Традиционализм и реформизм в советском политическом пространстве: формы и функции (1953–1991 гг.)
Шрифт:
Следующая характеристика реформизма – зависимость преобразований, меняющих форму, от характеристик личности правящего генсека (1-го секретаря Президиума ЦК). Энергия и направленность преобразований во многом зависели от задачи сохранения конкурентоспособности, как и воображения реформатора, его политической культуры. В таком случае приобретение новой советской формы соотносилось с заданными лидерами образцами.
Вплоть до крушения СССР в 1991 г. реформизм расширял границы прагматизма (являлся своего рода прибежищем рациональности) и одновременно расширял базу утопизма; воплощал новый политический опыт и актуализировал старые, отжившие и дискредитировавшие себя схемы.
Реформизм середины 1980-х гг. принял облик обновленческого движения в КПСС с идеалами демократического социализма -альтернативы официальной идеологии, при том что в прежние десятилетия «демократический социализм» нередко являлся перевалочной базой из коммунизма в инакомыслие. Социальные аспекты новой стадии реформизма связывались с югославской, китайской, шведской и венгерской моделями социализма. Постепенно реформизм соотносится с моделью модернизации, призванной,
Интерпретации советского реформизма как вида преобразовательной деятельности разнообразны: элемент советской цивилизации [20] , феномен мировой культуры [21] , адаптивный макропроцесс не западного типа [22] . Содержательная сторона реформизма впервые стала объектом исследования в поздней советской историографии и связана с дискуссиями второй половины 1980-х гг. об опыте и уроках поворотных рубежей 1950-1960-х гг. [23] Анализ природы режима 1950-х гг. – исходный пункт пересмотра предыдущих концепций и выводов. Различие мнений о сущности, потенциале, типологии и культуре реформаторства 1950-х гг., несовпадение представлений о рубежах обновления/стагнации, поворотных точках социализма отражали поиск ответа на вопрос о характере постсталинского времени, доминировавшем типе перемен.
20
Мухаев Р. Т. Содержание и возможности политического реформаторства: дис. … д-ра филос. наук. М., 1992.
21
Власов Ю. Н. Феномен реформаторства в истории России. М., 1998. С. 5.
22
Гаеров С. Н. Модернизация России: постимперский транзит. М., 2010. С. 20.
23
Вопросы истории КПСС. 1987. № 6; 7; 9; 12; 1988. № 1. С. 128-134; № 2. С. 110-133; № 4. С. 73-88 (см. также: Коммунист. 1989. № 13. С. 92-101). Участники дискуссии (Н. А. Барсуков, В. И. Глотов, Е. Ю. Зубкова, Л. И. Опенкин и др.), анализируя рубежи 1950-1960-х гг., приводили аргументы о незавершенном повороте, отсутствии экономических условий для кардинальных изменений. Признавался факт верхушечных перестановок, спасавших остов административно-командной системы; констатировалось отсутствие реальных возможностей обновления социализма, которые наступили только с приходом «гласности» и «перестройки».
Монографии и диссертации Ю. В. Аксютина, О. Л. Лейбовича, Р. Г. Пихоя, А. В. Пыжикова [24] расширили представления о реформаторском потенциале власти. Цели, задачи, индикаторы, ресурсы, ответственность, риски реформ в этих работах рассматриваются в формате явлений, служащих средством преобразования прежних отношений и вместе с тем содержащих предпосылки для новых форм.
Литература выявляет потребность в критериях различения границ между системно-структурными реформами и реформизмом в целом, дифференцированном подходе к различным типам реформистского действия. Изучение реформационных процессов в территориально-отраслевом плане [25] , анализ эволюции элементов советской государственности [26] являются здесь ключевыми элементами.
24
Аксютин Ю. В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. М., 2004; Лейбович О. Л. В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции. М., 2008; Его же. Реформа и модернизация в 1953-1964 гг. Пермь, 1993; Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны, 1945-1985. М., 2007; Пыжиков А. В. Хрущевская «оттепель» (1953-1964). М., 2002.
25
Кирячев М. В. История территориальных органов прокуратуры СССР в 1953-1964 гг. (на материалах Центрального Черноземья): автореф. дис. … канд. ист. наук. Курск, 2006; Русеев Е. В. Власть и общество: Мордовия в условиях реформ середины 1950-х – первой половины 1960-х гг. Саранск, 2004; Смолкин О. А. Реформирование местных органов власти и управления в 1953-1964 гг. Томск, 1997; и др.
26
кошко А.Р. Судопроизводство по преступлениям против государства в период «оттепели» (1953-1964 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Краснодар, 2009; Леус М. В. Реформирование правоохранительных органов СССР в 1953-1964 гг.: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2008; Пожаров А. И. КГБ и партия (1954-1964 г.) // Отечественная история. 1999. № 4. С. 169-174; и др.
Системность советских реформ нередко представляется в терминологии ритмических циклов (циклических схем Китчи-на (Kitchin), Жюглара (Juglar), Кузнеца (Kuznets), Кондратьева, Пантина, Лапкина [27] ), предполагающих заданность структуры процессов 1940-х – начала 1960-х гг., необратимость вступления СССР после 1953 г. в созидательную стадию с кристаллизацией Революции в новую социальную структуру. В координатах циклических схем неадекватность политического ответа постсталинской элиты на глобальное несоответствие спроса и предложения закономерно предопределяла откаты, обнажавшие архаичные пласты дореволюционной политической культуры.
27
Korotayev A.V., Tsirel S.V. A Spectral Analysis of World GDP Dynamics: Kondratieff Waves, Kuznets Swings, Juglarand Kitchin Cycles in Global Economic Development, and the 2008-2009 Economic Crisis. URL: http:// escholarship.org/uc/item/9jvl08xp (см. также: Пантин В. И., Лапкин В. В. Волны политической модернизации в истории России. URL:ru/st/003/; Вопросы истории. 1992. № 10; Общественные науки и современность. 1993. № 5; Полис. 1992. № 4; и др.).
Новый аспект – морально-этические характеристики реформ [28] .
Категорию предела советских преобразований в сфере общественно-политических институтов и отношений попыталась обосновать С. Г. Кирдина, по мнению которой анализ советских публичных практик может служить основой обобщения очередных реформаций (имеются в виду объявления о завершении реформационных циклов и публичном представлении достигнутых результатов) [29] .
28
Буббайер Ф. Совесть, диссидентство и реформы в Советской России. М., 2010.
29
Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000. С. 23.
Советскому реформизму противопоставляется парадигма контрреформации [30] . Ее исходное положение – признание реформ технологией разрушения. Инициируемые государством реформы никогда в России не являлись основой легитимации. С этим связана традиция поругания предшествующих реформ и реформаторов с «очистительным крещением» и обнулением достижений. Это относится и к правилам игры в советских циклах реформ, которые сохранялись исключительно до той поры, пока большинство не научилось играть по этим правилам, после чего следовало их форматирование. Реформы в СССР проводились далеко не самыми достойными людьми с драматизацией сюжета, издержками, несопоставимыми с плановыми затратами. Следующая особенность реформаторства в парадигме контрреформации – нарушения в иерархии задач.
30
Контрреформация. Доклад Консервативного совещания. 31 мая 2005 г. URL: http://www.kreml.org/other/8804493.
Различные подходы к реформам сопряжены с несовпадающими представлениями об их типологии. Это связано с целым рядом факторов: различным сочетанием в реформационных процессах социальных, экономических и политических изменений, разрушением прежних и созданием новых балансов социальных интересов, что сопровождалось дифференциацией общества. Экстраполяция разделений на реформационный процесс с неизбежностью выявляет различия типов перемен.
Вместе с тем оценки реформизма, представленные в литературе, во многих случаях указывают на его связь с адаптацией, что позволяет, на наш взгляд, в конструировании типологии выделить категорию адаптационного реформизма.
В свою очередь, проекты, программы и практика социально-экономического обновления, отражающие идеи и запросы технократически ориентированной части партийно-государственной номенклатуры, могут служить основанием для выявления содержания социально-технократического реформизма.
Отдельный тип – имитационно-популистский реформизм, различные формы которого проявлялись в течение всех послевоенных десятилетий.
Типологические отличия позволяют обобщать материал по реформаторским циклам с маркерами «иерархия», «механизмы», «поддержка/противодействие», выделять различия в понимании реформизма советскими «верхами», выявлять реформаторский потенциал лидеров.
Часть 3
Функциональная асимметрия традиционализма и реформизма
Эволюция представлений о функциональном значении традиционализма в его отношении к реформизму берет начало от признания их независимости и равноценности как двух начал политики. В литературе конца 1980-х – начала 1990-х гг. распространилось представление об изначальной конкуренции в советских «верхах» полярных партийно-государственных сил: демократической (Бухарин, Раскольников, Сырцов, Вознесенский, Косыгин и др.) и консервативной (Деборин, Митин, Суслов, Лигачев и др.), что соответствовало общей методологической установке тех лет – описанию политических процессов в бинарных противопоставлениях: реформы/контрреформы, либерализм/консерватизм.