«Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается
Шрифт:
— Эй, маэстро SOS! Жажду новостей из возлюбленной и далекой страны моих предков. Вы ведь еще слышите Ригу. Что сообщают?
— Как вы сюда попали? — Артур, увидев перед собой Парупа, больше ничего не понимал.
— А где же мне быть? Ночных кабаков, к сожалению, поблизости нет.
— Вы же только что были в каюте у Алисы. Слышал ваш голос и еще бегал, как дурак, за папиросами…
— Что-о?! — Паруп ни с того ни с сего оттолкнул Артура в сторону.
Алиса закрыла дверь на задвижку.
— Я все-таки волнуюсь, —
— Почему?
— Мы так увлеклись разговором… Даже не заметили, когда кончилась музыка. Давайте хоть теперь разговаривать потише.
Алиса протянула ему папиросы.
— Угадала? Я все время чувствовала, что вам чего-то не хватает.
— Какая вы хорошая. — Павил с жадностью закурил. — Ну и кстати, желаю вам много, много счастья!
— Представляете — отец забыл, жених забыл, а этот парень вспомнил.
— Я тоже буду помнить этот день.
— Почему?
— Потому что впервые спокойно закурил после всех треволнений.
— Вы шутите.
— Да, шучу. Но это означает, что мне хорошо, — насколько может быть хорошо человеку в моем положении.
— Вам со мной хорошо? Вы опять шутите, Павил?
— А вы разве сами не видите? За это время вы стали для меня самым близким человеком… — он улыбнулся, — на всем судне. Сколько вам сегодня стукнуло?
— Двадцать один.
— Возраст, когда человек начинает самостоятельную жизнь…
— Да, пора начинать. Но одной мне будет трудно бороться.
— Бороться… Одно это слово в ваших устах — уже половина победы.
— Вы все шутите, а я говорю серьезно. Если бы рядом со мной был человек, на которого можно опереться… Порой мне хочется, чтобы до Сантаринга было еще далеко, чтобы мы плыли долго, долго…
— Откровенно говоря, и у меня об этом путешествии останутся приятные воспоминания. Благодаря вам. Но каждый корабль должен когда-нибудь прийти в свою гавань, — закончил Павил твердо.
— А где ваша гавань? Павил, вы по-прежнему мне не доверяете?
— Быть может, скажу, когда будем в Сантаринге. Может быть…
Дверь каюты затряслась. Кто-то колотил в нее кулаком.
— Кто там? — Алиса вздрогнула.
— Илгмар. Отворите!
— Не могу, я в постели.
Алиса на цыпочках метнулась к шкафу. От волнения она никак не могла его отпереть — пальцы дрожали. С силой дернула ключ, он сломался.
Однако Павил уже нашел себе другое укрытие — за шторой, отгораживавшей туалетный угол.
Паруп продолжал барабанить.
— Все равно! Откройте! Немедленно откройте! Не то я выломаю дверь! — бесновался он. — Считаю до трех. Если не откроете, то…
— То что? — холодно спросила Алиса и демонстративно распахнула дверь настежь.
Сквозняк потянул в коридор синеватый табачный дым.
Паруп грубо схватил Алису за локоть. Ничто в нем больше не напоминало восторженного поклонника.
— И ты еще смеешь меня упрекать, бегать к папеньке жаловаться! А сама? Дурака из меня строишь? С другим в постели, а корчит из себя святошу, не хочет за меня замуж… Мало еще меня знаешь, да? Ну, так сейчас узнаешь!
— Илгмар, вы совершенно пьяны!
— Трезвее, чем когда-либо! Он потащил Алису к шкафу.
— Где ключ? Открой!
— Там никого нет. — Алиса с вызывающим видом стала у шкафа. — А даже если и был бы — это моя каюта!
— Где ключ? Дай сюда! Я не с такими расправлялся!
Паруп выворачивал Алисе руку, пытаясь отнять у нее ключ.
Не из-за сломанного ключа Алиса так отчаянно сопротивлялась. В ней все восстало против грубого насилия.
Павил выскочил из-за шторы и сильным ударом отшвырнул Парупа к стене. С трудом удержав равновесие, Паруп хотел было броситься на противника. Лицо его исказила злоба. Однако в следующее мгновение он уже овладел собой. Гримаса ненависти исчезла, ее сменила обычная маска — он снова обратился в прежнего безобидного шалопая и гуляку.
— Похоже, я в самом деле перехватил лишнего. Дорогая моя, прошу видеть во всем этом только порыв ревности и лишнее доказательство моей любви… Я знаю, как в подобных случаях должны поступать джентльмены. Буду весьма признателен, если вы на минуточку выйдете. Я постараюсь уладить этот неприятный инцидент.
— Убирайтесь вон! Никуда я не уйду!
— Алиса, и все-таки будет лучше, если ты оставишь нас вдвоем, — странным, чуть хрипловатым голосом сказал Павил.
Он впервые назвал Алису на «ты». И это обращение взволновало девушку больше, чем все остальное. Она смущенно вышла из каюты.
— А теперь можем поговорить, — сказал Павил. — Значит, вас зовут Паруп. Или это имя тоже не настоящее? Быть может, у вас в кармане опять письмо из Франции?
Его кулаки были сжаты, тело напружинилось, как перед прыжком.
Паруп предупредительно поднял руку.
— Не валяйте дурака, Дрезинь. В кармане у меня пистолет. Поверьте, с двух метров я не промахнусь, как те, от кого вы удрали.
— Вы этого не сделаете. Не в ваших интересах застрелить меня в каюте Алисы.
— Да, это ваше счастье, — усмехнулся Паруп. — Вижу, вы не дурак, а с умным человеком легко найти общий язык… Садитесь, Дрезинь, и слушайте внимательно! Я собираюсь жениться на Алисе. Но она наивная девушка и верит сказкам про Красную Шапочку, и злого волка, и в прочую ерунду. С нее станется даже не пойти за меня, если вы меня выдадите… Но вы будете держать язык за зубами.
— Нет!
— Спокойнее, Дрезинь, спокойнее! Вы будете молчать, поверьте мне. Ведь вы же в моих руках. Могу приказать запереть вас и продержать под арестом до возвращения в Латвию. А что вас там ожидает, полагаю, говорить вам незачем… Но я не стану этого делать. Не сделаю потому, что я умный человек. И вы тоже образумьтесь… Однажды вам повезло — я был слишком неосторожен. Теперь я готов с лихвой расплатиться за эту ошибку. Я буду молчать, и это избавит вас от крупных неприятностей — вы же будете молчать, чтобы не доставить мне совсем пустячных огорчений. Обычно с преступниками не вступают в джентльменские соглашения, но на сей раз…