Три мушкетера. Д'Артаньян
Шрифт:
– Что вас сюда привело? Неужели беда с королевой?
– Пока еще нет, – тоже шепотом ответил д’Артаньян. – Но король хочет видеть супругу в субботу на свадьбе Гастона Орлеанского в колье с бриллиантовыми подвесками… вам известному. Если Ее Величество не наденет его, последствия вам тоже известны. Это и будет та самая беда. Подозрения короля подтвердятся, и победа кардинала окажется полной.
– Воля королевы закон, – прошептал герцог и провел рукой под воротом маскарадного костюма, чтобы снять колье.
Замер, потом гневно воскликнул:
– Какой же я идиот!
Д’Артаньян с недоумением
– Женщина, – произнес Бекингем. – Восхитительная брюнетка с зелеными глазами в костюме Арлекина. Она украла его! Ты и ты! – крикнул он своим гвардейцам. – За мной!
И ринулся в толпу.
Глава XIV
Д’Артаньян работал локтями, пробираясь сквозь пеструю толпу. Арлекин? Вон один, второй… Пятый… Десятый! Взгляд перебегал от одной маски к другой в надежде встретить взгляд зеленых глаз похитительницы… Мошенницы, с которой, как ему стало казаться, он уже имел дело.
В этой истории, кроме Констанции и королевы, замешана только одна женщина – та, которая выдала себя за графиню де Валькур и дважды пыталась от него избавиться.
На этот раз ей не уйти!
Д’Артаньян запрыгнул на стол, напугав всех вокруг, в надежде все же высмотреть среди гостей преступницу. Между тем Бекингем отправил на поиски Арлекина солдат, и те просочились в толпу.
Внимание гасконца привлекла одна фигура, быстро продвигавшаяся вдоль стены к дверям. Он так пристально следил за ней, что незнакомка невольно оглянулась.
И д’Артаньян ее узнал!
Гасконец спрыгнул со стола и, оттолкнув Рысь, которая громко возмутилась, бросился, расталкивая всех вокруг, вслед за убегающим Арлекином.
На улице все тонуло в тумане, однако д’Артаньян не упускал из виду беглянку. Она направилась к лошадям, которых держал на поводу Атос.
– Остановите ее! – крикнул гасконец.
Мушкетер услышал и преградил ей путь. На одну-единственную секунду их взгляды встретились, и… Атос, словно получив удар, отшатнулся. Арлекин, воспользовавшись замешательством, толкнул его изо всех сил. Атос не удержался на ногах и, падая, опрокинул еще и жаровню. Золотой сноп искр рассыпался в ночи.
Атос, держась за сердце, сказал со странной усмешкой:
– Хватай ее, д’Артаньян!
Он был бледен, как полотно. Наверное, от боли.
Однако Арлекин уже вскочил на лошадь и галопом умчался в темноту. Гасконец тоже запрыгнул в седло и пришпорил лошадь.
Снова сумасшедшая ночная скачка, но на этот раз время – не единственный противник. Есть еще женщина, и в руках у нее колье с подвесками. Драгоценность решает участь королевы Франции – будет ли она жить или погибнет на эшафоте.
В густой тьме единственный ориентир – стук копыт, который он слышит впереди.
Д’Артаньян поднялся на вершину небольшого холма, и вдруг все стихло. Гасконец резко остановил лошадь, вставшую на дыбы, и прислушался. Тишина. Не могла же раствориться всадница, она же не привидение!
Но вот до него снова донесся стук копыт из-за густых деревьев, и он вновь пустился в погоню. Вскоре ветер, хлещущий в лицо, принес запах моря – оно где-то здесь, совсем рядом. Лошади мчались одна за другой вдоль крутого обрыва, внизу которого шумели волны. Гасконец горячил лошадь и сокращал расстояние. Вот они уже нога к ноге. Д’Артаньян различает тонкую фигуру, припавшую к шее лошади, и разметавшиеся длинные волосы. Сжимая лошадь коленями, преступница направляет ее так, чтобы преследователь оказался на самом краю обрыва. Однако д’Артаньян делает невероятное: прыжок – и он уже сидит позади всадницы и крепко держит беглянку. Женщина яростно вырывается из его рук, стараясь вытащить из-за пояса кинжал. Но кинжал гасконца, перехватившего поводья, уже у ее горла.
– Подвески! – кричит он.
Лошадь замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Д’Артаньян соскочил на землю вместе с похитительницей, не убирая кинжал. Даже в темноте он узнал ее – да, она пыталась убить его. Да, она выдавала себя за графиню Изабель де Валькур… Но какая же красавица – волнующая, соблазнительная! От аромата ее духов даже сейчас, когда он знает обо всех преступлениях мошенницы, загорается кровь.
– Я упаду прямо на вас, – усмехается Миледи. – Вы этого хотите? Я так вам нравлюсь?
– Подвески! – требует юный гасконец.
Миледи медленно достает колье и швыряет в д’Артаньяна. Потом делает шаг назад к краю скалистого обрыва. В тишине слышен шум прибоя. Вышла луна, и в ее свете видны пляшущие серебряные блики на волнах.
– На кого вы работаете, мадам? – спрашивает гасконец.
– Думаю, на самого дьявола, – насмешливо отвечает она.
Гасконец не видит, а лишь догадывается, что она смеется над ним. Смеется даже тогда, когда он загнал ее в угол!..
– У вас вспыхивают глаза, д’Артаньян! – говорит Миледи, продолжая медленно отступать.
– Я позабочусь, чтобы вспышки стали пожаром, в котором вы сгорите.
Д’Артаньян делает шаг к Миледи, чтобы не дать ей упасть. Поздно! Она раскинула руки, опрокинулась и полетела вниз, словно огромная птица. Послышался всплеск, когда она упала в море. Потрясенный д’Артаньян подошел к самому краю обрыва и увидел лишь черную беспокойную воду.
Женщина исчезла.
Глава XV
Париж, светает
Наступила суббота, день бракосочетания брата короля. Он женится на одной из богатейших наследниц в Европе, юной герцогине де Монпансье, дочери Генриха де Бурбона.
Солнце еще не встало, когда двое мужчин, проделав немалый путь по катакомбам под Парижем – воистину лабиринту кротовых нор, добрались до подземной крипты – сырой и темной. Один из них поднялся по лесенке и постучал кулаком в люк. Он тут же открылся, и к ним выглянул священник в сутане и темной шапочке – аббат Ругон. Без тени удивления он помог гостям выбраться наружу.
– Идемте, господа, – пригласил аббат с подобострастным поклоном.
Обогнув массивную колонну, мужчины оказались на хорах церкви Сен-Жермен-л’Осеруа – ближайшей к Лувру, где будет проходить венчание. Аббат встал в сторонке и, перебирая четки и опустив взгляд, ждал, пока гости осмотрят хоры. Старший из них наконец выразил удовлетворение и протянул священнику письмо. Тот взял его и сломал печать. Письмо написано условным шифром. После чтения губы аббата сложились в тонкую улыбку.