Трагедия капитана Лигова
Шрифт:
…При мысли о Совете Лиги Джиллард, гордившийся всегда своим хладнокровием, почувствовал, как в нем закипает ярость. Вот уже третий месяц он находится здесь, а дело не подвинулось вперед ни на ярд. Члены Совета Лиги оказались на редкость упрямыми, несговорчивыми людьми. У каждого из них Джиллард побывал уже много раз. Но ни один не шел на его уговоры, хотя Уильям прозрачно давал понять, что, при согласии поддерживать все просьбы Дайльтона, их счета в банке пополняются солидной суммой, и это будет повторяться… Особенно был упрям англичанин Артур Стейкс.
Джиллард,
Англичанин, самый молодой из членов Совета, жил в номере, выходившем окнами в сторону бухты. Из окон удобно было наблюдать входившие и выбиравшие якорь суда. Артур Стейкс, в прошлом гарпунер и капитан, сейчас довольно полный пятидесятилетний человек, с темными длинными бакенбардами на широком лице, сидел за письменным столом и писал.
При виде Джилларда он неторопливым жестом отодвинул лист бумаги. В его серых глазах мелькнула насмешка:
— О, мистер Джиллард! С какими новостями?
Стейкс встретил его как старого знакомого, но Джиллард готов был поклясться, что англичанин над ним издевается.
— Новостей нет, — качнул головой Уильям и небрежно добавил: — Я с первым судном ухожу в Штаты.
— Значит, будем прощаться! — чуть улыбнулся Стейкс. — Я огорчен нашим расставаньем!
— Так ли? — в свою очередь улыбнулся Джиллард. — Да, будем прощаться, и перед тем, как мы пожмем руки, я хочу спросить вас в последний раз: может ли компания Дайльтона рассчитывать на вашу поддержку?
Стейкс, не приглашая Джилларда присесть, выслушал его внимательно и встал. Голос его прозвучал холодно и жестко:
— Нет! Я вам уже говорил, что Совет Лиги никому не оказывает предпочтения. Я очень сожалею, — тут в словах Стейкса прозвучала издевка, — что не могу оказать помощь мистеру Дайльтону.
Джилларду не оставалось ничего другого, как распрощаться. В этот день ему особенно не везло. Другой член Совета Лиги — норвежец Харольд Хальверсен, верзила на две головы выше Уильяма, вытащил из зубов трубку и зычным голосом пробурчал:
— Какого дьявола вы крутитесь вокруг Совета? Если хотите что-то от нас получить, приходите на Совет, а в одиночку мы не обсуждаем никаких вопросов.
Его обрамленное короткой рыжеватой бородкой лицо с медным отливом стало багровым. Старый гарпунер по привычке разразился руганью и снова принялся за трубку.
К голландцу Герсту и председателю Совета Лиги норвежцу Карлсену советник Дайльтона не пошел. Он направился к маленькой вилле норвежца Яльмара Рюда, который любезнее других относился к Джилларду. К тому же, как узнал Уильям, Рюд очень недолюбливал Карлсена и считал, что тот не по праву занимает председательское место, забрав себе почет и, конечно, лишнюю пару тысяч долларов в год.
На этом и решил сыграть Джиллард. Рюда он застал в саду, в шезлонге, под тенью пальм. Яльмар, в противоположность Хальверсену, был сух, мал ростом и почти
Услышав шаги Джилларда, гарпунер открыл глаза и, живо взмахнув рукой, быстро и звонко проговорил:
— Эх, разбудили меня, когда я целился в «Новозеландского Тома». Знаете ли, как это трудно было?
Джиллард и не пытался остановить Рюда. Он уже не раз слышал от него эту историю, но старик точно забывал, что уже рассказывал ее, и при каждой встрече повторял.
«Том» был огромный кит, который всегда бросался на лодки китобоев и разбивал их. Спина его была густо утыкана гарпунами, но ни один из них не причинил ему серьезного вреда. После того, как «Том» потопил девять шлюпок китобоев, пытавшихся атаковать его одновременно, охотники отказались от дальнейшего его преследования. О «Новозеландском Томе» складывались легенды и песни. И вот Рюд все-таки загарпунил его. Быть может, это и сыграло, роль при его выборе в члены Совета Лиги.
— Вы действительно лучший гарпунер мира, — льстиво сказал Джиллард, воспользовавшись первой же паузой. — Карлсен обогнал вас только по числу китов.
— Карлсен! — крикнул Рюд, злобно сверкнув глазами. — Этот проныра скоро на дно отправится. Туда ему и дорога. Я бы сегодня сам его в парусину зашил и мешок с углем к ногам привязал бы!
— Что, он так плох? — насторожился Джиллард. Он догадывался, что Карлсен держал весь Совет в руках и члены Совета его побаивались. В случае смерти Карлсена председателем должен был стать Рюд, как наиболее почетный и известный.
— Здесь у него скрипит! — Рюд ударил себя в грудь, против сердца. — Да и пора ему…
— Послушайте, Яльмар, — вкрадчиво и в то же время фамильярно сказал Джиллард и ближе подошел к гарпунеру. — У меня есть отличное лекарство. Если оно не поможет Карлсену, то я буду первый, кто с радостью поздравит вас уже как достойного председателя Совета Лиги.
Рюд пристально посмотрел в глаза Джилларда, и его лицо покрылось красными пятнами. Наступила тишина. Советник Дайльтона со страхом ждал, что скажет Рюд. В эту секунду решалось все.
Яльмар отвел глаза и негромко сказал: — Я пришлю к вам слугу Карлсена. Это японец, Кисуке Хоаси. Можете ему передать лекарство.
Они хорошо поняли друг друга. Поболтав еще немного о каких-то пустяках, Джиллард, как бы между прочим, проговорил:
— Вы, кажется, намереваетесь купить, как я слышал, шхуну?
— Да. Брату. — Рюд теребил пальцами бороду. — Он недавно из Тёнсберга пришел.
Джиллард насторожился. В Тёнсберге живет капитан — китобой Свен Фойн, который изобрел какую-то гарпунную пушку. О ней нужно узнать все и раздобыть ее чертежи. Этого требует Дайльтон. Друзья, которым писал Джиллард, до сих пор ничего утешительного не ответили. Уильям осторожно спросил: