То, что мы оставили позади
Шрифт:
— Ты посмотри, вы с Ноланом стали приятелями. Вы потом пошли по-братски выпить пивка?
На самом деле, я пил скотч, а Нолан — светлое пиво.
— Не будь смешной.
Мне стало интересно, во что она одета. Лежала ли она в постели или свернулась калачиком на диване, всё ещё с помадой на губах и книгой на коленях. Мой член пробудился.
Я прижал ладонь к паху. У меня не бывало спонтанной эрекции… если только я не находился рядом с ней. Я взрослый мужчина, который контролировал свои низменные инстинкты. Хриплый телефонный голос женщины, которая чуть не погубила меня, не должен был так на меня
— Итак, ты навёл порядок, отомстил плохому парню. И что теперь?
— Что ты имеешь в виду? — повторил я.
Это сам голос Слоан заставил меня вздрогнуть от возбуждения? Или это симптом чего-то другого? Того, что я терял контроль над собой.
То, что я послал сообщение Энтони Хьюго, не остановит его от дальнейших действий. Я хотел, чтобы так и было. Потому что рано или поздно он оступится, и я воспользуюсь этой ошибкой, чтобы победить его.
— Я практически слышу ярость, которой сочатся твои слова, здоровяк. Кто-то напакостил одному из твоих сотрудников. Ты разобрался с этим. Но как ты выпускаешь пар, если правосудие не избавляет от злости?
Я усмехнулся.
— Мне не нужно выпускать пар.
— Лично я поклонница потного, грязного секса. Кажется, что это всегда приводит мир в порядок, — весело сказала Слоан. — Тебе стоит как-нибудь попробовать.
Из моего горла вырвался сдавленный звук. Мой член запульсировал, и я прижал к нему ладонь, надеясь заглушить возбуждение. Я не собирался сидеть здесь, разговаривая по телефону с женщиной, и дрочить. Даже если этой женщиной была Слоан.
Она тихо рассмеялась.
— Я просто дурачусь с тобой, Люцифер.
Но я мог представить её распростёртой подо мной. Её волосы рассыпались по подушке, словно нимб. Эти молочно-белые бёдра сомкнулись вокруг моих бёдер. Её грудь вот-вот выпрыгнет из одного из этих бесполезных топиков на тонких бретельках.
— О, так тебе на самом деле не нравится потный, грязный секс? — выпалил я в ответ.
— Всё-то тебе надо знать, — она почти промурлыкала эти слова мне в ухо.
Я не знал, как поступить правильно, какую тактику мне следует использовать. Потому что я не мог получить то, что хотел. Я не хотел того, чего хотел.
— Почему ты всё ещё не спишь? — спросил я грубовато.
— Одна заноза в заднице не переставала мне написывать, — беззаботно ответила она.
Я слышал улыбку в её голосе, мог представить её в своём воображении. Этот медленный, страстный изгиб её губ обычно предназначался любому, кто не был мной.
Это ошибка. Я совершал очередную ошибку. Я не мог остановиться. Слоан была той дурной привычкой, от которой я не мог избавиться.
— Тебе лучше лечь спать, — сказал я.
— Боже. Может, тебе стоит пройти курс обучения, как разговаривать с людьми, чтобы не выглядеть полной задницей?
— У меня нет времени на постельные разговорчики с тобой.
— Решено. Моим следующим выбором для книжного клуба будет что-нибудь о докторе Джекиле и мистере Хайде. Может быть, тогда я пойму, почему ты двумя предложениями превращаешься из почти человека в Люцифера.
Это танец, в котором мы застряли на долгие годы. Каждый раз, когда один из нас проявлял слишком человечную сторону, другому удавалось нанести удар. Стены восстанавливались, враждебность усиливалась. Мы повторяли один
— Не трать своё время на размышления обо мне. Я не трачу своё на тебя, — сказал я ей.
Её вздох всё ещё звенел у меня в ушах, когда я сбросил звонок, выключил свет и лежал в темноте, ненавидя себя.
Глава 18. Руины прошлого
Слоан
Я протащила мусорный бак по небольшому бетонному участку вокруг Рендж Ровера Люсьена и поставила этот бак перед дверью его гаража. Стоял тёмный, сырой субботний вечер.
Это был один из тех дней, когда что-то пошло не так, и следом всё остальное вышло из-под контроля. Компьютеры в библиотеке не работали больше часа, моя партия книг в мягкой обложке, предназначенных для авторской автограф-сессии ко Дню Святого Валентина, прибыла без обложек, и я втиснула четвёртое свидание вслепую в надежде, что БородатыйБайрон223 окажется лучше, чем мои предыдущие три встречи.
Но нет. Он не был ни бородатым, ни поклонником лорда Байрона. Он пришёл поздно и пьяный, и в тот момент, когда я говорила ему, что у нас ничего не получится, он принял вызов от его нынешней девушки и сказал, что он в спортзале.
Он был настолько не лучше предыдущих трёх, что я планировала сегодня вечером посидеть у камина и почитать веб-сайт банка спермы. Если я не смогу найти парня с потенциалом брака, возможно, мне повезёт с ребёнком.
В довершение моего и без того плохого настроения, я провела последние несколько дней, размышляя о Люсьене. Люсьен, ужинающий с моей мамой. Люсьен, пишущий мне смс, лежа в постели. Люсьен, великодушно подаривший своему сотруднику новенький внедорожник. Люсьен, почти поцеловавший меня в своём кабинете. Люсьен, работавший с ФБР над поимкой одного из самых опасных преступников в Срединно-Атлантическом регионе. Обнаженный Люсьен, манивший меня пальцем.
Последнее пришло мне в голову вчера, когда я принимала душ и заметила его Рендж Ровер на подъездной дорожке. И ещё раз прямо перед сном… и когда я проснулась…
Мне гораздо больше нравилось, когда я лишь изредка вспоминала о существовании этого мужчины.
Мы катались на бесконечных американских горках из оскорблений, сексуальной озабоченности, едкости и флирта. И пришло время положить этому конец. Я хотела сойти с этой карусели, чтобы сосредоточить свою энергию на том, чего я действительно хотела… и это не Люсьен Роллинс.
Я направилась по дорожке к его входной двери, уже приготовившись нажать на кнопку звонка, и тут дверь распахнулась.
— Что? — потребовал Люсьен.
На нём не было пиджака, галстука и ботинок, но он по-прежнему был одет в сшитые на заказ брюки и рубашку с закатанными до локтей рукавами. На нём были носки в вычурную клетку. Он выглядел так, словно только что сошёл со страниц журнала «Уикэнд богачей».
А ещё он выглядел раздражённым, усталым и возмутительно сексуальным. Женщина, которая не знала, какая он заноза в заднице, испытала бы искушение загнать его обратно в дом, пообещав горячий домашний суп и ночь, в течение которой он забудет о своих проблемах.