Тонкий лед
Шрифт:
Альвдис впервые видела, чтобы отец смутился. Несгибаемый Бейнир Мохнатый в присутствии своих воинов, конечно, так бы женщине не уступил, однако здесь их не было, а Далла явно имела собственную власть над мужем. Он покряхтел, подумал еще немного (все терпеливо ждали), поглядел внимательно на Мейнарда, потом на Альвдис, потом снова на жену. Так кивнула, и Бейнир махнул рукой:
— Боги, наверное, сегодня играют со мною шутки или незаметно лишают разума. Ладно, так тому и быть!
И, не дожидаясь ответа франка, прошествовал к двери, ведущей в большой зал, распахнул ее и заорал:
— Эй, слушайте меня, воины
На мгновение повисла тишина, а затем раздался такой рев, что Альвдис подумала: «Потолок обрушится».
Но он, конечно, устоял.
ГЛАВА 15
Прошло довольно много времени, прежде чем Мейнарду и Альвдис удалось поговорить наедине. Сначала их усадили за стол, и Бейнир с будущим зятем принялись дотошно обсуждать детали сделки. Брак всегда оставался сделкой, во всех землях, а потому Альвдис почти не слушала и лишь любовалась человеком, который только что сделал для нее невозможное.
Обсуждали «женский дар» — те самые дары и часть имущества, которые получает девушка после замужества; если потом ее муж погибнет, этого имущества никто ее лишить не вправе. Мейнард был достаточно щедр, чтобы удовлетворить запросы Бейнира; Альвдис подозревала, тут не обошлось без Сайфа, который за годы жизни во Флааме научился прекрасно разбираться и в местных обычаях, и в местных ценностях. Франк привез золото, серебро, различную утварь, а ещё Альвдис полагался домашний скот. Но коров и овец не стали тащить во Флаам, оставили в Хьёрте пастись на лугах. Разумное решение. Хотя, зная Сайфа, тот мог бы и подшутить над Мейнардом, намекнув, что все нужно везти…
Сделку обсуждали несколько часов, у Альвдис голова кругом пошла, однако девушка не уходила — в конце концов, это было ее замужество. Наглядевшись на Мейнарда, они теперь внимательно слушала. Обычно такие сделки заключались в присутствии всех родственников с той и другой стороны; Бейнир и его семейство присутствовали, также в качестве приближенных переговоры слушали Эгиль и Тинд, а у франка никаких родичей не имелось, о чем он поведал. Альвдис казалось, отец был этому даже рад. Стерпеть одного Мейнарда по соседству еще ладно, а вот если бы сюда приехала франкская родня, разногласий было бы не избежать.
Наконец, опустошив бочонок вина и блюда с едой, стороны договорились и торжественно ударили по рукам. Скреплять помолвку решили назавтра, а свадьбу играть через две недели. Бейнир поворчал было, что чересчур уж поспешно, как бы кривотолки не пошли, однако Далла и тут вмешалась.
— Никто не скажет ничего дурного, — сказала она, — а если Альвдис дала обещание ещё на Йоль, и кольцо дарила, тут и вовсе говорить не о чем. Я сделаю так, чтобы все об этом узнали. Завтра ей волосы покроем.
На том и порешили.
После этого девушке полагалось уйти и готовиться к завтрашнему дню; Далла вызвалась пойти с нею, так тоже полагалось, чтобы дать наставления. Уходя, Альвдис жалобно оглянулась на Мейнарда, и тот ответил еле заметным жестом.
Когда оказались в спальне Альвдис, мачеха задумчиво сказала:
— Не ожидала я такого…
— Спасибо тебе, — поблагодарила ее девушка, — я не думала, что ты так поддержишь меня.
—
Альвдис присела рядом с ней.
— Теперь ты знаешь, какой это страх и какое счастье, — продолжала Далла. — Ты еще научишься бояться по-другому. Когда он уходит, и ты не знаешь, вернется ли. Когда он учит вашего сына держать меч, и ты понимаешь: однажды твой мальчик выйдет на поле боя и, может, там падет. Пока сама не увидишь этого, не осознаешь так остро. Но ты знаешь, что твой супруг тоже боится, когда уходит, — боится никогда больше тебя не увидеть, и так рад, когда ты ждешь его на причале. Понимаешь, о чем я говорю?
Альвдис кивнула. Она многое хотела сказать мачехе, но не знала, примет ли это Далла сейчас. Та, по всей видимости, уже если не пожалела о приступе откровенности, то не пожелала сейчас продолжать этот разговор.
— Хорошо. А теперь давай подумаем, какое платье ты наденешь завтра.
Уже когда сгущались сумерки, в окно Альвдис постучал Сайф. Она выглянула, радуясь, что друг снова здесь. Сарацин за столом переговоров не сидел, однако она не сомневалась: за обширные познания Мейнарда в этой области благодарить нужно именно его, и еще, по всей видимости, рыжеволосого дружинника, который теперь был главным среди воинов соседа.
— Госпожа, Мейнард велел передать, что ждет вас внизу, у причала.
— Иду. Спасибо тебе, Сайф.
— Я всегда рад служить вам.
Альвдис быстро расчесала волосы, пока еще свободные, и вышла из комнаты. В зале продолжался пир, однако воинам не было никакого дела до девушки: они уже перешли к похвальбам и клятвам, и повод, который сегодня был озвучен для праздника, забылся. Завтра утром его вспомнят, а сегодня это уже не имеет значения.
Встречные радостно поздравляли Альвдис, кое-кто подшучивал над нею, но по-доброму. Хотя помолвка оказалась для всех неожиданностью, никто не посмел бросить косой взгляд. Альвдис снова восхитилась способностью Мейнарда превращать людей в если не друзей, то в благожелательно настроенных. Будь на его месте кто-то другой, Бейнир бы даже слушать его не стал, а соседи перешептывались бы года два, не меньше. Но Мейнард… Его франкское колдовство явно включает не только умение убивать, разворачивая крылья. Кстати, нужно спросить жениха об этом.
Она его и правда отыскала неподалеку от кнорра, на котором возились люди, укладывали парус. Мейнард за ними не наблюдал, для того имелся тот самый рыжеволосый Рэв, покачивавшийся от выпитого вина, но дело свое знавший. Франк стоял на каменистом берегу, скрестив руки на груди, и смотрел на спокойную сегодня воду фьорда. С наступлением весны она вновь приобрела темный синий цвет.
Набегавшая волна лизала гальку почти у самых сапог Мейнарда, откатываясь назад с еле слышным шорохом. Альвдис остановилась рядом, и Мейнард взял ее за руку.