Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Толстой Лев Николаевич

Венеровскій по своему развитію и воззрніямъ на жизнь стоитъ до такой степени въ разрзъ съ пошлостью нашей жизни, что намъ трудно[214] судить о немъ.

Марья Васильевна.

Ты думаешь, онъ не женится!

Катерина Матвевна.

Позвольте! Этотъ господинъ женится только въ томъ случа, ежели найдетъ женщину, вполн понявшую свое назначеніе, свободную въ жизни и въ мысли. <Ежели онъ встртитъ такую женщину, — а ихъ немного, — онъ можетъ быть захочетъ испытать жизнь съ нею, и если въ испытаніи об стороны въ своей равноправности сочтутъ себя удовлетворенными, онъ соединится съ нею, съ этой женщиной или двицей, но никакъ не бракомъ, такъ, какъ вы разумете. Все это очень просто и ясно!>

Марья

Васильевна.

Non, mais dites.[215] Да ты скажи, въ комъ онъ ищетъ, въ теб или въ Любочк? Вотъ я съ няней говорила, она такая дура, я такъ смялась...

Катерина Матвевна.

Нянюшка Марья Исаевна старше васъ и говоритъ вамъ «вы», а вы ей говорите «ты» съ присовокупленіемъ «дуры». Я считаю это оскорбленіемъ достоинства и свободы человка и въ силу этаго убжденія нахожу нужнымъ выразить вамъ свою мысль. Я знаю, что вы вправ имть свои убжденія, но меня это коробитъ и возмущаетъ.

Няня (насмњшливо).

Вотъ спасибо, что заступились. (Обращаясь къ Марьњ Василъевнњ.)А то вдь вы рады изъ живаго жилы вытянуть. Злодйка извстная........

Марья Васильевна.

Нтъ, что, Катинька, je plaisante,[216] я ее люблю. Нтъ, ты скажи, какъ по твоему — въ комъ онъ ищетъ? А? Въ теб или въ Любочк? Je voudrais savoir votre opinion.[217] —

Катерина Матвевна.

Какъ вамъ сказать мое мнніе? (Откидываетъ волосы и закуриваетъ папироску.)Во мн онъ, — какъ вы, такъ сказать, фигурно выражаетесь, — не можетъ и-и-искатъ.Я поставила себя на ту ногу свободной женщины, что я къ нему, какъ и ко всякому существу безъ различія пола и званія, отношусь просто.[218] Я нахожу его умнымъ и современнымъ человкомъ[219] и онъ естественно вставляетъ въ свои отношенія ко мн ту долю уваженія и сочувствія, которыя, такъ сказать.... словомъ сказать, мы съ нимъ въ простыхъ и хорошихъ отношеніяхъ взаимнаго уваженія, и онъ находитъ отдыхъ со мной посл всего ничтожества женской губернской аристократической черни, среди которой онъ долженъ вращаться. Но почему вы думаете, какъ вы фигурно выражаетесь, что онъ ищетъ въ Любовь Ивановн, — я не могу себ отдать отчета. Любовь — женщина слишкомъ недоразвитая, даже просто совсмъ не развитая двочка, съ которой такая личность, какъ Венеровскій, не можетъ имть ничего общаго. <Такъ называемое хорошенькое личико, которое порядочные люди перестали ужъ цнить, можетъ имть свое мсто и значеніе въ эстетик, но Любовь не иметъ этой красоты.

Няня (въ сторону).

Не остриглась еще по вашему! Ты хороша!

Катерина Maтвевна.

Красота античная не иметъ ничего общаго съ супружествомъ, потому что для полученія впечатлній не нужно правъ. Это ясно. И потому я полагаю, что этотъ господинъ никакъ не заинтересованъ здсь Любовь Ивановной и едвали помнитъ о существованіи Любовь Ивановны. Ему пріятно говорить съ мыслящимъ существомъ, и вообще наша бесда съ студентомъ Алексемъ Павловичемъ ему пріятна. И такъ, по моему мннію, онъ ни искатель, ни женихъ и никогда не будетъ ни женихомъ, ни мужемъ, и ничего подобнаго, безсмысленнаго и унизительнаго для достоинства человка, и ежели вы ставите вопросъ такъ: какими отношеніями онъ дорожитъ больше здсь — моими или Любовь Ивановны, то я полагаю, что смшно было бы и отвчать на такой вопросъ.> Я съ нимъ ровня, а Л[юба] — дитя.

Марья Васильевна.

Вотъ видишь, няня! какъ Катинька судитъ.

Няня.

А чтожъ, матушка, Катерина Матввна, мы глупы, вы растолкуйте: чтожъ онъ такъ все и будетъ здить?

Катерина Матвевна.

Отчего жъ ему перестать здить?

Няня.

А оттого, что за это ихняго брата школятъ. По

старому такъ было. Коли въ домъ здишь, гд 2 барышни невсты, такъ открой, какую сватаешь, — а нтъ, такъ на это клупы есть, чтобъ здить. Сколько хочешь и зди.

Катерина Матвевна.

Вы меня не можете понять, Марья Исаевна. Я вамъ сказала, что онъ здитъ ко мн;[220] мы испытаемъ другъ друга и ежели найдемъ...

Няня.

А по моему глупому сужденію, Катерина Матввна, матушка, онъ испытывать ничего не станетъ. Любовь Ивановна — барышня молоденькая, хорошенькая, да за ней 500 душъ. А вы все и постарше, и на 30 душъ онъ не польстится... Стюдентъ — вотъ это такъ.

Катерина Матвевна (горячо).

Позвольте, позвольте. Студентъ молодъ и недоразвитъ для меня. Позвольте: другая женщина на моемъ мст могла бы оскорбиться, но я выше этаго. Любовь Ивановна ему не по плечу съ своими дтскими требованіями отъ жизни; это онъ сознаетъ и самъ мн высказывалъ неоднократно. Это одно. А другое то, что вы смотрите на дло съ ложной точки зрнія. Вы меня не поймете, но я всетаки выскажусь и постараюсь говорить проще. Для людей нашего закала средства къ жизни допускаются только т, которыя пріобртены личнымъ и честнымъ трудомъ;[221] и поврьте, люди нашего времени смотрятъ на вс эти имнья, какъ только на ложную связь съ устарлыми формами жизни. Для Венеровскаго все равно, будетъ ли у меня милліонъ или ничего, ежели только взгляды наши на жизнь тожественны. Ежели они тожественны, то мы можемъ смло вступить въ борьбу.

Няня.

Да вотъ не станетъ за васъ, а за Любовь Ивановну посватается. Вотъ какъ 500 душъ, такъ ему тожественно очень, а 30 душъ, такъ не тожественно совсмъ.

Катерина Матвевна (озлобленно).

Позвольте, позвольте, очень хорошо. Вы говорите, что у меня 30 душъ. Позвольте вамъ сказать, что благодаря просвщенію, ни у кого уже теперь душъ нтъ, а у меня никогда не было. Я отреклась отъ своихъ правъ, въ тотъ же часъ, какъ стала совершеннолтняя, и на мн не лежитъ позорное клеймо крпостнаго права.[222]

Няня.

<Чтожъ, за деньги на волю отпустили. Другіе и денегъ то не получили.

Катерина Матвевна.

Позвольте пожалуйста, позвольте. Я этаго не знаю, это длалъ дядя. Хорошо ли, дурно — я не хотла знать этаго. Я знаю, что я должна была сдлать. (Съ жестами и откидывая волосы.)Я отреклась и съ ужасомъ отвернулась и страданіями искупила позоръ моихъ предковъ.>

Няня.

А все васъ не возьметъ, и Любочку сватать будетъ, потому...

Марья Васильевна (испуганно).

Полно, няня, какая ты. Вдь ты хоть кого изъ себя выведешь.

Катерина Матвевна.

Позвольте, позвольте, очень хорошо. Вамъ кажется все это труднымъ и запутаннымъ, у васъ въ понятіяхъ суженые и власть Божія, и т[ому] п[одобное,] а жизнь людей, ставшихъ выше общественной паутины предразсудковъ — очень проста. Я выскажу ему свои воззрнія и потребую той искренности, которая лежитъ въ основаніи всхъ побужденій честной личности.[223]

Няня.

Эхъ, Катерина Матввна, матушка! У Любовь Ивановны 500 душъ, да еще влюбится.

Катерина Матвевна (совсмъ растерянная).

Отчего же онъ въ неразвитую, ничтожную двочку влюбится, а въ меня не влюбится?

Няня.

Отчего-съ? А вотъ отчего, матушка, — отъ козла.

Катерина Матвевна (опоминаясь и откладывая волоса).

Нтъ, да что я! Любовь, какъ вы понимаете ее, есть плотское влеченіе, и вы слишкомъ неразвиты и животны, чтобы понимать меня. Пожалуйста, я васъ прошу, оставьте меня. (Облакачивается и читаетъ.)