Только никому не говори. Сборник
Шрифт:
— Вот именно — на свадьбу. Зачем же глотать какую-то дрянь?
— Пьющие часто непредсказуемы. Он и сейчас-то не в себе, какой-то распаленный. А говорил о ней с такой нежностью.
— Но как она попала в дом? Ведь Юля слышала только ваши звонки.
— Может, в прошлом году вместе с нею исчезли и ключи от дома. Надо спросить тетю Май.
— Нет. Их Вика получил, я помню. Вообще помню разговоры про эту женщину. И вы думаете, убийца ее перенес в нашу комнату?
—
— Но когда мы вернулись из ресторана, у нас все было обычно… то есть ничего не тронуто, не сдвинуто… Господи, как страшно. Зачем? Зачем она сюда пришла?
— Любовь, вы слишком многого от меня хотите. Могу только повторить: мое ощущение — подготовленное убийство. Как я вдруг определил: заговор зла.
— Мне кажется, для подготовленного убийства удавка — средство ненадежное.
— Тонко подмечено.
— А из чего была удавка? Из какого материала, вы заметили?
С огромным внутренним усилием он представил то лицо, шею. черную полоску… что-то закопошилось в подсознании, какая-то деталь. Внезапно стало не по себе, и постучали в дверь.
— Да! — отозвался Саня нервно.
— К вам можно? — на пороге стоял мужчина, высокий, широкоплечий, темноволосый, в затрапезных джинсах и свитере. «Очень интересный» — вспомнились слова тетки. Что ж. правда.
— Пожалуйста, проходите. Вы ведь Владимир Николаевич?
— Да попроще, покороче, свои люди.
— Мне о вас тетя Май говорила.
— И я наслышан. — Владимир прошел, сел на диван рядом с женой. Красивая пара, ничего не скажешь. Жаль, я не договорился, чтобы она никому ничего… тьфу ты, как будто она станет что-нибудь скрывать от мужа! Однако Любовь заговорила, ясно и ласково улыбаясь:
— Познакомились с наследником. Обсуждаем виды на будущее: дом-музей.
— Эти затеи стоят немало денег, — сказал Владимир. — Вот я был в Байрейте у Вагнера. Там средства…
— Ну, сравнил! Совсем ты уж бизнесменом стал.
— Какой я бизнесмен! Своего компаньона побаиваюсь: слишком широко веду дела, шпыняет, нерентабельно.
— Как прошла сегодня встреча?
— Пока туманно.
— Зато вчера у вас был удачный день, как мне говорили, — вставил Саня.
— Если б вы знали, сколько энергии мне это стоило.
— Зато потом — пир.
— Да ничего. Кормежка ничего. Да, Любаш?
— Хорошо было.
— Вам филологи, случаем, не требуются? — поинтересовался Саня шутливо. — А то мы теперь никому не нужны.
— Умные люди всегда нужны. Специалист в рекламную группу, например. Приезжайте, пообщайтесь с Викентием Павловичем. Редкостный деловой нюх.
— Нет, серьезно?
—
— Точнее, в одной коммуналке.
— Ну, такой прекрасный кабинет… — Владимир обвел взглядом стены. — Жаль, почитать нечего. Я человек простой, предпочитаю детективы, а тут…
— Тут весь Божий мир. «Бархатно-черная… да, я узнаю тебя в Серафиме при дивном свиданье, крылья узнаю твои, этот священный узор».
— О! Кто это?
— Ваш тезка: Владимир Набоков.
— Ну как же, он нынче в моде. Любитель бабочек и шахматных комбинаций.
— И птиц. Псевдоним: Сирин — райская птица.
— Райская птица — это красиво.
— Из Библии, откровение Исайи. А стихи вспомнились, когда я рассматривал бабочек Арефьева. Вон, видите, над диваном фолиант?
— Володь, ужинать будешь? — заговорила Люба.
— Голоден, как серый волк. Кстати, этот кабинет, — заметил Владимир, поднимаясь, — ассоциируется у меня с Викой — тем самым компаньоном.
У того же сарая на следующий день. Легкий морозец и туманная влажная дымка одновременно. Деревья голые, но на земле еще снег — не богатым пушистым покровом, а дырявой ветошью. Все родное, пронзительно близкое: и покосившаяся изгородь. и ворона на трубе. Анатоль на этот раз починял лесенку, по которой лазают на чердак. Подливают воду в отопительную систему. И часто подливать? Раз-два в год. Ладно, решил Саня, слазаю.
В философе чувствовалась перемена: вчерашнее равнодушие сменилось враждебной отстраненностью, отвечал отрывисто и угрюмо, ручонки дрожат, ножки подгибаются. Ну, ясно — запой.
— Анатоль. вы профессионал. Скажите: чей самогон крепче — тетушкин или свадебный?
— Оба хороши. — Анатоль выкатил голубые глазки. — А, донесла. Шустрая девочка. Впрочем, обе хороши. Ну, и что надо?
— Бутылки перепрятали, да?
— У тетки своей спрашивайте.
— Так. — Саня размышлял вслух, пытаясь вовлечь Анатоля в беседу. — Значит, она по-прежнему боится обыска. Значит, поверила, что я видел в ее комнате убитую.
Анатоль передернулся, бросил глухо:
— Отстань, парень.
— Послушайте, мы должны найти убийцу! — заговорил Саня горячо. — Может быть, он здесь, близко…
— Ишь чего захотел! — прервал Анатоль по-прежнему глухо. — Тут действуют силы инфернальные.
— Что значит «она пришла умереть»?
— Я про то и говорю.
— Опомнитесь! Выйдите из своих галлюцинаций…
— Не хочу и не буду.
Да что же это с ним такое?