Торговый дом Гердлстон
Шрифт:
– Кстати, – сказал майор, – идя сюда, я забыл свой бумажник у себя на квартире, в комоде, а здесь в бильярдной сидит Джоррокс, который предложил мне сыграть с ним на десять фунтов. Не одолжите ли вы мне, милый мальчик, денег до завтра?
– Предлагаю вам играть на свою жизнь, – мрачно улыбаясь, сказал Эзра Гердлстон. – От меня вы никогда ничего не получите. Таково мое правило: я никогда никому не даю денег взаймы.
– Так вы хотите отказать мне в этом пустяке?
– Да.
Кирпичное, обветренное лицо
– Ей-богу, – проскрипел он, – вы, черти, молодые дельцы задираете нос перед бедным стариком Тобиасом. Только подумайте, сэр, быть втоптанным в грязь из-за жалких десяти фунтов! Что? Вы уходите?
– Да. Иду в Сити. Прощайте. Мы ведь встретимся вечером.
– В игорном зале, как всегда, – ответил чисто выбритый воин.
С выпяченной грудью, надутый, спесивый, он стоял у лестницы клуба и изливал перед проходящими членами жалобу на то, что его ждет Джоррокс, а он забыл свои деньги дома. Но в ответ ему только смеялись. Наконец, он вскочил в омнибус и осмотрелся по сторонам, боясь, что за ним кто-нибудь следит. Он доехал до перекрестка двух больших торговых улиц, вышел из омнибуса и узким переулком проник в угрюмую улицу, с обеих сторон которой возвышались громады огромных серых домов.
Величавый, как всегда, майор дошел до высокого мрачного дома, в котором, как гласило объявление, сдавались «меблированные комнаты». Майор поднялся на четвертый этаж и вошел в маленькую комнату. Эта каморка и была тем «уголком», о котором он говорил с таким видом, что его собеседники полагали, будто он живет в собственной усадьбе, или, по крайней мере, в собственной загородной вилле. Даже и это скромное помещение не вполне принадлежало майору, ибо здесь же находился краснолицый, рыжебородый мужчина, расположившийся у холодного камина с непринужденностью хозяина.
Этот сожитель майора был немец, политический эмигрант, Сигизмонд фон Баумзер. Он служил иностранным корреспондентом в одной из лондонских фирм, и это занятие давало ему возможность кое-как перебиваться с хлеба на воду. Когда фортуна улыбалась майору, в маленькой комнатке на четвертом этаже начиналась веселая и приятная жизнь. С другой стороны, если немцу удавалось где-нибудь раздобыться деньгами, он по-братски делился с майором. В трудные времена они оба с одинаковой твердостью переносили лишения.
– Вы не получили письма? – с любопытством спросил майор, свертывая папироску. Каждую четверть года друзья немца присылали ему из Германии денег.
Фон Баумзер покачал головой.
– А вы? – спросил он. – Как у вас обстоит с деньгами?
Майор Клеттербэк вынул десять золотых из кармана и бросил на стол.
– Вы знаете мое правило, – сказал он. – Я никогда не трону этих денег. Без них я не могу играть в карты. Но, кроме этих денег, у меня нет ни гроша.
Майор сел и закурил папиросу. Он, очевидно, думал о чем-то неприятном. Лицо его было угрюмо, брови насуплены. Наконец, он заговорил:
– Баумзер, очень мне опротивел молодой Гердлстон. Я его еще проучу. Это такой бессердечный, расчетливый, хладнокровный мальчишка, что… – конец фразы майора потонул в пивной кружке.
– Чего же вы с ним водитесь?
– Мне казалось, – признался старый солдат, – что пусть уж лучше Тобиас Клеттербэк, чем кто-нибудь другой, пользуется за картами его капиталом. Но, ей-богу, он хитер, как черт. Он ставит немного, но никогда не упустит случая выиграть. С тех пор, как я познакомился с ним, мой карман опустел, а характер испортился.
– Что же с ним сделать?
– Ничего с ним не поделаешь. Он такой грубиян. Притворяется таким любезным, но на самом деле бессердечен и груб.
– Повторите, как его зовут? – внезапно спросил фон Баумзер.
– Гердлстон.
– Его отец кауфманн?
– Что значит кауфманн, черт вас возьми? – нетерпеливо спросил майор. – Вы хотите сказать – купец?
– Да, купец. Он ведет торговые операции с Африкой?
– Да.
Фон Баумзер вынул из кармана толстую записную книжку и раскрыл ее.
– Вот, – торжествующе закричал он. – «Гердлстон и К°, купцы, торговля с Африкой. Фэнчер-Стрит, Сити».
– Да, это они и есть.
– Вы говорите, что они богаты?
– Да.
– Очень богаты?
– Да.
Майор подумал, что его товарищ успел порядком накачаться пивом, пока его не было дома. Загадочная улыбка сияла на губах у немца.
– Очень богаты! О-го-го! Очень богаты! – захохотал он. – Я знаю их. Нет, я с ними незнаком, не дай бог, но я знаю их дела.
– На что вы намекаете? Ну, говорите же.
– Я расскажу вам об этом, – торжественно сказал немец, – месяца через три-четыре, а то и через год, когда торгового дома «Гердлстон и К°» уже не будет на свете. Они обанкротились. Фью!
– Вы говорите вздор, – возбужденно сказал майор Клеттербэк, – их фирма выше всяких подозрений. Это одна из солиднейших фирм Сити.
– Может быть, может быть, – отвечал немец, – но что я знаю, то знаю, и что говорю, то говорю.
– Откуда у вас эти сведения? Как вы можете знать больше, чем знают дельцы, ведущие с ними дела? Объясните.
– Это вам не принесет никакой пользы. С вас довольно, что я сообщил вам об этом. Есть такие люди, которые обязаны сообщать своим близким все сведения о подобных делах.
– Все-таки я ничего не понял, – сказал старый солдат. – Вы хотите сказать, что социалисты передают друг другу всевозможные тайны, которые им удается узнать?
– Может быть да, может быть и нет, – отвечал немец торжественно, как оракул. – Во всяком случае, я думаю, что мой добрый друг Гердлстон здорово промахнулся.