Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.
Шрифт:
С другой стороны, Фроленко, которого начальство внезапно схватило за шиворот, совсем не хотел ловиться на том, что закладывал бомбу, собираясь взорвать царя. Понимая, что арестованный Гольденберг действительно может многое выдать, Фроленко постарался скрыть этот факт от него, как только узнал, что Гольденберг появился в Одессе — отсюда и невероятные скачки с динамитом, дабы продемонстрировать, что он лежал где-то в другом месте, а не в сторожке у Фроленко.
Но показания Гольденберга хорошо известны: он, оказывается, прекрасно был в курсе того, чем в Одессе занимался Фроленко (известный Гольденбергу под многозначительным именем — Михаил Фоменко, организатор побега заключенных из Киевской тюрьмы), и выложил это следователю — тому же самому
860
Из Справки [Одесского губернского жандармского управления] начальнику Верховной Распорядительной Комиссии М.Т. Лорис-Меликову о показаниях террориста Г. Гольденберга. http: // www.auditorium.ru / books / 472 / p_8.htm.
Фроленко же обвинял Гольденберга в том, что тот выдал и Квятковского, арестованного в Петербурге 24 ноября 1879 года. [861] Гольденберг же знал Квятковского только по имени — Александр — и пересекался с ним лишь перед покушением Соловьева, а также на Липецком съезде; об этом он тоже показал на следствии и тоже только после 5 февраля; к аресту Квятковского это не могло иметь никакого отношения.
Нужно ли объяснять, кто на самом деле выдал Квятковского?
861
М.Ф. Фроленко. Собрание сочинений, т. I, с. 45.
Под Александровском, куда арестованный Гольденберг не довез динамит, хватало и своего. Там-таки проехал царь, выехавший из Крыма 17 ноября. Об этом рассказывают так:
А. Тун: «Главные надежды возлагались на подкоп под Александровском, так как в случае удачи поезд в этом месте полетел бы в пропасть. /…/ под рельсы были подведены две мины, они соединялись электрическим проводником, а аппарат был помещен на крестьянской телеге.
Однако по каким-то техническим причинам взрыва не произошло». [862]
862
А. Тун. Указ. сочин., с. 183–184.
Ф. Кон: «Подкоп /…/ велся под наблюдением Желябова, при участии здравствующей поныне Якимовой и Окладского, оказавшегося впоследствии предателем и осужденного уже советской властью к 10 годам тюремного заключения, и др[угих]. /…/ взрыва не последовало. По всей вероятности, Окладский струсил в последний момент и перерезал проволоку». [863]
В. Фигнер: «взрыва не последовало потому, что электроды были соединены неправильно и искры не дали. По словам Морозова, в П[етер]б[урге] Комитет назначил комиссию для выяснения, почему не произошло взрыва. В нее были выбраны: Ширяев, Морозов и А. Михайлов. Желябову предложили показать, как он соединил электроды, и Желябов соединил их неправильно. А распространенным предположением было, что провода после закладки были повреждены по какой-нибудь случайности». [864]
863
Ф. Кон. Указ. сочин., с. 128.
864
В. Фигнер. Запечатленный труд, с. 177–178.
Версия Кона построена по известной логике: кто
А кому из участников могла оказаться невыгодной гибель Александра II?
Едва ли Ванечка Окладский, двадцатилетний слесарь, воспитанный революционерами в харьковских рабочих кружках, ставший позднее предателем после полугода содержания в одиночке, имел основания для какой-то собственной политики. И с чего бы ему вдруг струсить теперь, когда он еще был в команде верных и любимых им друзей? Именно он и скомандовал Желябову в азарте: «Жарь!»
Зато Желябов, случайно ошибшийся в соединении проводов, имел веские основания сделать это не случайно.
Вспомним, что в июне 1879 он появился на съездах в Липецке и Воронеже с четкой разработанной программой сотрудничества с либералами. Тогда он не убедил собравшихся и остался в одиночестве (но и позже пытался возобновить собственную агитацию). Он их не убедил, а вот убедили ли они его? А если не убедили, то как он затем должен был поступить? Если честно — то покинуть их компанию. А если руководствоваться индивидуальной политической программой?
Тогда никак нельзя было пускать дело на самотек и оставлять его в руках у террористов. Убийство царя могло начисто сорвать дело введения конституции в России — как в конце концов и получилось. Что же должен был сделать убежденный сторонник введения конституции?
Разумеется, взять дело на себя, занять позицию, наиболее опасную для царя, и сорвать покушение в самый последний момент — как, согласитесь, и получилось. Кто, кроме Желябова, который этого уже не сделает, сможет опровергнуть такую версию?
Характерно, однако, что никаким карам Желябов не подвергся, а продолжалось все большее укрепление его руководящей роли в заговоре. Очевидно, в самом узком кругу идеологов и руководителей происходила совместная коррекция различных точек зрения. Вот Морозов все дальше выпадал из руководящего ядра!
Под Москвой взрыв удался 19 ноября самым замечательным образом. Но и тут произошла случайность: случайно был изменен порядок следования поездов, и взорван оказался не царский поезд, а свитский.
Что можно сказать про такую случайность? Только то, что она произошла через несколько дней после ареста Гольденберга (не спешившего, однако, делиться сведениями со следствием), а это в свою очередь случилось через какое-то время после того, как возобновились контакты Фроленко с полицией. За год до этого он, как мы помним, взял грех на душу — и не спас жизнь Мезенцову, но теперь, схваченный на том, что пытался двурушничать с полицией, он вполне мог сыграть по-другому — и, не выдавая никого в Москве (он ведь действительно не знал никаких тамошних секретов!), мог постараться спасти царю жизнь — и заработать тем самым и себе, и Добржинскому с компанией положительные баллы.
Отсюда — и изменение порядка следования поездов, о чем рассказал Д.А. Милютин: «совершенно случайные обстоятельства ввели злоумышленников в заблуждение: царский поезд обыкновенно идет на полчаса позади другого, так называемого «свитского» поезда; на сей же раз он был пущен от самого Симферополя получасом ранее, чем было назначено по маршруту, впереди «свитского». Взрыв произведен был в то самое мгновение, когда к месту заложенной мины подходил второй поезд. Паровоз успел проскочить; а шедшие за ним два багажные вагона повалились на бок; все прочие вагоны от толчка сошли с рельсов, но, к великому счастью, остались неповрежденными и ни один человек не пострадал» [865] — выглядит все это очень неслучайным!
865
Дневник Д.А. Милютина, т. 3, с. 179–180.