Том 4. Проза. Письма.
Шрифт:
M. L.
Милая кузина! Я с восторгомпринимаю ваше любезное приглашение и, конечно, не премину явиться с поздравлением к дяде, но после обеда, ибо, к великому моему огорчению, мой кузен Столыпин умер позавчера, и, я уверен, вы не сочтете дурным, что я лишу себя удовольствия видеть вас на несколько часов раньше, чтобы пойти исполнить столь же печальную, сколь и необходимую обязанность; – преданный вам на весь вечер и на всю жизнь.
М. Л.
16. М. Л. Симанской
<1832–1839 г. В Петербурге>
Je vous aime M-lle M. S. [189] Своею кровью.
17. М. А. Лопухиной
<23 декабря 1834 г. Из Петербурга в Москву>
S.-P'etersbourg. Le 23 d'ecembre.
Ch`ere amie! – quoi qu’il arrive je ne vous nommerai jamais autrement, car ce serait briser le dernier lien qui m’attache encore au pass'e – et je ne le voudrais pour rien au monde; car mon avenir quoique brillant `a l’oeil, est vide et plat; je dois vous avouer que chaque jour je m’apercois de plus en plus que je ne serai jamais bon `a rien, avec tous mes beaux r^eves, et mes mauvais essais dans le chemin de la vie… car: ou l’occasion me manque ou l’audace!.. On me dit: l’occasion arrivera un jour! L’exp'erience et le temps vous donneront de l’audace!.. Et qui sait, quand tout cela viendra, s’il me restera alors quelque chose de cette ^ame br^ulante et jeune, que dieu m’a donn'ee fort mal `a propos? Si ma volont'e ne sera pas 'epuis'ee `a force de patienter?.. Si enfin je ne serai pas tout `a fait d'esabus'e de tout ce qui nous force d’avancer dans l’existence?..
189
Я
Je commence ainsi ma lettre par une confession,vraiment sans y penser! – Eh bien, qu’elle me serve d’excuse: vous verrez l`a du moins que si mon caract`ere est un peu chang'e, mon coeur ne l’est pas. La vue seule de votre derni`ere lettre a d'ej`a 'et'e pour moi un reproche – bien m'erit'e certainement; mais que pouvais-je vous 'ecrire? – vous parler de moi? – vraiment je suis tellement blas'e sur ma personne, que lorsque je me surprends `a admirer ma propre pens'ee, je cherche `a me rappeler: o`u je l’ai lue!.. Et par suite de cela j’en suis venu `a ne pas lire, pour ne pas penser!.. Je vais dans le monde maintenant… pour me faire conna^itre, pour prouver que je suis capable de trouver du plaisir dans la bonne soci'et'e;– ah!!!.. Je fais la cour, et `a la suite d’une d'eclaration je dis des impertinences: ca m’amuse encore un peu; et quoique cela ne soit pas tout `a fait nouveau, du moins cela se voit rarement!.. Vous supposerez qu’on me renvoie apr`es cela tout de bon… eh bien non, tout au contraire… les femmes sont ainsi faites; je commence `a avoir de l’aplomb avec elles; rien ne me trouble, ni col`ere, ni tendresse: je suis toujours empress'e et bouillant, avec un coeur assez froid, qui ne bat que dans les grandes occasions: n’est-ce pas, j’ai fait du chemin!.. Et ne croyez pas que ce soit une fanfaronnade: je suis maintenant l’homme le plus modeste – et puis je sais bien que ca ne me donnera pas une couleur favorable `a vos yeux; mais je le dis, parce que ce n’est qu’avec vous que j’ose ^etre sinc`ere, ce n’est que vous qui saurez me plaindre sans m’humilier, puisque je m’humilie d'ej`a moi-m^eme; si je ne connaissais votre g'en'erosit'e et votre bon sens je n’aurais pas dit ce que j’ai dit; et peut-^etre, puisque autrefois vous avez calm'e un chagrin bien vif, peut-^etre, voudrez-vous maintenant chasser par de douces paroles cette froide ironie qui se glisse dans mon ^ame irr'esistiblement, comme l’eau qui entre dans un bateau bris'e. Oh! Combien j’aurais voulu vous revoir, vous parler: car c’est l’accent de vos paroles, qui me faisait du bien; vraiment on devrait en 'ecrivant mettre des notes au-dessus des mots; – car maintenant lire une lettre, c’est comme regarder un portrait: point de vie, point de mouvement; l’expression d’une pens'ee immuable, quelque chose qui sent la mort!..
– J’etais `a Царское Селоlorsque Alexis est arriv'e; quand j’en ai recu la nouvelle, je suis devenu presque fou de joie; je me suis surpris discourant avec moi-m^eme, riant, me serrant les mains l’une l’autre; je suis retourn'e en un moment `a mes joies pass'ees, j’ai saut'e deux ann'ees terribles, enfin…
Je l’ai trouv'e bien chang'e, votre fr`ere, il est gros, comme j’'etais alors, il est rose, – mais toujours s'erieux, paus'e; pourtant nous avons ri comme des fous la soir'ee de notre entrevue, – et dieu sait de quoi?
Dites moi, j’ai cru remarquer qu’il a du tendre pour m-lle Catherine Souchkoff… est-ce que vous le savez? – les oncles de mamselle auraient bien voulu les marier!.. Dieu pr'eserve!.. Cette femme est une chauve souris, dont les ailes s’accrochent `a tout ce qu’ils rencontrent! – il y eut un temps o`u elle me plaisait, maintenant elle me force presque de lui faire la cour… mais, je ne sais, il y a quelque chose, dans ses mani`eres, dans sa voix, quelque chose de dur, de saccad'e, de bris'e, qui repousse; tout en cherchant `a lui plaire on trouve du plaisir `a la compromettre, de la voir s’embarrasser dans ses propres filets.
Ecrivez-moi de gr^ace, ch`ere amie, maintenant que tous nos diff'erens sont r'egl'es, que vous n’avez plus `a vous plaindre de moi, car je pense avoir 'et'e assez sinc`ere, assez soumis dans cette lettre pour vous faire oublier mon crime de l`ese-amiti'e!..
Je voudrais bien vous revoir encore: au fond de ce d'esir, pardonnez, il g^it une pens'ee 'ego"iste, c’est que, pr`es de vous, je me retrouverais moi-m^eme, tel que j’'etais autrefois, confiant, riche d’amour et de d'evouement, riche enfin de tous les biens que les hommes ne peuvent nous ^oter, et que dieu m’a ^ot'e, lui! – Adieu, adieu – je voudrais continuer mais je ne puis.
M. Lerma.
– P. S.Mes compliments `a tous ceux auxquels vous jugerez convenable de les faire pour moi… adieu encore.
С.-Петербург, 23
Милый друг! Что бы ни случилось, я никогда не назову вас иначе; это значило бы порвать последние нити, еще связывающие меня с прошлым, а этого я не хотел бы ни за что на свете, так как моя будущность, блистательная на первый взгляд, в сущности пуста и заурядна. Должен вам признаться, с каждым днем я всё больше убеждаюсь, что из меня вовек не получится ничего путного со всеми моими прекрасными мечтаниями и ложными шагами на жизненном пути… ибо недостает то удачи, то смелости!.. Мне говорят, что случай когда-нибудь представится, а смелость приобретается временем и опытностью!.. А кто знает, когда всё это будет, сберегу ли я в себе хоть частицу молодой и пламенной души, которой столь некстати одарил меня бог? Не иссякнет ли моя воля от долготерпения?.. И, наконец, не разочаруюсь ли я окончательно во всем том, что движет вперед нашу жизнь?
Итак, я начинаю письмо исповедью,право, без умысла! Пусть же она послужит мне оправданием: вы увидите, по крайней мере, что если мой характер несколько изменился, сердце осталось то же. Один вид последнего письма вашего явился мне упреком, конечно вполне заслуженным. Но о чем я мог вам писать? Говорить вам о себе? Право, я так надоел сам себе, что, когда я ловлю себя на том, что восхищаюсь собственными мыслями, я стараюсь припомнить, где я их вычитал!.. И вследствие этого я дошел до того, что перестал читать, чтобы не мыслить! Я теперь бываю в свете… для того, чтобы меня узнали и чтобы доказать, что я способен находить удовольствие в хорошем обществе;ах!!! Я ухаживаю и вслед за объяснением в любви говорю дерзости; это еще забавляет меня немного, и хотя это не совсем ново, но по крайней мере встречается не часто!.. Вы подумаете, что за это меня гонят прочь… о нет, совсем напротив… женщины уж так созданы, у меня появляется смелость в отношениях с ними; ничто меня не волнует – ни гнев, ни нежность; я всегда настойчив и горяч, но сердце мое довольно холодно и способно забиться только в исключительных случаях: не правда ли, я далеко пошел!.. И не думайте, что это бахвальство: я теперь скромнейший человек и притом хорошо знаю, что этим ничего не выиграю в ваших глазах; я говорю так, потому что только с вами решаюсь быть искренним; вы одна меня сумеете пожалеть, не унижая, ведь я сам себя унижаю; если бы я не знал вашего великодушия и вашего здравого смысла, то не сказал бы того, что сказал; и, может быть, оттого что вы когда-то облегчили мне сильное горе, возможно и теперь вы пожелаете разогнать ласковыми словами холодную иронию, которая неудержимо прокрадывается мне в душу, как вода просачивается в разбитое судно! О! Как я хотел бы вас снова увидеть, говорить с вами: мне был бы благотворен самый звук вашей речи; право, следовало бы в письмах ставить ноты над словами; ведь теперь читать письмо то же, что глядеть на портрет: ни жизни, ни движения; выражение застывшей мысли, что-то отзывающееся смертью!..
Я был в Царском Селе,когда приехал Алексис; узнав о том, я едва не сошел с ума от радости: я поймал себя на том, что разговаривал сам с собою, смеялся, потирал руки; вмиг возвратился я к прошедшим радостям, двух ужасных лет как не бывало, наконец…
На мой взгляд, ваш брат очень переменился, он толст, как я когда-то был, румян, но всегда серьезен и солиден; и всё же мы хохотали как сумасшедшие в вечер нашей встречи – и бог знает над чем?
Послушайте, мне показалось, будто он чувствует нежность к m-lle Катерине Сушковой… известно ли вам это? Дядюшки этой девицы хотели бы их повенчать!.. Сохрани боже!.. Эта женщина – летучая мышь, крылья которой цепляются за всё встречное! Было время, когда она мне нравилась; теперь она почти принуждает меня ухаживать за ней… но, не знаю, есть что-то в ее манерах, в ее голосе жесткое, отрывистое, надломанное, что отталкивает; стараясь ей нравиться, находишь удовольствие компрометировать ее, видеть ее запутавшейся в собственных сетях.
Пишите мне, ради бога, милый друг, теперь, когда все наши недоразумения улажены и у вас больше нет повода жаловаться на меня; полагаю, что в этом письме я был достаточно искренен и предан вам, и вы забудете мой проступок против нашей дружбы.
Мне очень хотелось бы увидеть вас опять; в основе этого желания, прощу простить меня, покоится эгоистическая мысль, что возле вас я вновь мог бы обрести самого себя таким, каким я был когда-то, – доверчивым, полным любви и преданности, одаренным всеми благами, которых люди не в силах отнять и которые отнял у меня бог! Прощайте, прощайте, – хотел бы продолжать письмо, но не могу.