Тот самый
Шрифт:
Здесь же снега не было и в помине. Песок был плотно утрамбован, а сверху лежала… Кукла?
Нет. К сожалению, не кукла. Просто тело девушки было настолько неподвижным, что казалось плоским. Его накрыли зелёной медицинской простынёй, оставив лишь белые маленькие ступни и голову с распущенными огненно-красными волосами.
Сочетание красных волос и зелёного савана делало её похожей на цветок розы — или это моё воображение пыталось отключиться от действительности, увести мысли в более безопасное русло…
— Что ты чувствуешь? — спросил шеф. Заложив руки глубоко в
— Какой козёл мог её убить?
— Нет, не то… Попытайся ассоциативно. Что первое пришло тебе в голову, когда ты увидел труп?
— Цветок розы, — слова вылетели прежде, чем я успел подумать.
— Так, хорошо. Что ещё?
— Шипы.
— Интересно.
Не наступая на песок, Алекс вытянул руку и приподнял тростью зелёное покрывало. Во рту стало горько и я сглотнул. То-то мне показалось, что лёгкая простынка как бы парит над телом, не касаясь его…
Вся кожа её была утыкана иголками. Издалека их было почти не видно, иголки были тонкие, так называемые, акупунктурные. Но их были тысячи. Может, десятки тысяч. И они покрывали её целиком, даже веки и губы.
Я наклонился, пытаясь рассмотреть, что было снизу — девушка лежала на спине.
— Можешь не трудиться, — сказал шеф. — Там то же самое. А впрочем, посмотри…
И он приподнял простынь посередине, там, где спина девушки переходила в ягодицы.
Да. Он был прав.
Иголки были короткие — из тела они торчали сантиметра на два. Но что характерно: затылок, спина, ягодицы и ноги девушки не касались утрамбованного песка. Она как бы парила на этих иголках, между тем светом и этим, между галлюцинацией и явью, между небом и землёй…
— Так и задумано, — сказал шеф, когда я поделился своими мыслями. — Иголки не дают телу контактировать с твёрдыми средами.
— Но… Зачем?
На теле девушки я не увидел никаких повреждений. Не было крови, синяков, ногти на её руках были аккуратно подпилены и покрашены в розовый цвет. На ногах — в красный.
— Красотка, — задумчиво сказал Алекс, глядя на девушку. — Высокая, фигуристая. Пухлые губы, большие глаза… — я удивился, как он в тот момент мог думать о ней, как о женщине… Но вдруг он, прервав сам себя, перескочил: — Известно, зачем: чтобы забрать её жизненную силу. Без остатка. Выпить до капли.
— Так это… энергетический вампиризм? — памятуя ночное сражение с мстительным духом, я ничему не удивлялся.
— Не надо здесь больше стоять, — вдруг сказал шеф и потянул меня за рукав. — Идём, идём, мон шер, здесь мы больше ничего не увидим…
Он тащил и тащил меня за рукав, а я брёл, словно сквозь холодную вязкую воду. И только выбравшись из палатки и почувствовав на лице холодные уколы — пошел снег — понял, что внутри было необычно тепло.
Почти в каждом окне семиэтажки мутнели бледные лица. Я представил, как это было: кто-то проснулся раньше всех, вышел на балкон покурить, или выглянул в окно… Говорят, большинство трупов находят владельцы собак, когда выводят питомцев на утреннюю прогулку.
— Почему там, внутри, тепло? — спросил я, когда мы с шефом выбрались из половодья машин, кое-как припаркованных между штанг турника, на беговой дорожке, среди дворовых лавочек…
Всех, чьи машины оказались слишком близко к месту преступления, попросили их убрать.
— Тепло? — переспросил Алекс. — Ты уверен?
— А вы разве не почувствовали?
Мы как раз дошли до нашего Хама. Распахнув багажник, Алекс порылся в брезентовом армейском мешке и достал приборчик, больше всего похожий на амперметр.
— Лучше бы ты ошибался, — бросил он и умчался назад, к белому куполу.
Я остался один. Полицейские чины, всё также толпившиеся в отдалении, бросали в мою сторону любопытные взгляды, но приближаться никто не стал.
Пока не стал, — подумал я. — Но рано или поздно они потребуют ответов… Иначе зачем мы вообще здесь?
Как только я это подумал, от кучки чинов отделилась знакомая фигура и потрусила ко мне. Майор Котов.
А от палатки бежала другая фигура: Алекс. Он успел первым.
— Ты прав, — бросил он мне и повернулся к майору. — Яша, сделай так, чтобы все ушли. Хотя бы на час. На полчаса…
— Да ты охренел, — беззлобно ругнулся Котов. — Чтобы наши по собственной воле выпустили мозговую кость? Вся полиция на ушах. Мэр требует немедленных мер, журналюги требуют немедленной информации, народ требует… Представляешь, у них у всех — телефоны!.. — он обвёл рукой окрестности, охватывая и семиэтажку и машины с мигалками и всех полицейских, оптом. — Утро напролёт они звонят знакомым, делают фотки… Да весь интернет уже гудит, как осиное гнездо. Спасибо хоть участковому: первым прибыв на место, он тут же догадался поставить палатку… Ну знаешь, нам их выдают. Для изоляции потенциальных зараженных мест. Вот и пригодилась.
— Яша, заткнись, — попросил Алекс. — Я понимаю, у тебя нервы, словесный понос, но ты же взрослый мужик: сожми сфинктер, и терпи… Время уходит. Понимаешь, — шеф обернулся ко мне: — Обряд ещё не закончен. Вот она и тёплая.
— То есть, вы хотите сказать… — начал я.
— Девушка ещё жива, — кивнул Алекс. — И пока она остаётся в таком состоянии, будет служить проводником, а все, кто вокруг — батарейками. Это уйма энергии. Хватит, чтобы отапливать город в течении недели… Ну, это я образно. Чтобы было понятнее.
— Жива? — кажется, майор пропустил всё, кроме этого слова. — Вот козлы! — обернувшись к группе серошинельников, он погрозил кулаком. — Даже не проверили!.. Прикасаться никто не захотел… Падлы! А она ведь здесь уже несколько часов. Разгоню, — он развернулся на каблуках в сторону кучки полицейских. — Всех, к свиням собачьим, поувольняю…
— Погоди, Яша, не горячись, — остановил его Алекс. — Ты ведь там тоже был. И тоже не догадался проверить… И я не догадался. Потому что в таком виде не живут. Психологически, нам было легче считать её мёртвой. Понимаешь? Только Сашхен догадался.