Точка
Шрифт:
Хоп! Стоп.
Он поймал четкую ссылку на активацию. То есть, не совсем ссылку, а, скорее, алгоритм стадий, который давал четкую отсечку по дням. Выходило, что каждая фаза, кроме первой, проистекала за какой-то немыслимо короткий промежуток времени. Первая, подготовительная, ресурсная, как и раньше, при Кинбаэуре, занимала около полутора месяцев. Но вторую, связанную с развитием колонии, и третью, нацеленную на перехват управления, юниты перескочили в какие-то удивительные для Искина сроки.
Вторая — двенадцать дней. Третья — четырнадцать. То есть, за два с хвостиком месяца колония вышла на выполнение миссии. Грубо округлим, три. Три месяца там, где раньше требовалось
Ну, да, да. Это возможно, и он лопухнулся. И что кислее, с третьей могло и не прокатить, просто удачно получилось, что колония не закрыла доступ, и он смог… Искин шевельнул плечами, прогоняя холодок между лопаток. Чуть девчонку в глубокую кому не окунул, из которой ему бы не удалось ее вывести. Специалист, блин. Так. Но что там говорила Стеф о том, сколько она здесь? Если он правильно помнит, то четыре месяца. И полгода в Остмарке. Это что? Это значит, что привили ее здесь, и это абсолютно точно.
Круг сужается. Дать Мессеру наводку на коммуну? Или все же коммуна здесь не при чем? Четыре месяца на улице — это, наверное, под сотню клиентов. Кто-то из них мог и напоить, и вколоть коктейль. Сто человек. Искин фыркнул, вспомнив, как Стеф сказала, что он у нее — третий. Нет, четвертый. Или это она говорила про порядочных людей? Ну, судя по снам и эрекции он все же не совсем порядочный человек.
Повернув голову, Искин посмотрел на едва белеющую кровать.
Глупая девчонка, подумалось ему. За какой жизнью побежала? К какому морю? Или просто подальше от Фольдланда? Ох, далеко придется бежать. Через море, а, может, и через океан. И мне, наверное, тоже бежать придется. Вот как Берштайн соберется, так и я. У еврейского народа на это чуйка.
Война. Война. Привкус чувствуется.
Искин убрал пальцы из ловушки. Не стоит ли бежать уже сейчас? Льготный период почти закончился. Значит, могут урезать и пособие. И встанет он в один ряд с неимущими и безработными гражданами Остмарка. Нет, без дохода не останется. Руки-то есть. С малышами и замки вскрывать можно, и мелочь жестяную чинить, на худой конец, объявит себя мастером рейки — японцы и китайцы потянутся.
Не прихватить ли сегодня к Смольдеку Стеф?
Искин двинул стулом. Получилось протяжно и громко. Все общежитие можно перебудить. С сухостью во рту он вылез из-за стола. В чайнике воды не было. Пришлось свинчивать крышку с купленной бутыли и пить прямо из горла. Вода чем-то отдавала и была теплой. Ни черта не родниковая.
За окном едва-едва брезжило, желтело видимое в косой зазор на Гроэке-штросс небо. С Весталюдде тянулся зыбкий, пылевой шлейф. Искин пошевелил плечами, где-то в спине, в правом боку звонко хрустнуло. Он с опаской потянулся. Нет, кажется, ничего серьезного. Впрочем, что там может быть? Ребро? Позвоночный хрящ?
— Эй.
Искин повернул голову.
В темно-сером пространстве комнаты Стеф, севшая на кровати, казалась лишь чуть более светлым пятном.
— Спи, — сказал ей Искин.
— А ты чего?
Голос Стеф подсипывал со сна.
— Ничего. У меня бессонница.
— А-а.
— Спи, — шепотом повторил Искин.
— А сколько времени?
— Должно быть, к трем. Около трех ночи.
Стеф молчала где-то с минуту.
— А ты меня звал во сне, — сказала она.
Искин с трудом протолкнул воздух в горло.
— Кх… когда?
— Как заснул. Я тебе снилась?
— Не помню, — соврал Искин, чувствуя,
Помню, помню!
Стеф опустилась обратно на кровать и, судя по мягким шлепкам, взбила подушку.
— Знаешь, — пробормотала она. — С тобой спокойно. Я все ждала, что ты ко мне полезешь, а ты не полез. Я вся такая чистая, вымытая…
Послышался вздох. Искин не разобрал, что девчонка пробормотала в конце, но, кажется, произнесла: «Даже обидно». Вот как, подумалось ему с легкой грустинкой, нынешняя молодежь, похоже, и понятия не имеет об обыкновенной порядочности. Времена. Нравы. За предоставление места обязательна оплата натурой. Какое-то время Искин не шевелился. Плечи затекали. По щиколоткам нет-нет и тянуло холодком. От окна, из-за двери — не поймешь.
Заснула?
Он вытянул шею, но разглядеть что-либо не смог. На цыпочках Искин, задев макушкой веревку, сделал два шага в сторону кровати, но смутился до оторопи, представив, что будет, если девчонка, проснувшись, увидит его в весьма двусмысленной позе. Не оправдаешься потом, что хотел только посмотреть.
И одеяло подоткнуть, ага.
Он снова сел за стол. Комната скоро наполнилась серым светом, будто серой пылью. Так и хотелось этот свет стряхнуть со столешницы.
Итак, выводы. Версии юнитов — старые. Это раз. Значит, никаких прорывов за шесть лет не случилось. Два. Технологическая линия или запас, который распространяют среди подростков, находится в городе или рядом с ним. Короткий срок активации — это три. Может, он был предусмотрен еще Кинбауэром.
Если Паулине — а она, судя по всему, была домашней девочкой — где-то привили юнит-колонию, то, скорее всего, это была школа или медицинское учреждение. Что-то вроде ежегодного осмотра. Повернись, открой рот, скажи «А», а теперь подставь руку. Пшик — и юниты в вене.
А если это — как в Сальской области, только круг охвата более узкий? Ездят неприметные автомашины… Под носом у полиции и спецслужб. Если только те специально не отворачиваются в сторону.
Так, а Стеф? Чтобы не запомнить, что тебя привили, процедуру необходимо сделать максимально рутинной и незаметной. Где это возможно? Во всяком случае, Стеф не соприкасалась с государственными центрами, заведениями санитарной службы, лагерями беженцев. В мебельном, видите ли, фургоне…
Получается, коммуна? Общежитие? Как сомнительный вариант — опоили и вкололи. Но не над всеми же малолетними саботажниками проделали такое. Замучаешься. В общежитии, конечно, можно провести медицинский осмотр под предлогом заботы о здоровье и под видом прививки от столбняка или коклюша привить колонию. Только Стеф это бы запомнила.
Очень, очень интересно. Почувствуй себя Шерлоком Холмсом. Или нет — почувствуй себя Мессером. Искин потер лицо. Впрочем, он может поступить гораздо проще. Он может вывалить Мессеру свои наблюдения и догадки, и пусть Мессер и остмаркские спецслужбы изображают Холмса вместо него. В конце концов, ему есть, чем заняться. Во-первых, взять выписку о проживании. Приложить к выписке корешки социальных карточек. Во-вторых, с восточной окраины с этой выпиской и идентификатором, и паспортом добраться до окраины южной, где устроили центр по адаптации и работе с беженцами. Встать в очередь. Дождаться, когда вызовут. Заполнить анкету. Пройти собеседование. Получить одобрение и тут же мчаться через весь город или по объездной уже на север, в центр номер два, что спрятался в комплексе зданий санитарной службы, и там уже из рук приятного господина или не менее приятной улыбчивой дамы получить новую карточку с двенадцатью отрезными корешками.