Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Толстой Лев Николаевич

Да, вольный трудъ идетъ, идетъ. Трудно съ работниками. Ну, да ничего, наладится... Вотъ, дай выкупъ сдлаю, раздлаюсь совсмъ съ мужиками, останутся одни землевладльческія отношенія. И право, хорошо, да.

Марья Васильевна.

Что же это выкупъ лучше будетъ, Jean? Это бы ужъ лучше.

Иванъ Михайловичъ.

Лучше не лучше, а надо. Вонъ Катенька съ Анатоліемъ Дмитричемъ считаютъ меня и консерваторомъ, и ретроградомъ, а я сочувствую всему. Прорвется старое — нельзя, а сочувствую. Вонъ молодое поколнье-то наше растетъ. И Любочка замужъ выйдетъ за этаго ли,

за другаго, а не за нашего брата, а за новаго, современнаго человка, и Петруша уже растетъ не въ тхъ понятіяхъ. Что же, мн не врагомъ же быть своихъ дтей! Гд онъ, Петя-то? Съ учителемъ врно?

Марья Васильевна.

На озеро пошли, какія-то травы ловить хотли. Я не поняла. Я ужъ боюсь, какъ бы не утонули. Vraiment, je crains.[232]

Иванъ Михайловичъ.

Какія травы ловить?

Катерина Матвевна.

Алексй Павлычъ говорилъ, что они хотли длать изслдованія надъ организаціями волоконъ водорослей.

Иванъ Михайловичъ.

Ну вотъ, вкъ то! Разв я мальчишкой имлъ понятіе oбъ этомъ, а нынче вонъ, мальчишка, а ужъ естественныя науки... и все. Нтъ, этотъ студентъ удался славный. Спасибо Анатолію Дмитричу, рекомендовалъ. Славный студентъ, этакой спок..... мил..... славный, славный. Эй, Сашка! Трубку! (Къ Катерин Матвевн.)По привычк мы! Ну, Александръ Василичъ. (Входитъ Сашка съ трубкой.)

Марья Васильевна (вдругъ сердится).

Да, теб вс хорошіе, только жена не хороша! А что жъ блья у него ничего нтъ? Няня все постельное блье прізжее отдала, a прідетъ кто, и нечего постелить. Что жъ это въ одномъ сертучк — ничего нтъ. Я своихъ простынь не отдамъ. Вотъ ты какъ судишь!

Иванъ Михайловичъ.

Ну, понесла. Полно, пожалуйста, скажи нян, она устроитъ, я человку радъ, что дльный малый.

Марья Васильевна.

Что-жъ дльный, я то въ чемъ виновата? пріхалъ безъ ничего и всего требуетъ. Выдумалъ теперь молоко пить, — и Дуняша жаловалась. Ты долженъ смотрть. Чтожъ онъ за учитель, коли у него блья нтъ.

Иванъ Михайловичъ.

Ну, зарядила... Должна Бога благодарить, что онъ послалъ намъ такого человка, а ежели нтъ у него блья, и онъ бденъ, такъ ему надо дать.

Марья Васильевна.

Вотъ ты меня никогда не понимаешь, а все напротивъ. Я говорю, что ты все непорядокъ длаешь, a мн его жалко больше тебя: какъ онъ первый разъ за столомъ сть сталъ,[233] такъ мн его жалко стало! Я ему и рубашекъ ночныхъ послала, и карпетокъ связать велла. — Я хоть и глупа, но понимаю, что если онъ нашего сына учитель, такъ онъ въ дом первый человкъ. Я ему ничего не жалю. Я говорю только, ты устрой все порядкомъ. Вотъ сколько разъ я просила столяра у стола ножку починить.....

Иванъ Михайловичъ.

Ну, полно, матушка, перестань ты, ради самаго Христа!

ЯВЛЕНІЕ 4.

Т ж и студентъ.

Студентъ (входя коротко кланяется).

Позвольте-ка чаю. (Садится подл Катерины Матвевны.)

Марья

Васильевна.

Чего вамъ, Алексй Павловичъ? чаю или кофію, съ блымъ хлбомъ и съ масломъ, чего хотите. (Придвигаетъ все къ нему.)

Студентъ.

Все равно. Ну, хоть чаю давайте.

Иванъ Михайловичъ.

А Петруша гд?

Студентъ.

Шествуетъ. Онъ брюки мняетъ,[234] измокъ.

Иванъ Михайловичъ.

Что-жъ это вы длали?

Студентъ.

Хотли заняться ботаникой, [да] не вытанцовалось. А рыболовство учиняли.

Иванъ Михайловичъ.

А Катенька говорила, что вы хотли что-то изслдовать изъ естественныхъ наукъ.....

Студентъ.

Хотли, да не вытанцовалось, микроскопа не имлось.

Марья Васильевна.

Съ блымъ хлбомъ хотите, кушайте.

Студентъ (къ Катерин Матвевн).

Вы какое такое душеусладительное чтеніе производите (Беретъ у нея книгу.)А, физіологію — статья добрая, только слишкомъ конспектная. Вотъ Льюса поизучайте. Да еще превращеніе ячейки — забылъ чье, не вредная статейка.

Марья Васильевна.

Что это ячейки, такъ и называется? Вы лейте больше сливокъ, еще принесутъ. Катенька, ты тоже знаешь ячейки?

Катерина Матвевна.

Все органическое существуетъ только въ силу развитія ячеекъ.

Студентъ (къ Катерин Матвевн).

Что вы вотще учиняете толкованiя, вдь для этаго надо хоть элементарныя познаньица имть.

Иванъ Михайловичъ.

Я читалъ про ячейки. Только скажите, Алексй Павлычъ, вотъ въ хлб можно видть ихъ?

Студентъ.

Коли бы не видли, и не говорили бы и не изучали бы. Въ микроскопъ видно.

Иванъ Михайловичъ.

А дорого стоитъ микроскопъ?

Студентъ.

Дрянный дешево пріобрсть можно. У Анатолія Дмитріевича есть, стоитъ 360 франковъ, а въ университет 15 тысячъ.

Иванъ Михайловичъ.

Да, купить надо. (Садится съ женой съ одной стороны, а Студентъ съ Катериной Матвевной съ другой стороны. Иванъ Михайловичъ молча куритъ).

Катерина Матвевна (тихо къ студенту).

Немного вы опоздали, здсь была опять возмутительная сцена, истинно плантаторская.[235]

Студентъ.

Что жъ, надо имъ потшаться надъ себ подобными. Больше вдь ничего не умютъ... A мн, доложу вамъ, наскучило здсь, хочу ухать, на кандидата держать.

Катерина Матвевна.

А мое воззрніе другое, — я нахожу, что чмъ грубе та среда, въ которой приводится работать, тмъ больше нужно энергіи. Потому что въ силу чего могутъ измниться эти уродливыя отношенія, какъ не въ силу тхъ идей и заложеній, которыя мы внесемъ въ нихъ. Я сознаю свое вліяніе надъ этими людьми и посильно употребляю его. И вы призваны облагородить еще свжую личность Петра. Онъ съ своей стороны тоже вносить идеи въ эту мертвящую среду. Вотъ Анатолій Дмитричъ такъ же судитъ.