Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино. 1919-1929
Шрифт:
Близкие Мурнау мысль о жестокости судьбы и навязчивая идея божественного проклятия сочетались с пластической строгостью изображения как в Океании, так и в студии.
Дэвид Флаэрти писал: «Знаменательно, что «Табу» снят как немой фильм в начале эры звукового кино. Режиссер сделал выбор сознательно, по эстетическим, а не экономическим соображениям. Если в «Табу» ощущается универсальность и вечность, то только из-за смелости (для той эпохи)» *.
Фильм был игровым, а не документальным, что вызвало разлад с Флаэрти. «Видя мою настойчивость, Флаэрти заявил мне, что, по его мнению, вариант Мурнау не только «романтизировал», но и сводил к западному оборазцу полинезийские нравы как с психологической точки зрения, так и в области побудительных причин. Когда я спросил его об операторском стиле фильма, он заявил, что кадры и освещение ему кажутся скорее европейскими
Подобная постановка тщательно разработанной трагедии воссоздавала мир, известный Мурнау по книгам Стивенсона, Мелвилла, Пьера Лоти, Джозефа Конрада.
* «Film Culture*, 1959, № 20. Цитируется М. Мартеном в статье о Флаэрти (in: «Antho1ogie du Cinema*, 1966, t. 1), *• Ibid.
и сбвпадавший с его навязчивыми идеями, а не реальность, с которой он столкнулся в Полинезии. С одной стороны, создавалось ощущение зачарованного острова (чарующая и ослепительная сцена купания девушек), с другой — финал, одна из лучших сцен в кино: юноша, плывущий за лодкой, которая увозит любимую; он хватается за веревку, жрец обрезает ее, и пловец тонет.
После монтажа и окончания фильма Мурнау впервые показал его публике в марте 1931 года. Он умер через несколько дней после премьеры в результате автомобильной катастрофы в Санта-Барбара, недалеко от Голливуда. Фильм имел большой успех во всем мире и принес его наследникам 150 тысяч долларов.
* * *
Пример европейского кино заставил и некоторых американских режиссеров снимать фильмы, в которых искусство преобладало над коммерческими соображениями. Иным это удалось. На заре звукового кино наряду с режиссерами немецкого или скандинавского происхождения появились новые таланты, пришедшие на смену пионерам кино. Кое-кто из них уже имел десятилетний опыт работы.
Сын венгерского эмигранта Кинг Видор родился в Галвестоне (Техас) в 1894 или 1896 году. Увлекшись кино, он становится билетером, а затем киномехаником в единственном кинотеатре Галвестона. Через некоторое время он покупает камеру и предлагает себя в качестве корреспондента одному из журналов в Техасе. Первым его фильмом был кинорепортаж о военном параде. После нескольких лет такой работы он решает стать режиссером в Голливуде. Робер Флоре писал: «Женившись на подруге детства Флоренс, которая стала Флоренс Видор, звездой немого кино, и которую кое-кто еще помнит, Кинг с супругой переселился в Лос-Анджелес, проделав путешествие в купленном по случаю автомобиле. В Голливуде Кинг перепробовал все профессии: он работал электриком, столяром, статистом и даже оператором. Он подружился с троицей — Джеком Уорнером, Билли Вестом и Ником Коуплэндом; друзья убедили его начать писать истории, и вскоре Видор продал один из сценариев независимой компании» *.
v * Florey R. Hollywood d'hier et d'aujourd'hui. Paris, 1948, p, 219.
Первым художественным фильмом Видора был «Поворот дороги» («The Turn of the Road», 1918), стоивший всего 8 тысяч долларов. Он начал скромно, снимая много лент, где вначале играла Флоренс Видор, а затем --, Элеонор Бордмэн, ставшая его второй женой *. Он укре. пил свое положение в «МГМ» фильмом «Большой парад» (1925). В связи с успехом военной пьесы «Какова цена славы?» («What Price Glory?») Ирвинг Тальберг пригласил одного из ее авторов, Лоуренса Столлингса, написать для Джона Гилберта сценарий военного фильма. Но Видора больше интересовали взаимоотношения персонажей, а не военные сцены, и «МГМ» позволила ему работать в этом направлении после предварительного просмотра отснятого материала. Хотя в фильме были спорные места, в нем обнаружились и талант и искренность, особенно в эпизоде с солдатами, которых везет на фронт вереница грузовиков. Действие фильма «Большой парад» вкратце сводится к следующему: «Джим (Джон Гилберт), сын миллионера, в разладе с семейством. Когда начинается война, он вступает в армию. Во Франции вместе с двумя приятелями он ухаживает за красивой крестьянкой (Рене Адоре). Оказавшись на фронте, Джим становится свидетелем гибели друзей, затем сам получает ранение и ему отнимают ногу. Когда война заканчивается, Джим возвращается домой. Однако дома он всеми забыт и никому не нужен. Тогда он уезжает во Францию, чтобы найти девушку, за которой ухаживал».
Кинг Видор заявил после создания фильма: «Ныне " военные проблемы как бы очеловечились. Прошло десять лет со дня окончания войны, человеческие ценности вышли на первый план, прочее становится незначительным. Мы стремились показать каждого человека отдельно, а не их массу. Мы прислушивались к биению сердца героя, его подруги, его матери, его друзей.
* Среди этих фильмов: «Человек с большим складным ножом» («The Jack-Knife Мап», 1919, с Флоренс Вндор), «Любитель летать» («The Sky Pilot*, 1921, с Колин Мур), «Покорение женщины» («Сопquering the Woman*, 1921, с Флоренс Видор), «Настоящее приключение» («ТЬе Real Adventure*, 1922, с Флоренс Видор), «Алиса Эдамс» («АНсе Adams*, 1922, с Флоренс Вндор), «Три мудрых дурака» («ТЬгее Wise Fools*, 1923, с Элеоиор Бордмэи), «Вино молодости» («Wine of Youth», 1924, первый фильм Вндора для «Метро — Голдуии», с Элеонор Бордмэн), «Его час» («His Ноиг», 1924, с Джоном Гилбертом, Элеонор Бордмэн и Эйлин Приигл).
дия рождается из ужасающей трагедии. Поэзия и романтика, общая атмосфера, ритм — все находит свое место. Подразделения Второй дивизии, которая сражалась в Аргонпе, воссоздали все это для нас, а один «бош» (ныне мирный американский гражданин) указал точное расположение немецких пулеметов; когда нация ведет войну, люди не спрашивают почему. Но последняя война поставила вопрос: «Почему существуют войны?» Я не сторонник войн, но и не собираюсь произносить проповедей против них».
Такое отношение характерно для многих американских военных фильмов тех лет, но особенно Видора, который сказал в 1962 году: «В фильме «Толпа», как и в «Большом параде», наблюдает за жизнью и идет по жизни Господин Человек. Фильм ведет рассказ от первого лица — мы видим все его глазами» *.
«Большой парад» шел во Франции под рекламным лозунгом «Фильм, который заставляет возненавидеть войну», с одобрения маршала Жоффра («Мои комплименты за столь прекрасный спектакль») и генерала Гуро («Не скрою, я провел чудесный вечер»). —
Французский, во многом «подправленный» вариант вызвал, как и реклама, возмущение левых, а Муссинак объявил фильм «лживым, надуманным, вульгарным, без человеческого тепла, без голоса истины». Это слишком строгое суждение. Кадры военной муштры, марширующих батальонов (в основном показаны лица солдат), грузовиков, движущихся к линии фронта, волнуют своей правдивостью. Но Видор не прав, считая, что достиг «удивительного реализма в изображении крестьянской жизни во Франции». Рене Адоре, «одетая, словно юная мельничиха на журнальной рекламе» (Муссинак), просто смешна, как, впрочем, и декорации французской деревни из папье-маше. Фильм имел огромный успех и выдвинул его автора в первые ряды режиссеров.
Лилиан Гиш настояла на том, чтобы Видор снимал ее в «Богеме» (1926), а затем в «Барделисе Великоле^ ном» (1926), супербоевике, действие которого происходило во Франции Людовика XIII. Робер Флоре, который работал ассистентом на съемках этих двух фильмов с участием Джона Гилберта, описал Видора:
«...Кинг Видор — самый спокойный человек в мире.
* Moullet L., Delahaye М. Entretien avec King Vidor.— In; «Ca« hiers du Cinema*, 1962, oct., N 136.
Он приходит в студию, садится на свой складной стул,, изучает сценарий и ни с кем не разговаривает. Операторы не спеша готовятся к съемке, электрик устанавливает освещение для общего плана. Актеры читают свои роли и поправляют грим. Видор никому не мешает. Вдруг он объявляет, что начинается репетиция. Актеры занимают свои места. Оператор указывает границы сцены. Видор наблюдает за подготовкой. Играет музыка, Видор молча смотрит на актеров, затем, заинтересовавшись каким-то жестом, выражает удовлетворение и дает распоряжение снимать. Сцена повторяется несколько раз, он снимает ее под разными углами. Видор никогда не кричит и хранит невозмутимое спокойствие. По правде говоря, у меня иногда создавалось впечатление, что он ничего не делает, но он не упускал из виду ни малейшей детали. Как только сцена поражала его воображение, он начинал снимать крупные планы, и день спокойно подходил к концу. Фильм снимался сам собой, двигаясь вперед без рывков, как часовые стрелки».
Возможно, Видор, который заявил что несколько фильмов снял «для уплаты налогов», не очень интересе-, вался этими картинами, сделанными по требованию руководителей «МГМ» и одной из двух кинозвезд. Он говорил: «Фильм должен быть наглядным изложением авторской мысли. Если она преломляется в других людях, которые налагают на нее свой отпечаток, то идея попадает на экран весьма отличной от первоначального варианта., Я считаю ошибочным создание фильма с помощью пера и бумаги. Это просто-напросто невозможно. Фильм должен создаваться перед оком камеры. Большинство недоразумений проистекает именно от того, что фильм рассматривается как роман или драма, а он ни то ни другое».