Третий виток

Стоян Сергей Николаевич

– Неизвестно, что нас там ждет… – осторожно заметил Игорь.

– Один хрен когда-нибудь помрем, – легкомысленно отмахнулся Стас. – Почему не сделать это красиво?

– Не обольщайся… – Игорь чувствовал себя предателем.

– Стараюсь, но я уверен, что нам повезет.

Игорь, напротив, ни в чем уверен не был, но именно это и вселяло в него надежду.

– Пойду, съем чего-нибудь, – хмуро сказал он, выбираясь из пилотского кресла.

– Ага, – усмехнулся Стас, – подкрепи нервишки. – И, погасив улыбку, озабоченно добавил: – Что-то ты неважно выглядишь.

– Да уж… – кивнул Федоров

с порога рубки и заспешил прочь. Однако путь его лежал совсем не на камбуз. Миновав технические отсеки, он спустился на жилой уровень. Капитанская каюта была по-казенному пуста. Свои вещи они со Стасом бросили прямо возле шлюзовой камеры. Игорь подошел к сейфу с оружием, остановился. На секунду задумался. Потом тяжело вздохнул и неожиданно врезал кулаком по прикрывавшей железную дверцу декоративной пластиковой панели. Та слабо хрустнула, но на вид осталась совершенно невредимой. А внутри? Что бы она сейчас ощущала, будь у нее хоть капля разума? Боль? Обиду? Желание отомстить? Оправдывают ли высокие цели подлость и вероломство? В некоторых случаях, наверное, – да, но это не избавляет подлеца от душевных терзаний, если, конечно, он вообще на них способен. То, что требовали от Игоря обстоятельства, продиктованные этими самыми целями, ему отчаянно не нравилось, но иного варианта, пожалуй, и впрямь не было.

Со дня той тревожной встречи прошло уже больше недели, а Игорю до сих пор снились закатившиеся глаза Теда и его предсмертный хрип.

Слава Богу, тогда никто не умер.

Федоров в ужасе метался по комнате, щупал пульс, вслушивался в слабое дыхание и хлестал гостей по щекам, но ничего не помогало. Люди были пока еще живы, но смогут ли они выкарабкаться самостоятельно или с каждым мгновением все дальше погружаются в мир неподвластный человеческой воле? Игорь не знал ответа. Здравый смысл подсказывал, что надо вызывать помощь, а внутренний голос резонно интересовался: «Что ты скажешь врачам?» И безапелляционно требовал: «Подожди, не суетись!» И он, как всегда, оказался прав! Минут через пять гости начали приходить в себя.

Когда в их глазах вновь забрезжил рассудок, выяснилось, что бывшие туземцы действительно узнали нечто новое, словно собравшись вместе и подумав об одном и том же, уничтожили некий запрет, блокировавший часть их памяти. Вероятно, так оно и случилось. Зачем облаку понадобились эти ухищрения – осталось за кадром, да и не было ни времени, ни желания анализировать его нечеловеческую логику. Теперь они знали главное – Землю можно спасти. Правда, объявленная цена поначалу представилась абсолютно непомерной.

Суть полученной информации заключалась в том, что ментальное поле не есть уникальное явление, присущее исключительно разумной жизни. Оно такая же неотъемлемая часть пространственно-временного континуума, как гравитация или электромагнитное излучение. Процесс, в результате которого Солнечная система угодила внутрь временного кокона, можно прекратить. Для этого нужен мощный направленный всплеск ментальной энергии. Такой всплеск способен образоваться лишь в результате практически одновременной гибели нескольких сотен тысяч человек…

Короче, сбрось водородную бомбу на миллионный город и живи дальше спокойно, если сможешь. Казалось бы, миссия выполнена. Теперь достаточно передать эти

сведения на Землю, а дальше пусть человечество само решает, как ему поступить. Но не тут-то было. Чтобы разрушить кокон мало, просто убить огромное количество людей, надо еще умудриться с помощью выделившейся после катастрофы энергии дестабилизировать силовой центр временной аномалии, находящийся в непосредственной близости от Солнца. Однако судьба распорядилась таким образом, что из нескольких миллиардов землян только шестеро обрели способность влиять на тонкие взаимодействия ментальных полей. И все шестеро находятся на Терре.

Как поступить?!

Плюнуть и забыть? Вычеркнуть родную планету из памяти и начать строить новую жизнь без оглядки на уже недосягаемое прошлое? Или все-таки отправиться на выручку?

Из оставленной облаком информации следовало, что материальные тела легко могут проникнуть внутрь кокона, а вот вырваться обратно, не уничтожив временной барьер – невозможно. Бесследно исчезнувшие поисковики, о которых рассказывал экипаж прилетавшего за помощью транспортника, – наглядное тому подтверждение.

Пусть так! Пусть, в случае неудачи, это будет билет в один конец. Дожить свой век на благополучной старушке Земле, хоть и отрезанной от дальнего космоса, – всяко лучше, чем поднимать сельское хозяйство на Терре. Нехватка продовольствия и кое-каких элементарных вещей, о которых раньше никто и не задумывался, – далеко не самое страшное, что грозит сделать жизнь в колонии воистину невыносимой. Отсутствие культурно-развлекательного потока – вот что в скором времени способно превратить самых общительных и жизнерадостных поселенцев в угрюмых, нелюдимых отшельников. Обыватели слишком привыкли к всепоглощающей жвачке, круглосуточно подпитывающей сознание с экранов стереовизоров. Лишите их этого стимулятора и они, оставшись в пустыне своего узенького мирка, зачахнут на глазах. По-хорошему, следовало бы вывезти всех, но в колонии имеется всего один пассажирский транспорт на десять тысяч мест. А второго рейса уже не сделать!

Значит, нечего будоражить народ! Лететь на Землю должны только те, кто реально способен изменить положение вещей. Но как доказать руководству колонии, что такими людьми являются шестеро ничем не примечательных служащих, до недавнего времени влачивших жалкое существование в психиатрическом отделении госпиталя?

Безнадежно! Не стоит даже пробовать.

Восторг сменился унынием, радостные возгласы уступили место холодной мрачной задумчивости. Казалось, воскресшие из мертвых готовы сами наложить на себя руки, лишь бы избавиться от непомерного груза ответственности, переданного им облаком.

На том и расстались. Провожая гостей, Игорь оптимистично пообещал что-нибудь обязательно придумать. Он почему-то чувствовал себя виновным со всех сторон и сильно переживал.

Оставшись наедине с тяжелыми мыслями, Федоров изрядно нагрузился коньяком, и когда вернулась Лерка, не смог удержать рвущиеся наружу эмоции. Он рассказал ей все! Говорил долго, сбивчиво, перепрыгивая с пятого на десятое. К концу монолога совсем охрип.

Валерия молчала, но что может быть красноречивее такого молчания! Она, конечно же, не поверила ни одному слову! Сомневаться в этом мог только законченный идиот.