Три лилии Бурбонов
Шрифт:
В Олдборне печальными глазами взирают на нашу кавалерию;
Доблестный Джермин останавливает их поспешный бег…
Кто был его противником? он атаковал их насквозь;
Вокруг него с жутким шумом летели пули.
Хотя раньше, в мирное время, их ненависть была беспричинной,
На войне он показал, что никто не заслуживает этого больше.
Генриетта Мария и её советники, среди которых были граф Бристольский и его сын, Джордж Дигби, назначенный государственным секретарём, хотели, чтобы Карл I выступил в поход на Лондон. Однако спустя месяц король отправился на осаду Глостера, последовав совету Руперта, о чём безутешная Генриетта Мария сообщила в письме к лорду Ньюкаслу. В
Королева была ответственна также за то, что Карл I отказался вернуть свою милость графу Нортумберленду, желавшему, чтобы его назначили на прежний пост верховного лорда-адмирала. Новый лорд-канцлер короля Эдвард Хайд попытался было уговорить своего господина отменить своё решение, но Карл объяснил ему, что пообещал своей жене не прощать тех, кто предал его.
– Привязанность короля к своей жене, - свидетельствовал позднее Хайд в своих мемуарах, - была из очень необычного сплава, состоящего из совести, любви, великодушия и благодарности, а также из всех благородных чувств, которые поднимают страть на максимальную высоту.
Осень принесла с собой туман, наводнения и вспышки тифа среди солдат, в то время как многим дворянам, присоединившимся к королю, надоело жить в грязных гостиницах и палатках. Поэтому Генриетта Мария, как следует из её письма Ньюкаслу, не переставала сожалеть, что её муж не предпринял поход на Лондон, когда это было возможно. Правда, её слабые надежды на поддержку со стороны Франции были подкреплены тем, что граф д’Аркур скоро должен был прибыть в Лондон.
Под прикрытием этого посольства Уолтер Монтегю думал, что сможет добраться до Оксфорда незамеченным. Он путешествовал не с послом, а присоединился к компании агента Гресси, испачкав своё лицо и нахлобучив на голову парик. но либо он переборщил со своей маскировкой, либо с необдуманной открытостью разгуливал в поисках развлечений, потому что в Рочестере его узнали. Монтегю арестовали и препроводили в Тауэр, где он провёл четыре года, несмотря на протесты французского посла, мольбы королевы-регентши Франции и вялые просьбы Мазарини, который, возможно, видел в нём возможного соперника.
В столь неподходящий момент Генриетта Мария вдруг с ужасом обнаружила, что снова беременна.
– Воссоединение с обожаемым мужем после восемнадцатимесячной разлуки принесло своё почти неизбежное физическое удовлетворение, - пишет по этому поводу Карола Оман.
Однако королеве, с лихвой обеспечившей престолонаследие, девятый ребёнок был совершенно не нужен.
Если раньше роялисты располагали сильным сторожевым кольцом вокруг Оксфорда, то в начале 1644 года оно пало под ударами парламентского генерала от кавалерии Оливера Кромвеля, новой восходящей звезды (Джон Пим умер в декабре 1643 года от рака). В феврале король было начал склоняться к миру с парламентом, но условия его врагов были совершенно неприемлемыми. Отчаянная попытка спровоцировать в Лондоне восстание роялистов тоже провалилась. А старший брат Руперта, осторожный Карл Людвиг, даже начал с врагами своего дяди переговоры о дальнейшей выплате ему пенсии.
– Послы из Голландии ещё ничего не заявили публично, и у них нет больше поводов призывать к миру, - озабоченно писал Джермин из Оксфорда принцу Руперту, который, в отличие от брата, сохранил верность Карлу I.
– Какие конкретно инструкции у них могут быть, неизвестно, но наиболее вероятно, что в своей торговле они имеют очень много общего с теми в Лондоне….
А поэт Давенант закончил своё стихотворное послание к Генриетте Марии вопросом:
– Но что, милое создание, ты здесь делаешь?
Обсуждался переезд королевы в порт Честер или Бристоль, откуда она могла бы, в случае опасности, отплыть в Голландию. Но, в конце концов, когда ей оставалось восемь недель до родов, было принято решение в пользу Бата с его целебными водами.
По словам Генриетты Марии, она не хотела ехать, но муж прижал её к груди и сказал:
– Мадам, от чрезвычайных бед требуются крайние средства, и из двух зол мы должны выбрать меньшее. Если бы ты осталась со мной…Кто освободил бы меня из рук и сетей этих неблагодарных негодяев, и кто может оказать мне лучше помощь, чем ты?
Если при въезде в Оксфорд Генриетта Мария излучала энергию и счастье, то теперь покинула его 17 апреля 1644 года, скорчившись в углу кареты от боли. Она опасалась, что из-за влажного воздуха подхватила чахотку, однако Джон Винтур, её лечащий врач, считал, что у неё истерическое расстройство.
В городке Абингдон царственная чета остановились на ночь. Следующим утром Генриетта Мария в сопровождении Джермина, чьё присутствие рядом с ней вызывало непристойные комментарии, которые она презрительно игнорировала, она повернула на юго-запад, а король вернулся обратно в Оксфорд. (Если верить письму королевы, после последнего прощания с мужем она упала в обморок и не приходила в себя, пока не оказалась в десяти лье от него).
Между тем в Европе вспомнили пророчество о будущем Англии, сделанное немецким прорицателем Паулем Гребнером, жившим во второй половине ХVI века:
– Будет править северный король, Чарльз по имени, который возьмёт в жёны Марию папистского вероисповедания, после чего он станет самым несчастным принцем.
Глава 6 КОРОЛЕВСКАЯ ТРАГЕДИЯ
После несколькх дней пребывания в Бате королева двинулась дальше на запад, опасаясь быть захваченной врагом. 3 мая 1644 года, встревоженная сильными болями, она написала записку своему бывшему врачу Майерну, умоляя его помочь ей. Её письма мужу тоже изобиловали жалобами на здоровье и плохие предчувствия.
– Майерн, ради любви ко мне, найди мою жену, - в свой черёд, написал Карл I старику.
Несмотря на свой возраст, тот пустился в путь за сто семьдесят миль от своего города Сен-Мартин-Лейн, прихватив с собой ещё одного королевского врача Мэтью Листера, который был немногим старше его. В свой черёд, Анна Австрийская со свойственной ей щедростью прислала своей невестке комплект белья, необходимого при родах, Перон, по-прежнему лучшую акушерку Франции, и 20 000 пистолей в подарок. Оставив меньшую часть денег на свои насущные нужды, Генриетта Мария большую часть переслала своему мужу. Газеты сообщали о кончине английской королевы после того, как она родила мёртвого ребёнка. Тем не менее, Майерн и Листер нашли свою пациентку всё ещё живой, хотя и в подавленном настроении. После их приезда королева написала своему мужу:
– Возможно, это будет последнее письмо, которое ты получишь от меня.
Сильные страдания, которые она испытывал после того, как рассталась с ним, заставили её поверить в то, что для неё пришла пора задуматься о другом мире:
– Если это так, да свершится воля Божья.
Её последним желанием было, чтобы она снова смогла увидеть его «в том положении, в котором ты должен быть».
Весной того же года произошло ещё одно событие, хоть и не затмившее собой расставание царственных супругов, но, тем не менее, довольно неприятное для них. Старший племянник короля прибыл в Лондон и был принят в Уайтхолле представителями парламента, заверившими его, что пенсия, которую теперь Карл I был ему не в силах выплачивать, сохранится за принцем Палатинским. Узнав о том, что Карл Людвиг перешёл на сторону врага, супруг Генриетты Марии лишь заметил: