Три блудных сына
Шрифт:
– Я много раз видел тебя на арене, ставил на тебя и всегда выигрывал! Я твой должник!
– Пришел долг отдать? Давай…
– Ха-ха-ха! Можно сказать и так. Пойдем со мной, не пожалеешь!
– Дом новый? – подозрительно спросил Метелл.
– Что ты! Времен Траяна. Или Адриана… но уж никак не Антонина Пия [36] ; если моложе – можешь свернуть мне шею!
– Сверну, не сомневайся. Где дом-то?
– На Эсквилине, рядом с Большим Цирком.
Метелл нахмурился: район считался дорогим, но расположение дома более чем устраивало.
36
Траян,
– Больше пятидесяти денариев не дам [37] .
– Договоримся!
– Папа, пойдем туда, – вступила в разговор Кассия, – тебе пора отдохнуть, да и я устала…
Носильщики подхватили узлы, и Метелл с Кассией двинулись за ними к новому месту жительства. Шли молча: Метелл пресек несколько попыток инсулярия завязать разговор, и тот отстал. Закончился массив инсул, пошла двухэтажная Сапожная улица, где они немного отдохнули у одного из шестисот римских фонтанов. На пересечении с Этрусской улицей Метелл встал.
37
Квартплата в Риме вносилась по полугодиям. Пятьдесят денариев – четверть годового жалования легионера.
– Куда идем?! Эсквилин заканчивается, а дальше инсул нет!
– Да пришли уже… вот сюда.
Инсулярий остановился перед воротами в серой, невзрачной стене.
– Издеваешься?! Это же особняк!
– Да, особняк. Твой особняк, Метелл. Прости мне глупый розыгрыш, но я не инсулярий; я нотариус Габиний Фуск. Гай Габиний Фуск – для тебя. Прежний владелец виллы [38] , мой наниматель, умер, не оставив потомства. От немногочисленных дальних родственников он откупился деньгами, а дом в Риме оставил своему любимому гладиатору Гаю Кассию Метеллу и его дочери Кассии. Дом стоит… О, и не спрашивай, сколько он стоит! Захочешь продать – помогу, но это будет очень трудно: людей с такими средствами в Городе немного. Документы внутри, почитай, если хочешь, но там все ясно: собственность без всяких условий и ограничений, факт вступления в права уже состоялся. Заходи и владей!
38
Слово «вилла» у римлян означало, прежде всего, загородное поместье, но употреблялось и для обозначения особняка в Городе, наряду со словом «domus».
С этими словами нотариус открыл окованную дверь в воротах особняка и сделал приглашающий жест. Метелл и Кассия, совершенно ошарашенные, вошли внутрь.
Уютный двор-атриум, выложенный мозаикой, в центре – фонтан с бассейном; по периметру – коринфские колонны, поддерживающие портик, словом – римская вилла, всю роскошь обращающая внутрь себя, для хозяев. Для прохожих – унылая, серая стена без окон!
– Папа, смотри, вода! – Кассия, не помня себя от восторга, кинулась к фонтану.
– Вода ворованная? [39] – Метелл едва пробил вдруг одеревеневшее горло.
39
По ночам в Риме орудовали банды «водяных воров», которые перекапывали улицы, перекладывали мостовые, проводя водопровод от общественных фонтанов к частным домам. Наказание полагалось суровое, но профессия «черного водопроводчика» никак не умирала. Характерно, что утром нельзя было заметить и следа ночной возни. Вот бы у кого поучиться нашим коммунальным службам!
– Что ты! Именное [40] разрешение от власти на тебя и дочь – покойный позаботился. Все чисто! – Фуск понизил голос
Атриум опустел, только сиротливо лежали около входа скромные узлы с пожитками бедняков. Мозаика пола под ними стоила в несколько раз дороже самих вещей.
40
Разрешение на частный водопровод принадлежало человеку, а не дому. По наследству это разрешение не передавалось, и на новых владельцев надо было получать новое.
41
Субура – рынок и деловой центр Древнего Рима; считалось, что на Субуре можно достать все, что придет в голову.
– Как все прошло? – лениво спросил Катон. Он полулежал за низким столиком, уставленным фруктами и напитками. Нотариус стоял, застыв в полупоклоне у самых дверей.
– Все, как ты приказал! Я не дал им времени подумать, поставил перед фактом. Девчонка прыгает от восторга, гладиатор никак не поймет, что это с ним случилось! Ха-ха! Можно спросить, великий?
– Спрашивай.
– Документы составлены так, что отобрать виллу у гладиатора невозможно… ну, законным способом. Как ты собираешься на него воздействовать? Я не из любопытства, не думай! Надо же приготовиться…
– Метелл заглотил наживку, это хорошо, – задумчиво проговорил Катон. – Теперь пусть попробует содержать такой дом без денег или попытается от него отказаться. К хорошему быстро привыкают! Будь рядом с гладиатором: оказывайся у него на пути, встречайся с ним бане… как только заикнется о деньгах – дай. Сколько спросит.
– Расписка…
– Никаких расписок! Просто давай, и все!
– Но зачем?! Зачем такие расходы?! – решился вдруг Фуск. – Обыкновенная римская девчонка, таких…
Тут он посмотрел в глаза Катону и слова застряли в горле нотариуса. Он вдруг почувствовал нестерпимое желание скрыться, исчезнуть, испариться…
Катон брезгливо поморщился и процедил сквозь зубы:
– Пошел вон.
Фуск вылетел из дома и, не разбирая дороги, побежал в сторону ближайшего общественного туалета.
15
Капитул магов теперь предпочитал собираться без Катона. Маги смертельно, до судорог, боялись своего молодого коллегу, хотя никто из них не сознался бы в этом. Только Василид как-то обмолвился:
– В нем живет дух Хозяина… если к Хозяину вообще применимо слово «живет».
Сегодня капитул обсуждал первые, предварительные итоги исполнения нового плана.
– Что там с термами Катона?
– Инсулы снесены, площадь расчищена. Можно приступать к строительству.
– Место мне не нравится…
– Ничего не поделаешь, он сам выбирал…
– Денежные раздачи прошли как надо: на улицах уже кричат: «Слава Катону!»
– А если Деций вернется?
– Деций не вернется…
– Хорошо бы Катону хоть немного в армии послужить… жаль, не успеем…
– Не обязательно. Наша ставка на его безупречное патрицианское происхождение. Таких императоров давно не было… слава предков, ля-ля-ля, тра-та-та…
– У кого контакт был? Хозяин одобряет?
– Одобряет. Говорит, скоро у Катона будет новое имя.
– Какое?
– Не сказал, только число сообщил. Шестьсот шестьдесят шесть…
– Братья, а вы заметили, что мы совсем перестали спорить? У меня такое ощущение, будто сам с собой разговариваю…
– А у меня ощущение, будто уже и нет меня… сегодня утром пытался имя свое вспомнить…
Маги опустили головы и замолчали.
16