Том 4. Проза. Письма.
Шрифт:
Начал учиться по-татарски, язык, который здесь, и вообще в Азии, необходим, как французский в Европе, – да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться. Я уже составлял планы ехать в Мекку, в Персию и проч., теперь остается только проситься в экспедицию в Хиву с Перовским.
Ты видишь из этого, что я сделался ужасным бродягой, а право, я расположен к этому роду жизни. Если тебе вздумается отвечать мне, то пиши в Петербург; увы, не в Царское Село; скучно ехать в новый полк, я совсем отвык от фронта и серьезно думаю выйти в отставку.
Прощай, любезный друг, не позабудь меня, и верь все-таки, что самой моей большой печалью было то, что ты через меня пострадал.
Вечно тебе преданный М. Лермонтов.
30. П. И. Петрову
<1 февраля 1838 г. Из Петербурга в Ставрополь>
Любезный дядюшка
Павел Иванович.
Наконец, приехав в Петербург, после долгих странствований и многих плясокв Москве, я благословил, во-первых, всемогущего Аллаха, разостлал ковер отдохновения, закурил чубук удовольствия и взял в руки перо благодарности и приятных воспоминаний.
Бабушка выздоровела от моего приезда и надеется, что со временем меня опять переведут в лейб-гусары; и теперь я еще здесь обмундировываюсь; но мне скоро грозит приятное путешествие в великийНовгород, ужасныйНовгород.
Ваше письмо я отдал в руки дядюшке Афанасью Алексеевичу, которого нашел в Москве. – Я в восторге, что могу похвастаться своею аккуратностью перед вами, которые видели столько раз во мне противное качество или порок, как угодно.
Боюсь, что письмо мое не застанет вас в Ставрополе, но, не зная, как вам адресовать в Москву, пускаюсь наудалую, и великий пророк да направит стопы почтальона.
С искреннейшею благодарностию за все ваши попечения о моем ветреном существе имею честь прикладывать к семуписьму 1050 руб., которые вы мне одолжили.
Пожалуйста, любезный дядюшка, скажите милым кузинам, что я целую у них ручки и прошу меня не забывать,
– остаюсь всей душою преданный вам
М. Лермонтов.
31. М. А. Лопухиной
<15 февраля 1838 г. Из Петербурга в Москву>
15 F'evrier.
Je vous 'ecris, ch`ere amie, la veille de m’en aller `a Novgorod; j’attendais jusqu’`a pr'esent qu’il m’arriv^at quelque chose d’agr'eable pour vous l’annoncer, mais rien n’est venu; et je me d'ecide `a vous 'ecrire que je m’ennuie `a la mort; les premiers jours de mon arriv'ee je n’ai fait que courir – des pr'esentations, des visites de c'er'emonie – vous savez, puis je suis all'e chaque jour au spectacle: – il est fort bien c’est vrai, mais j’en suis d'ej`a d'ego^ut'e; et puis on me pers'ecute: tous les chers parents! – on ne veut pas que je quitte le service, quoique je l’aurais pu d'ej`a, vu que ces messieurs qui sont pass'es `a la garde avec moi, l’ont d'ej`a quitt'e. – Enfin je suis passablement d'ecourag'e, et je d'esire m^eme quitter P'etersbourg au plus vite, pour aller n’importe o`u, que ce soit au r'egiment ou au diable; j’aurai au moins alors un pr'etexte pour me lamenter, ce qui est une consolation comme une autre.
Ce n’est pas tr`es joli de votre part que vous attendez toujours ma lettre pour m’'ecrire; on dirait que vous faites la fi`ere; – pour Alexis cela ne m’'etonne pas, car il va se marier un de ces jours-ci avec je ne sais plus quelle riche marchande, comme on le dit ici, et je concois que je ne puis pas esp'erer d’avoir dans son coeur une place pareille `a celle d’une grosse marchande en gros. Il m’avait promis de m’'ecrire deux jours apr`es mon d'epart de Moscou, – mais peut-^etre a-t-il oubli'e mon adresse, aussi je lui envoie deux:
1) В С.-Петерб<ург>: у Пантелеймоновского моста на Фонтанке, против Летнего сада, в доме Венецкой.
2) В Новгородскую губернию, в первый округ военных поселений в штаб Лейб-гвардии,Гродненского гусарского полка.
Si apr`es cela il ne m’'ecrit pas, je le maudis lui et sa grosse marchande en gros: je m’applique d'ej`a `a composer la formule de ma mal'ediction. Dieu! Que c’est embarrassant d’avoir des amis qui sont en train de se marier.
En arrivant ici j’ai trouv'e un chaos de comm'erages dans la maison; j’y ai mis de l’ordre autant que possible, quand on a `a faire `a trois ou quatre femmes qui ne veulent pas entendre raison: pardonnez-moi, si je parle ainsi de votre sesque ou sexe charmant, mais h'elas! Si je vous le dis c’est aussi une preuve que je vous crois une exception. – Enfin quand je reviens `a la maison, je n’entends que des histoires, des histoires – des plaintes, des reproches, des suppositions, des conclusions, – c’est quelque chose d’odieux, pour moi surtout qui en ai perdu l’habitude au Caucase, o`u la soci'et'e des dames est tr`es rare, ou tr`es peu causante (celle des g'eorgiennes par ex<emple>, car elles ne parlent pas russe, ni moi g'eorgien).
Je vous prie, ch`ere Marie, 'ecrivez-moi un peu, sacrifiez-vous, – 'ecrivez-moi toujours, et ne faites pas de ces petites c'er'emonies – vous devez ^etre audessus de cela! – car enfin si quelquefois je tarde `a r'epondre, c’est que vraiment ou je n’ai rien `a dire, ou j’ai trop `a faire! – deux excuses valables.
J’ai 'et'e chez Joukofsky, et lui ai port'e Тамбовскую казначейшу qu’il m’avait demand'e, et qu’il porta `a Wiazemsky pour lire ensemble; cela leur a beauoup plu, – et cela sera ins'er'e au prochain num'ero du Современник.
Grand’maman esp`ere que je serai bient^ot pass'e au hussards de Царское Село, mais c’est parce que on le lui a fait esp'erer, dieu sait avec quel motif – et c’est pour cela qu’elle ne consent pas `a ce que je prenne mon cong'e: quant `a moi je n’esp`ere rien du tout.
Pour la conclusion de ma lettre je vous envoie une pi`ece de vers que j’ai trouv'ee par hasard dans mes paperasses de voyage, et qui m’a plu assez, vu que je l’ai oubli'e, – mais cela ne prouve rien du tout.