Третья мировая-в бестселлерах и не только

Пядышев Борис Дмитриевич

Вашингтонские лидеры самоуверенно полагали, что сохраняется монополия неуязвимости, что территория Америки недосягаема для ответного удара. В Пентагоне разрабатывали планы истребительной войны за тысячи миль от берегов Америки, причем такой, которая строилась на нанесении по Советскому Союзу неожиданного удара. Атомная бомба в сочетании со стратегической авиацией гарантировала, не сомневались в Пентагоне, «успешный молниеносный удар». Пусть вдали полыхает пламя войны, а янки опять отсидятся за океаном.

Если у Америки такое превосходство, то незачем иметь нормальные межгосударственные отношения со странами, принадлежащими к различным социальным системам. В Вашингтоне утверждали, что враждебность исходит исключительно от коммунистической идеологии.

Советско-американские

отношения того периода были сведены к силовому противоборству, мероприятиям, рассчитанным на то, чтобы продемонстрировать превосходство США в области атомного оружия, средств его доставки, наличия разветвленной системы военных баз и блоков. Между двумя крупнейшими державами не велось каких-либо крупных политических переговоров, резко уменьшилась торговля. Была введена почти всеохватывающая система лицензирования экспорта в СССР, а поставки «стратегических товаров», к которым отнесена и значительная часть продукции мирного назначения, вообще запрещены. Последовали аннулирование торгового соглашения с СССР и повышение тарифов на импорт советских товаров, закрытие консульства в Нью-Йорке, провокации против «Армторга». Как это напоминает ситуацию 1980-х годов!

Американской «холодной войне» активно поддакивали, а то и подталкивали на рискованные шаги некоторые западноевропейские политики. Выступая 5 марта 1946 г. в небольшом американском городке Фултоне, бывший премьер-министр Великобритании У. Черчилль выдвинул в адрес Советского государства ставшие впоследствии стандартными обвинения в «агрессивности» СССР. Наиболее реакционные деятели, оказавшие в ту пору серьезное влияние на положение дел Вашингтона, интерпретировали фултонскую речь как обращенный к Соединенным Штатам призыв со стороны «свободного мира» взять на себя ведущую роль в борьбе с коммунизмом.

В администрации Г. Трумэна были убеждены, что дипломатия без опоры на превосходящую силу является простым умиротворением. 12 марта 1947 г. провозглашается «доктрина Трумэна» — первая в ряду многих последующих внешнеполитических доктрин США, нацеленных на достижение мирового лидерства Вашингтона. Г. Трумэн говорил вроде бы об ограниченном районе, о двух странах — Греции и Турции, где, по оценкам военно-политических экспортов, складывалось критическое положение для позиций местных реакционных кругов. «С падением Греции и Турции, — бил тревогу президент, — смятение и беспорядок могли бы распространиться на весь Средний Восток и даже на другие районы. Американская безопасность зависит от сохранения такого международного порядка, при котором свободные народы смогут поддерживать свои свободные институты и свою национальную целостность против агрессивных движений, стремящихся навязать им тоталитарные режимы». Эту выдержку из старого документа привели здесь для того, чтобы показать, в каком близком родстве с манифестом империализма, каким несомненно являлась «доктрина Трумэна», состоят декларации Белого дома последнего времени о «зонах жизненных интересов США» в Персидском заливе, на Ближнем и Среднем Востоке и во всех других районах, куда падает взор Вашингтона.

«Доктрина Трумэна» отнюдь не носила регионального характера, речь шла не столько о положении в Греции и Турции, сколько о реакционных философских основах глобальной политики США: агрессивность но отношению к Советскому Союзу, силам социализма и национально-освободительному движению, стремление к сохранению и поддержанию реакционных режимов, стабилизации капиталистической системы. Коммунизм — враг, против него нужно вести тотальную борьбу, заставлять всех других участвовать в этой борьбе. В этом состояла суть философии доктрины, определившей внешнюю политику США на последующие десятилетия.

За «доктриной Трумэна» потянулись «план Маршалла», создание НАТО и целая серия других крупных внешнеполитических акций, которые круто изменили характер международных отношений, толкнули Америку на путь многих военных авантюр и конфликтов. И тем не менее демократическая администрация Г. Трумэна к концу своей деятельности оказалась под огнем суровой

критики. Неудачи политики «сдерживания», провал корейской авантюры вызвали среди генералитета, фабрикантов оружия, политиканов недовольство по поводу не слишком энергичного, по их мнению, использования «преобладающей силы» в борьбе против Советского Союза. Г. Трумэна упрекали в «мягкости», «пассивности» по отношению к коммунизму. В развернувшейся предвыборной борьбе 1952 г. военно-промышленным кругам импонировали лозунги избирательной программы республиканской группировки Эйзенхауэра и антикоммуниста Д. Даллеса с обещаниями принять самые срочные меры для повышения боеготовности США, усилить гонку вооружений и т. д.

Милитаристы подхватывали демагогические заявления Даллеса о том, что Америка «прилагает усилия, приносит жертвы и расходует средства, но не для избавления от коммунистической опасности, а для сосуществования с ней, предположительно всегда». Задачей же американской политики, по словам Д. Даллеса, должно быть «не примирение на неопределенный срок с фактом наличия коммунистической угрозы», а ликвидация ее.

С одобрением американские милитаристы восприняли внешнеполитическую программу руководства республиканцев, которой было дано претенциозное наименование — политика «освобождения», Речь по-прежнему шла о попытке добиться расширения сферы господства американского капитала в мире за счет социалистической системы. От предыдущего внешнеполитического курса США политика «освобождения» унаследовала агрессивность, авантюризм.

В книге «Американская стратегия в атомный век» реакционный исследователь Рейнхардт доказывал: «Политика «освобождения» должна опираться на реальные и стратегически целесообразно дислоцированные вооруженные силы, которые в нужный момент могли вторгнуться на территорию той или иной страны социалистического лагеря. Советский Союз не придет на помощь стране, подвергшейся нападению, и отступит перед угрозой возникновения мировой войны с применением ядерного оружия». Другой идеолог милитаризма Д. Бэрнхэм призывал не колебаться в применении оружия для достижения целей «освобождения плененных народов», реставрации капитализма в странах социализма, в расчленении Советского Союза и раздроблении социалистического лагеря на соперничающие между собой государства.

Если правящие круги США пытались нагло действовать на Европейском континенте — за тридевять земель от собственной территории, то, уж совсем забыв всякие нормы морали и международного права, Вашингтон орудовал в Латинской Америке. Переворот в Гватемале в июне 1954 г. стал «моделью» американской политики, которая должна была показать всем государствам полушария: вот так беспардонно, с помощью бомб и штыков морской пехоты, янки будут и впредь пресекать всякие попытки неповиновения.

Три десятилетия спустя в Нью-Йорке вышла книга «Горький плод. Нерассказанная история американского заговора в Гватемале», авторы которой С. Шлесинджер и С. Канзер, получив доступ к секретным документам, нарисовали детальную картину того, как Соединенные Штаты расправились с законным правительством президента Арбенса. Авторы отмечают, что действия США в Гватемале в 1954 г. как две капли воды смахивают на агрессивные действия Вашингтона в наши дни против Кубы, Никарагуа, сальвадорских патриотов и других латиноамериканских стран.

Поводом для вторжения США в Гватемалу послужило решение правительства Арбенса экспроприировать часть неиспользуемых земель у крупных лендлордов. (В то время, впрочем как и сейчас, ничтожная кучка богачей — 2,5 % населения — владела 70 % всей обрабатываемой земли.) Все, может быть, и обошлось бы благополучно для правительства, по под экспроприацию подпала часть земли «Юнайтед фрут компапи». Эта американская компания со штаб-квартирой в городе Бостоне была подлинным хозяином Гватемалы, ей принадлежали все гватемальские телеграфные, телефонные и железнодорожные системы, единственный атлантический порт, весь экспорт бананов. Покровители «Юнайтед фрут компани» в Вашингтоне восприняли решение правительства Арбенса как «непереносимый вызов» Соединенным Штатам.