Три цветка и две ели. Третий том
Шрифт:
– Этого я вам как герцогиня не позволю! – возразила Маргарита. – Обед здесь начинается в три часа и одну триаду – осталось менее часа. Можно спуститься в гостиную, закусить перед обедом и выпить. Я, правда, вина не пью, но вам его советую – все его хвалят…
Акантха странно на нее посмотрела, а затем одарила Маргариту вовсе не обычным взглядом, какой обжог, скатился мурашками по позвоночнику, проник глубоко и отозвался спазмом между ее ног. Она почувствовала жар и то, как краснеет. Ангелика тоже это ощутила – девочка отпустила материнскую грудь и повернула голову к незнакомой ей особе.
– Моей признательности
– Полно же меня уж благодарить, – встала Маргарита и понесла дочь в спальню Таситы, якобы чтобы сменить ей пеленку. Там, закрыв дверь на засов, она выдохнула и часто замахала в свое лицо рукой, чтобы его остудить.
«Она так смотрит на меня как… Так страстно лишь мужчины смотрят! – думала Маргарита, выпивая разом стакан воды. – Нет, не может быть. Мужеложство, понятно, грех, а это что такое? Женоложство? Глупость какая! Это, должно быть, мой Порок Любодеяния извратил все впечатления!»
________________
Едва Маргарита и Акантха спустились в гостиную, там появились Сангуинем Митеро, молодой лекарь и помощник лекаря. Дядя Жоль сказал, что с лекарем прибыли еще двое слуг, оставшиеся во дворе. Лекарь осмотрел Акантху прямо в гостиной – задал несколько вопросов, поглядел в ее глаза, сказал поводить ими за его пальцем, после чего объявил, что удар в голову крайне опасен, особенно, если сразу после этого «натрястись на лошади». Маргарита-меридианка вставила от себя, что король Ортвин, получив удар в голову на турнире, выглядел вполне здоровым, а затем рухнул замертво. Словом, она настояла на том, чтобы и странники остались здесь переночевать, и лекарь тоже – на всякий случай. Беати, какая пришла в гостиную закусить и выпить, тут же ее покинула (меридианка из тебя, Беати, дрянь!). В благодарность господин Митеро внес свой вклад в вечернюю трапезу – санделианские конфеты для десерта, – желейные, ореховые, разноцветные, изумительно красивые. Дядя Жоль, облизнувшись, отнес круглую коробку-конфетницу в обеденную.
Помощника лекаря и трех его слуг пригласили обедать в столовую, а в гостиной остались Синоли, Маргарита, господа Митеро и лекарь. Все, кроме Маргариты, пили вино. Беати и дядя Жоль заканчивали убирать стол, Тасита была в детской – наблюдала за тремя девчонками. Борзых собак, чтобы они не пугали гостей, вывели во двор.
Гостиную в этом доме никак нельзя было назвать подобающей барону, тем более герцогу. Побеленные стены, окна во двор; виноградные шпалеры сейчас скрывали табун свиней и свинопаса, загоняющего их в хлев, но звуки… Скамья – почти деревенская лавка со спинкой; грубый буфет, игровой столик и пара табуретов. Часть денег за проданное вино Беати уговорила дядю Жоля потратить на «прилишную тканю» – и так тут появились красные подушки, желтое покрывало для скамьи, зеленые портьеры, – вышло ярко. Аляповатый замок с часами чудесно вписался в обстановку, два портрета по обе его стороны – не очень. Пол – обычные доски. Когда темнело, то при сиянии свечей здесь становилось уютнее, а днем герцогине Раннор оставалось лишь краснеть за эту гостиную перед гостями.
Культура гласила, что мужчинам достается скамья: Сангуинем Митеро сел посередине, лекарь слева от него, Синоли справа; Маргарита и Акантха заняли табуреты. Разговаривали о Лодэнии – Маргарита
Внезапно донесся шум и конский топот со двора – а через минуту в гостиную широким шагом вошел Рагнер! При его появлении все в зале начали подниматься на ноги.
– Ненаглядный мой! – обрадовано подошла к нему Маргарита. – А я тебя и не ждала… Так рано вас не ждала!
– Лорко, Енриити и Филипп прибудут через пару дней – а я решил поторопиться, соскучился, – целовал он руку жены. – У нас гости?
– Славно, что заметил… Это господа Митеро. У них случилась ужасная неприятность во время странствия – госпожа Акантха упала с лошади, да с обрыва в реку! Они переночуют у нас, а завтра им уж в дорогу, к Идерданну. Я посоветовала ехать до Нонанданна, а далее по Лани и морю до нужного им монастыря Святой Майрты.
– Ладно… – улыбнулся он. – Прекрасная моя, налей мне тоже вина. Я спешил, пить хочу…
– Конечно, Ваша Светлость, – отошла она к буфету.
– Сангуинем Митеро, – здороваясь, склонил голову муж Акантхи.
А в следующий миг Рагнер схватил его за волосы и со всей силы вдарил лицом в стену, лекарь в то же самое время свалился ничком на пол. Синоли взвизгнул, Акантха отскочила к буфету. Маргарита, с кувшином в одной руке и бокалом в другой, удивленно повернулась – она узрела двух лежащих на полу гостей да Рагнера, ставящего ногу на шею лекарю, – и…
– Раа… гнер… – донесся до него испуганный голос.
Он поднял голову и увидел Маргариту, держащую кувшин и бокал, а позади нее – Акантху, уткнувшую длинную, как шип, шпильку в горло Маргариты. Синоли снова взвизгнул, в дверях обеденной появилась Беати – и тоже закричала, увидав, что из глаза лекаря торчит кинжал.
– А ну тихо! – громче всех крикнул Рагнер. – Беати, Синоли, выйдите – вы мешаете!
Беати сразу замолчала, схватила мужа за плечо и вытащила его, оцепеневшего, в обеденную. Дверь она теперь плотно закрывала.
– Акантха Митеро? Выпустить шип… – медленно проговорил Рагнер. – Значит, это ты главная, а не он, – и он наступил весом всего своего тела на шею Сангуинема – хрустнуло – и тот погиб даже не дернувшись.
– Да, – жестко ответила Акантха. Если бы Маргарита сейчас видела ее сокольи глаза, то удивилась бы перемене – в них не осталось и капли доброты. Молодая женщина настороженно следила за действиями Рагнера, безмолвно говоря ему, что без промедления воткнет шпильку-шило его жене в горло, проколов артерию. Маргарита же, едва подумала, что могла бы выплеснуть вино из кувшина в лицо Акантхи и освободиться, как Рагнер ей сказал:
– Стой смирно, Грити. Она тебя скоро отпустит.
Акантха хохотнула.
– Отпустит, – продолжил Рагнер, – потому что хочет жить. Я сохраню тебе жизнь, Акантха Митеро, и трем прочим, если ответишь на все мои вопросы. Слово Рагнера Раннора. Послушай… Ты молодая, красивая… Зачем тебе умирать? Моя жена тоже молода и красива… Не лучше ли вам обеим жить? Может, мне удастся ее освободить, может… нет. Но ты-то точно умрешь, если ее не отпустишь. Тех, якобы ваших слуг, уже скрутили мои люди… Грубо работаете! Кто вас только учит? Хоть бы имена другие выдумали.
– А по-моему, недурно всё получалось, – нервно возразила Акантха. – Что еще за вопросы?