Третий муж
Шрифт:
— Эка ты куда махнул, — засмеялась я, — твои слова да Богу в уши. А как же любовь? А если невтерпеж, и пошли на фик все эти ипотеки, кредиты и так далее.
— Любовь любовью, а кушать и жить надо уже сразу после брачной ночи, сестренка. Так-то, — похлопал он по руке, — и я знаю, как многие любови убил быт. Я так не хочу. Вот и тяну с этим. Мама и отец меня не понимают, но я молчу и терплю их нападки. У них, в их время всё было иначе. Ты же помнишь наше существование тогда. Хотя куда тебе помнить, ты маленькая была, а я запомнил и очереди за продуктами, и карточки продовольственные и пустые полки и зарплаты, задержанные по
Я понимала его и не понимала.
— Видимо еще не пришла к нему страсть, когда сшибает мозг и всё катится в тар-тарары, когда не смотришь на быт, когда сердце пылает, а душа горит.
Но, глядя на своего строгого старшего брата, видела в нем современного мужчину, который знает, что ему надо в этой жизни и как он ее будет обустраивать.
— Что же, — кивала я его словам, — у каждого свое видение личной жизни, и я уважаю его за самостоятельность.
В Москву мы так и не смогли поехать и оставили всё на новогодние каникулы.
— Там же много дней, и мы проведем их вместе, — оправдывалась я на возмущение Ники, — а сейчас мне надо побыть с отцом. Пойми меня.
Она и понимала и сердилась, досадовала и соглашалась.
— Снова переделаю ваши билеты, но учти, в последний раз. А то обижусь, — сводила она брови, а я улыбалась и уверяла, что обязательно, но после встречи нового года в кругу семьи. Ника понимала и одобряла такой вариант, так как сама знала, что уж этот-то праздник надо отмечать всей семьей.
Сергей писал мне эсэмэски каждый день постоянно утром и вечером и иногда между этими двумя пожеланиями. Звонил редко, а тем более, больше не искал со мной встреч, чему я была удивлена, особенно после его последнего разговора. Думала, что он будет настаивать на свиданиях, но он молчал и не приглашал увидеться и поговорить. Только доброе утро или вечер и как дела. А на мои вопросы как его дела, отвечал коротко и лаконично — все нормально.
— Вот такие мои личные заморочки, — усмехалась я в ответ на Никин вопрос об отношениях с Сергеем, — держит расстояние.
— Ждет, — улыбалась она, — когда ты сама к нему придешь?
— Да нет, что ты, — хмыкала я, — скорее когда дам знак приблизиться.
— А ты?
— А я боюсь новой любви, и новой боли. Надо бы передохнуть малость.
— Смотри, не забурись в одиночество. Затягивает.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что там тихо и спокойно, но это омут, а не солнечная полянка, дорогая. Знай это. Уйдешь и заблудишься. А потом привыкнешь и не захочешь выходить, а годы идут. Глянешь, а ты уже и к пенсии близко-близко. Старость хоть еще далеко, но уже показалась на горизонте. Лови момент, пока молода, и живи на всю катушку.
Я вспомнила ее слова под новый год, когда прогремели последние куранты, и мы соединили свои бокалы с поздравлениями. Включила телефон и увидела много звонков и писем. Один и самый первый и самый настойчивый был от Сергея.
— Хочу увидеться, — сказал он, когда я перезвонила ему и поздравила всех его родных вместе с ним.
— Давай, — развеселилась я.
— Позвоню, как подойду, — ответил он с радостью в голосе.
— Хорошо, жду, — и дала отбой, — Наступил новый год, — подумала я, глядя на темный экран, — и новая жизнь. Так не буду ей сопротивляться. Будь что будет.
В ту ночь мы долго гуляли по заснеженному празднично
Сергей тоже был возбужден и взволнован. Он не говорил мне о своей любви и даже не настаивал на поцелуях. Мы, как когда-то в юности, были на «пионерском» расстоянии друг от друга и в то же время очень близко. Он держал мою руку, и я чувствовала его тепло даже через варежку.
— Всё-таки первая любовь не забывается, — мелькала мысль, когда я смотрела в радостное лицо своего товарища.
Мне было легко и безмятежно на сердце.
— Спасибо тебе за сказку, — сказала я, когда мы прощались у моего дома, — Я рада, что провела эту ночь с тобой.
— Я тоже, — поцеловал он руку, — С новым годом, Лиза.
— С новым годом, Сережа, с новым счастьем.
— Я очень на это надеюсь, — сказал он тихо и заглянул ко мне в глаза.
Потом повернулся и ушел, не оглядываясь. Я глубоко вздохнула и толкнула калитку.
Глава 29
Новогодние каникулы, как и обещала, мы с Катюшей проводили в Москве у родных. Встретили нас радостно, и мы даже всплакнули с Никой, когда потом вспоминали прежние годы. Катюшка со своим «дядей» чуть старше ее, веселились у него в комнате и развлекались по своему, а мы сидели с подругой в ее большой гостиной и пили терпкое вино за здоровье, за всех нас и, конечно, за любовь. Новый год вызывал в нас чувство праздника и сказочность его мы все принимали с удовольствием, поэтому ничто не могло испортить нам настроения. Даже воспоминания о моем первом муже Игоре, были светлы и спокойны. Степан Петрович оставил нас поболтать тайно по-женски, и, поцеловав, ушел в свою комнату.
— Вы так и спите порознь? — удивилась я ее признанию о раздельных комнатах.
— Да, — пожала она плечами, — Как-то так вышло, что мы согласились обоюдно. Его сложные дела бывают мне тягостны, особенно по ночам, когда он или не спит, работает, или его будят телефонными звонками. Вот тогда и решили, чтобы я могла спокойно высыпаться.
— А как же супружеский долг? — я подняла брови, усмехаясь, — Или кто есть помоложе?
— Ой, да ну, тебя, — засмеялась она, махнув на меня рукой, — Скажешь, тоже. Какой молодой! Тут бы со своим справиться. Ты не смотри, что он старый, еще какой в постели. Мне хватает, да и ему уже тоже. А у тебя как с этим? Не холодит одинокая кровать?
Я усмехнулась и пригубила вино.
— Холодит. А что делать? Не пускать же кого попало под одеяло.
— А Сергей?
— Что Сергей?
— Чем не любовник. Не хорош?
— Может и хорош, да только не могу перейти черту.
— Какую-такую черту, Лиза. О чем ты?
— Знаешь, Ника, — начала я, отставляя свой бокал, — когда он меня вдруг поцеловал, я сразу и не сообразила. А потом, поразмыслив, всё взвесив, поняла, что у меня к нему только чувства как к своему однокласснику. Не могу принимать его, как мужчину, он для меня просто брат, что ли. Не вызывает трепета и интереса, а с ним и страсти и желания. И что делать, не знаю.