Третий муж
Шрифт:
Тут он остановился и вздохнул.
— Я был растерян и раздавлен. И тогда же решил, что уже нет у меня цели ради чего жить. Поэтому и ушел в армию насовсем. Много чего пришлось пережить, многое потерять, но свою любовь к тебе я нес в своем сердце.
Тут он пристально посмотрел в мое лицо. Я молчала, слегка ошарашенная. Тяжело вздохнув, он продолжил.
— Потом мать мне написала о твоем горе с мужем и я решился приехать и утешить тебя, но в это время меня отослали в новую командировку и я потерял тебя на целых два года. За это время ты успела улететь на край земли и уже второй раз выйти замуж.
Он вновь замолчал.
— А знаешь, — вдруг улыбнулся он и полез в карман, — эту фотографию я пронес через все годы. Помнишь? Мы здесь после выпускного. Еще ты в первый раз пила шампанское.
Он протянул мне затертый черно-белый снимок. Фото было с полосой в середине, видимо складывалось пополам, и одни угол в темном цвете.
— Кровь, что ли? — мелькнула жуткая мысль и сердце сжалось.
Я смотрела на себя семнадцатилетнюю и слезы вдруг закапали из глаз. На том фото в белом платье я сидела на капоте этой же машины и держала за горлышко бутылку. На лице была шальная улыбка, а вторая рука поднята вверх, в приветствии самого фотографа, которым и был Сергей.
— Как молоды мы были и как беспечны, — сказала я, утирая пальцами слезы.
— Ты и сейчас молодая, Лиза, — ответил Сергей и подал мне салфетку, — и очень красивая.
Я с удивлением посмотрела на него и кивнула, улыбаясь сквозь слезы.
— Ага, ну ты скажешь. Столько лет прошло. Уже пенсия на горизонте.
— Так уж сразу и пенсия, — хмыкнул он, — не смотри на меня. Я-то вышел на пенсию по собственному желанию, хотя меня сватали в Академию.
— И почему же не пошел? — вытерла я слезы и посмотрела на него с удивлением, — Тебе только тридцать. Надо бы дальше учиться. Академия — это хорошая перспектива на будущее.
— Я еще думаю, — задумчиво сказал он и замолчал.
Молчала и я, все еще рассматривая фотографию. Потом вздохнув, подала ему. Он взял и также молча положил в карман.
В машине было тепло и тихо, только слегка шуршал за окнами редкий осенний дождь и стекла запотели изнутри. Я провела по нему ладонью, и тут же Сергей включил дворники. Они замотались, очищая от воды.
— Мне уже надо идти, Сереж, — сказала я, — Прости.
— Нет, — вдруг резко повернулся он ко мне, — подожди, я не сказал главное.
Я замерла, и сердце вдруг забилось так сильно, словно испугалась. Он наклонился ко мне и тихо сказал:
— Я люблю тебя, Лизонька, люблю и прошу выйти за меня замуж.
Потом была пауза.
— Только не говори сразу, подумай.
Я сидела и не знала, что сказать. Я не хотела его обидеть, просто не могла бы это сделать.
— Давай вернемся к этому разговору потом, ладно? — охрипшим голосом сказала я и смутилась.
— Ладно, — как-то сразу повеселев, ответил улыбающийся Сергей, — можно я буду тебе звонить?
— Можно, — кивнула я, — А сейчас я пойду. До свидания.
Он выскочил из машины и, оббежав ее, открыл мне дверцу. Подав руку, помог выйти и, поцеловав пальцы, заглянул в глаза:
— Я люблю тебя, запомни, — сказал он и, притянув к себе, прижал по-мужски крепко.
Я и опомниться не успела, как он тут же выпустил меня из объятий и, кивнув, быстро пошел обратно. Я стояла и смотрела, как он сел, завел мотор, и машина сорвалась с места. В вечернем сумраке только мелькнули красные огни габаритов и скрылись за поворотом. Я поняла, что уже долго стою под дождем и, опомнившись, побежала в дом.
— Сегодня мне будет, о чем поведать подруге, — думала я, раздеваясь в прихожей.
Глава 28
— Говоришь, в Академию приглашали? — удивилась Ника, — А что он?
— Думает, — ответила я, — Но не это главное
Я замялась.
— А что же? — спросила подруга.
— Он меня зовет замуж, — выпалила я и смутилась.
— А ты что же? — подняла она брови.
— А я думаю, — хмыкнула и закусила губу.
— Ах, вот, значит, как, — улыбнулась Ника, — ну, думай-думай. Может, что и надумаешь. Только не тяни. Теперь время работает не на нас. Сорок на горизонте. А еще и ребенка надо родить.
— Господи, о чем ты, — воскликнула я с досадой, — какие дети! Тут надо говорить о чувствах. А ты о ребенке. У меня есть Катюша. К тому же после той беременности еще не отошла.
— Ну, и что же, что Катюша, — поучала она меня, со смешком, — дочь уже большая. Смотри, какая помощница выросла! К тому же и ей нужен брат или сестренка.
— Это ты мне говоришь? Да? А что ж сама сыну не подаришь брата? — парировала я ее советы.
— Дак, Петрович против. Говорит, что стар стал, не потянет еще одного. Хотя бы этого еще подрастить.
Я вздохнула, вспоминая своего бывшего свекра. Все же, несмотря на наши прежние натянутые отношения, Степан Петрович многое сделал для меня, и я была ему благодарна. К тому же он очень любил свою внучку, а она его и они оба скучали. Я видела это, когда они разговаривали по видеозвонку, и как потом она задумывалась и слегка грустила. Ей очень не хватало отцовского внимания, мужской ласки, и вероятно, поэтому она так приникла вначале к Валере, а потом ей было больно, также как и мне. Хотя детская психика более гибкая и начавшиеся отношения ее с мужем быстро истаяли, и она горевала лишь временно. Здесь ее тоже окружили вниманием мои отец и брат и особенно брат, который очень хотел свою дочку, но пока всё также был холост. Сменить свой статус он уже хотел, но не решался.
— Боязнь старого холостяка, — смеялся он, отметая мои вопросы на эту тему.
Но я видела, как грустила мать, глядя на него и сердился отец. И вот ту, привезенную девушку он и назначил себе в невесты, но пока дело стояло на месте. А когда я задала ему такой вопрос, он ответил уже на полном серьезе, что платит за ипотеку. Хочет выкупить квартиру и уж туда привести жену, а не мучиться всей семьей, выживая на крохи от кредитов.
— Знаешь, — рассуждал он, когда мы сидели с ним за чашками кофе по вечерам, — когда я вижу, как карячатся и тужатся, мои женатые товарищи, а банки вытягивают из них все соки, то я просто удивляюсь, что еще могу радоваться жизни. Хотя мне их жаль. Особенно их жен и детей. Всё же мужчина, прежде чем жениться, должен иметь место, куда приведет свою жену, где заведет детей да и некоторый счет в банке.