Треверская авантюра
Шрифт:
К этому моменту большая часть дружины, вместе с запасами и скотом для осады, уже была во владениях клана Серебряного Ветра. Частые гонцы Тарена Терпеливого в большинстве своем подробно передавали вариации на тему «в Багдаде все спокойно». Однако буквально за несколько дней до долгожданного выезда из Бринмора, очередной нарочный принес новость намного интереснее. И на этот раз обязанности вестника выполнял не просто один из доверенных воинов лидера клана, а его старший сын. Такой же вдумчивый, спокойный, да и внешне – полная копия отца, только лет на двадцать моложе. Едва успев отдать дань традиционной вежливости, он тут же принялся излагать свежие известия, и ими невозможно было не заинтересоваться.
В Нойхофе, конечно же, прекрасно знали, кто есть кто на землях к западу от города. Поэтому, когда Игорь приблизил «Терпеливого» и сделал своим доверенным советником, это почти сразу же стало известно и там. И вот заклятые друзья-соседи воспользовались этим знанием.
По словам Тарена-младшего сутки назад к родовой пристани причалил знакомый кнорр с торговцем средней руки на борту, который от имени городских «красильщиков» сделал очень интересное предложение, обещая впустить армию претендента за стены. Естественно, в такой ситуации даже захоти остальные взбунтоваться, шансов у городского ополчения не было бы никаких.
Тут следует упомянуть, что эта гильдия в Нойхофе была далеко не самой многочисленной, но благодаря высокой добавленной стоимости80 у их товаров, и изрядной активности, считалась одной из самых могущественных.
За столетия система отношений создала довольно причудливую зависимость гильдий друг от друга. В руках красильщиков, например, находилась сеть городских общественных туалетов, где шел сбор человеческой мочи, просто необходимой для отбеливания шерсти и льна. И этот же ресурс давал им возможность влиять на гильдию тех же кожевников, которым мочевина была необходима для дубления кожи.
Местные прекрасно знали об этих нюансах, и со слов Тарена-младшего получалось, что его отец уверен: неизвестно, предлагают ли это горожане искренне, но относиться к разговору точно стоит всерьез.
Вот так Игорь с тремя десятками своих лучших воинов и оказался поздник вечером на заброшенной ферме между замком клана Серебряного Ветра и Нойхофом. Встреча с переговорщиками была назначена в так называемой «серой зоне» – временно никем не контролируемой территории между Нойхофом и западным анклавом Треверской марки.
Северяне, чье ополчение он разгромил более двух месяцев назад, отсюда давно успели разбежаться, а свои отряды в набеги он отправлял не так уж и часто, чтобы не рисковать сколько-нибудь заметными силами накануне намного более важной осады.
Все-таки местная столица была хорошо укреплена, обладала многочисленным населением, и нельзя было сказать, что его армии обладает решающим преимуществом. До появления первых требюше ждать предстояло еще неизвестно сколько, а обычные, пусть даже «боевые» лестницы – далеко не лучший способ штурмовать 12-18-метровые стены. Поэтому-то, не смотря на все недоверие, им и пришлось ухватиться за мутное предложение гильдейских.
* * *
Три часа до рассвета
– ..мой господин, кто-то идет к нам. И их много, много больше, чем нас…
Голос доносился откуда-то издалека. Обычно он легко просыпался. Да, что там: после недолгого сидения в прошлом году на троне жреца каменных выдр, Игорь со временем вдруг открыл в себе и вовсе неожиданное свойство: стал каким-то образом «видеть» людей на расстоянии. Нет, не как в компьютерной игре! Не четкий и однозначный контур живого существа. Но в целом и правда, стоило ему ненадолго прикрыть глаза и постараться ни чем не думать, как он начинал ощущать точное расположение людей и крупных животных, шагах в 30-40 вокруг себя. И нередко даже «узнавать» их. По «ауре», «биополю», излучению «души» – называйте это как вам удобнее, но факт оставался фактом.
Конечно же, посреди воинского лагеря это удивительное умение срабатывало куда как хуже. Все-таки вокруг было слишком «оживленно», но во сне – все это происходило еще легче, и Игорь в ста процентах случаев просыпался заранее, совершенно точно «узнавая» о приближении людей. Уж, по крайней мере, задолго до того, как они начинали зазывать его проснуться, а не то, чтобы теребить за плечо. Хотя, может быть, в этот раз подсознание просто узнало одного из мечников-телохранителей и посчитало, что незачем играть подъем?! Бог весть…
Слова долетали словно бы через толстую слабопроницаемую подушку, и ужасно хотелось игнорировать их и дальше. Но последняя фраза подействовала, как ушат холодной воды за шиворот:
– …кажется, нас предали и идут убивать.
«Сука, все-таки ловушка! Ведь знал же!» – выпрямился Игорь на приспособленной под недолгий отдых лавке.
– Они уже лезут через частокол, сколько их, хирд готов к бою?
Мгновенно подхватившись, землянин принялся «навьючивать» все свое многочисленное воинское железо, и параллельно засыпать воина другими вопросами. Видно было, что тот сильно обеспокоен, но опытный боец продолжал отвечать четко и по существу:
– Нет, им еще нужно еще идти от леса. Не торопятся, да и когда появились – не старались скрыться: факелы в руках, кричат что-то… Они обошли нас, и собираются напасть с двух сторон. Так что пока свободной остается только одна тропа из тех, по которым смогут пройти кони – в сторону Нойхофа. И десятник уже всех поднял. Уже скоро они будут готовы выполнить твои приказания, господин, – выжидающе замолчал телохранитель, продолжая помогать затягивать последние ремни на броне.
Выскочившего из самой большой местной избы хевдинга, встретили внимательные взгляды трех десятков хускарлов. Очевидно, еще шестеро присматривали за окружающей местностью из-за частокола.
– Господин, нам нужно уходить! Мы еще успеем…
Дежурный десятник начал именно с советов, а не доклада о готовности, а потому его требовалось одернуть:
– Собрался жить вечно? Так в долинах ушедших всегда можно найти пустую могилу! – последнее Игорь уточнил со злостью и с явно «сдерживаемым» гневом.
Вопрос сбил с мысли не только десятника, но и остальных. Это было так не похоже на их командира, обычно всегда готового выслушать грамотный и немногословный совет, что вызвало удивление едва ли не большее, чем вполне допустимая ночная атака. В вопросе слышался почти неприкрытое обвинение в трусости, и хотя от обиды у старого воина раздулись ноздри и покраснели щеки, он не произнес больше ни слова, склонившись, и показывая, что готов выполнять команды. И естественно, что ни кто больше не решился настаивать и лезть с советами, однако, лица многих в отряде потемнели. Не нужно было никакой телепатии, чтобы понять: большинство решило, что все, кажись, отвоевались…