«Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается
Шрифт:
В вестибюле гостиницы «Корона» на креслах восседают трое: консул Фрекса, Керзен и Зуммер. Они собрались здесь для встречи столичного гостя. С улицы слышен вой автомобильного клаксона и скрип тормозов. Консул неторопливо встает.
— Если не ошибаюсь, помощь прибыла, — говорит он. Быстро поворачивается вращающаяся дверь гостиницы. С небольшим саквояжем в руках вбегает Кнут.
— Комнату для доктора Борка! — кричит он. Портье вскакивает со стула и услужливо сдергивает с доски ключ.
— Доктор Борк? — подымается со своего кресла и Керзен. — Так скоро?
— Вы что, меня не знаете? — улыбается консул с нескрываемой гордостью. — Если уж действовать, то быстро и решительно.
— Сам доктор Борк! — шепчет в подобострастном восхищении Зуммер.
Прибытие знаменитого Борка столь ошарашило Зуммера, что он не в силах подняться с места. Лишь с появлением в вестибюле самого Борка, он поспешно вскакивает, опрокидывая пепельницу. На какое-то мгновение Борк задерживается у порога, словно для продления эффекта неожиданности. На адвокате пиджак из серого твида, серые фланелевые брюки: его серые седеющие волосы кажутся припудренными. У Борка типичное лицо политикана, так и просящееся на страницы иллюстрированных журналов. Небрежно кинув плащ Курту, он направляется к судовладельцам.
— Узнаю старый Криспорт, — улыбается он. — Вы прекрасно выглядите, консул. — Борк дружелюбно пожимает руку Фрексе. — Вам, Керзен, не плохо бы согнать излишний вес. — Борк отечески похлопывает предпринимателя по могучему плечу. — Ба, да здесь и Зуммер, — небрежно замечает он. — Почему так хмуры? Неприятности?
— Да, весьма крупные! — раздается в ответ рык Керзена. — Не откажете ли с нами выпить, доктор Борк?
— Абсолютно исключено, — категорически возражает Борк. — Прежде всего дела… У вас не найдется времени побеседовать со мной, консул?.. До свидания, господа! — Тем самым Борк дает понять Керзену и Зуммеру, что их присутствие нежелательно. — Надеюсь, завтра смогу порадовать вас приятным известием.
Оставшись в номере вдвоем с Фрексой, Борк без обиняков спрашивает:
— Как называется судно?
— «Советская Латвия».
— Превосходно. Надо полагать, на борту найдутся также и латыши?
— Какое это имеет отношение к забастовке?
— А вы подумайте!.. С латышом, я полагаю, мы быстрей найдем общий язык… Кстати, позвоните-ка господину Дикрозису! Он в свое время помог мне утрясти один весьма щекотливый вопрос…
Консул звонит в редакцию.
— Сейчас он будет здесь, — сообщает Фрекса и закуривает сигару. — Я все еще не возьму в толк, что вы задумали?
— Неужели провинциальная атмосфера Криспорта так подавляет мыслительные способности?.. Посмотрите сами: лоцманы объявляют забастовку. Когда? Именно в тот момент, когда в Криспорт прибывает советский пароход со своим лоцманом на борту. Неужели даже это не наводит вас на подозрения?
— Это может быть совпадение.
— Вы, мой друг, старомодны. — Преисполненным презрения жестом Борк показывает на мебель в стиле ампир — тяжеловесные вазы, хрустальную люстру. — Так же, как обстановка в этом номере… Вам не вредно бы попутешествовать, прокатиться, скажем, в Америку, проветрить мозги… Там никто не держится за античную мебель и не придерживается архаичных взглядов. Среди лоцманов у вас есть свой человек?
— Мы, конечно, старомодны, но не до такой степени, — улыбается консул. — Есть, и притом в забастовочном комитете.
— Это уже кое-что… Вы говорите — совпадение? Так вот, мы докажем, что это не совпадение…
— Каким образом? Велите Дикрозису напечатать в своей газете соответствующую статью? Или самолично выступите в парламенте с громовой речью? Прошли времена, когда у нас верили в подобные небылицы.
— Небылица? — С хорошо разыгранным изумлением Борк перестает выгружать из саквояжа туалетные принадлежности. — Наша задача — превратить ее в действительность… с помощью свидетелей!
— Где же вы возьмете таких свидетелей?
— Если русские сумели найти человека, который может провести судно в Криспорт, то они же не откажут мне в любезности и снабдят нужным свидетелем…
— Теперь уразумел… — улыбается консул.
— Что именно?
— То, что со временем вы станете не только министром внутренних дел, но и премьер-министром.
— Благодарю! — Борк польщен. Он приступает к бритью. — Пока удовольствуюсь министерским постом. Ваше счастье, что я смог приехать. Без меня вы, чего доброго, поперли бы напролом. Истинный полководец сам творит наиболее выгодные условия битвы с врагом. Можете не сомневаться — ваши лоцманы в самое ближайшее время возобновят работу. Полагаю, у них навсегда пропадет охота бастовать.
Фрекса выпускает струю дыма. Углубляясь в раздумья, он забывает стряхнуть пепел. Борк, с удовлетворением оглядев гладкую щеку в зеркале, оборачивается.
— Не вижу радости на вашем лице, — замечает он.
— Отчего же!.. Как скоро вы рассчитываете добиться результата, доктор?
— Не знаю, — пожимает плечами Борк. — За два дня, за три… Во всяком случае до начала дебатов в парламенте по торговому договору с Россией.
— Ах, вот откуда дует ветер! Если вам удалось бы доказать, что русские прибегают к подрывной деятельности…
— Это провалило бы торговый договор! Совершенно верно! Наконец вы сообразили, что по меньшему поводу я, в столь ответственный момент, не помчался бы сюда сломя голову из столицы?..
В дверь постучали.
— Должно быть, Дикрозис! — Фрекса открывает, но тут же хочет ее захлопнуть.
Однако Швик расторопнее. Он отпихивает консула и вбегает в комнату.
— Зайдете в другой раз, — пробует выдворить его Фрекса. — Неужели не понимаете, что у меня серьезный разговор с доктором Борком?
— О! Доктор Борк! О! Как только мне Зуммер сказал, я тут же бросился сюда. Моя последняя надежда на вас! Ах, прошу прощения, впопыхах забыл представиться. — Швик подает визитную карточку. — Швик! Погребение оптом и в розницу… Всегда рад стараться…
— Потом, потом! — Фрекса пытается вытолкнуть его за дверь.
— Десять тысяч несчастных в Бергхольме!.. Голод!.. Нехватка медикаментов! — скороговоркой выпаливает Швик, в страхе, что ему не дадут выговориться до конца. — Два парохода гробов!.. Необходимо прекратить эту забастовку!.. Христианское погребение…