимания! С торжествующим видом покидал «поле боя» потому, что его публика ждала от него именно такой экзальтированной экстравагантности. Он принимал хвалу алкашей за чистую монету, гордо вещал на всю улицу о своих «подвигах». Неужели лесть от искренней похвалы не отличал? Отсидку как награду воспринимал? Не коснулась его благодать добра и ума. Дружки хитрее его? Может, прикрывался глуповато-самоуверенной улыбкой? А вдруг он считает, что ему очень идет отрицательное обаяние?
Не отпугнула я Кира от глупостей и угрозами. Судя по всему, он предпочитал не избегать столкновений; бузил и рисковал ради собственного удовольствия. Как это по-русски! Этим сюжетом, пожалуй, я могу подвести черту под тем, каким я вижу нашего героя. Насколько помню, именно после того случая, в котором сама поучаствовала, я с необычайной ясностью увидела их ситуацию и мои чувства и отношение к Кириллу приобрели реальные очертания. Я поняла, что это трагическое происшествие как нельзя лучше соответствует его характеру, и нечего даже мечтать о том, чтобы он остепенился и обрел внутренний покой.
Я говорила ему: «Расчехли глаза! Чего добиваешься? Наслаждаешься чувством края бездны? Выживу-не выживу, умру-не умру?.. Ты по-настоящему не стоял на самом краю, не смотрел Старушке с косой в ее пустые глазницы. А я дважды была… опасно близко… так-то вот… Осознала скоротечность земной жизни. Не желала, но пришлось… В том видно разница у нас с тобой: я не хотела, но стояла, а ты сам напрашиваешься. Может, ты из тех, которые назначат себе дату смерти и внушают себе… Ты, мучаясь с перепоя, считаешь, что видишь конец света и терпишь адские мучения? Так ты их сам себе даришь. А я знавала и не такое… Хочешь знать, что тебя ждет? Посети онкологию. Насмотрелась я там на вас дурней, пьющих и курящих по своей воле. Если, конечно, от водки раньше не загнешься… Моли Всевышнего выбрать тебе легкий уход». Не цацкалась я с Кириллом, все в глаза ему говорила.