Три Учебника Успеха
Шрифт:
Что бы избежать такой перспективы Генрих Шлиман мог отказаться от изучения языков, от чтения Гомера, от планов смены коммерции на науку. Он выбрал иной - компромиссный - вариант отстаивания своей независимости. Таким вариантом стали постоянные и порой длительные поездки, путешествия. Первый брак Г. Шлимана завершился хотя и трагично (в значительной степени), но без катастрофы.
Второй брак с самого начала форматировался с учетом интеграции в систему независимости. Был сформулирован принцип отношений "учитель - ученица", основой семьи было предложено считать не "девичьи" "бредни о плотских утехах" [Стоун. С.20], а уважение.
"Если не хочешь быть "рабом", выстраивай систему персональной независимости" - такой закон успеха и закон независимости можно сформулировать, ознакомившись с биографией
Николай Гоголь не мог не размышлять над проблемами независимости.
Эти размышления могут быть проиллюстрированы его словами, обращенными к другу А. Данилевскому: "Ты должен съежиться...", "одеваться ты должен скромно...", "ты не должен ни чуждаться света, ни входить в него"..." [Золотусский И.П.].
Одним из наиболее рискованных шагов в жизни Н. Гоголя было расставание с положением - сначала чиновника, а затем и вовсе - человека наемного труда. Это было необычно, непривычно, очень рискованно. Многие его современники - талантливые люди - расставались, и не могли расстаться с государственной службой: не хватало доходов (даже при наличии имений); да и статус был не маловажен. Начинать карьеру коммерсанта? Нет знаний, навыков, связей, привычек, опыта... Коммерсант: непривычный статус для людей привилегированного слоя того времени... (Пример. Не сверх сложная деятельность: издание сочинений. Но деятельность Н.Я. Прокоповича по изданию сочинений Н. Гоголя не всегда удостаивалась положительных оценок. А у кого был и опыт, знания, связи? Пока приобретается опыт, могут быть допущены ошибки). Оставался вариант: жить по старинке в поместье при натуральном хозяйстве.
"Состоящий по установлению в 8-м классе, Н.В. Гоголь, бывший адъюнкт по кафедре истории при импер. с.-петербургском университете... по случаю преобразования университета остался за реформою с выдачею годового оклада жалования 1836, января 1-го... Аттестован был всегда способным и достойным и во все продолжение своей службы вел себя, как подобает приличному, благородному человеку". ("Аттестат Гоголя, выданный из Петербургского университета.") (См.:[Вересаев В.В.]).
("С мечтой о карьере было покончено. Отныне и навсегда Гоголь останется коллежским асессором - человеком, с точки зрения табели о рангах, "ни то, ни се", ни толстым, ни тонким. Коллежский асессор стоит почти в середине таблицы, но все же ближе к ее низу, чем к верху. А вес каждого чина по мере его движения вверх увеличивается. Велик город Петербург, а в нем всего сто генералов. Так, по крайней мере, говорят статистические таблицы. Ему же до генерала не дослужиться: чтоб достичь генеральского чина (действительного статского советника), надо потеть в канцеляриях сорок лет. Так указует та же статистика. Об этом хорошо знает герой повести "Записки сумасшедшего"". [Золотусский И.П.]).
19 апреля 1836 года - первое представление "Ревизора".
Июнь 1836 года - отъезд Гоголя за границу; в ноябре он - в Париже.
Полное - смелое и решительное - реформирование жизни. В письмах он комплементарно отзывается об императоре (и не раз); но с этого времени у него нет "начальника".
О приверженности аскетизму свидетельствуют, в частности, разные письма Н. Гоголя. Приведем одно из них.
"Ваши беспокойства и мысли о том, что я могу в чем-либо нуждаться, напрасны. Вы их гоните от себя подальше. Всё зависит от экономии. Я, просто, стараюсь не заводить у себя ненужных вещей и сколько можно менее связываться какими-нибудь узами на земле. От этого будет легче и разлука с землей" (См.: [Гоголь Н.В. Письма. 1848-1852.]).
"...Мне предстоят глухие уединения, дальние отлучения. Не теряйте этого из виду. Если не достанет и не случится к сроку денег, собирайте их хотя в виде милостыни. Я нищий и не стыжусь своего звания" (См.: [Вересаев В.В.]).
"Да и лучше, если молодой человек будет знать заранее, что всякая копейка алтынным гвоздем прибита; он, точно, снабжен всем необходимым" (из письма Н. Гоголя С.П. Шевыреву, 7-го ноября <1850>) (См.: [Гоголь Н.В. Письма. 1848-1852.]).
Как и Генрих Шлиман, Николай Гоголь - бывало - вел письменные списки расходов за определенный период времени, продумывал способы минимизации расходов. (Финансовая грамотность?)
Тема аскетизма в жизни юного Алексея Пешкова присутствует постоянно.
Любопытно, что резкое изменение материального положения Алексея Пешкова сопровождалось и его перевоплощением: "В губернских и уездных городах появились двойники Максима Горького. Они носили, как он, сапоги с заправленными в них штанами, украинские расшитые рубахи, наборные кавказские пояски, отращивали себе усы и длинные волосы a la Горький и выдавали себя за настоящего Горького, давали концерты с чтением его произведений и т.д. Простонародная внешность Горького, лицо типичного мастерового сыграли с ним злую шутку.
Несомненно, он задумывался над этим и через некоторое время резко изменил свой внешний стиль - стал носить дорогие костюмы, обувь, сорочки... Зрелый Горький, каким мы знаем его по фотографиям, - это высокий, сухопарый и необыкновенно изящно одетый мужчина, не стесняющийся фотографов, умеющий артистично позировать перед ними" [Басинский П.В. Страсти по Максиму].
"Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник."
Каких-либо отчетливых суждений со стороны М. Горького о пользе аскетизма автор не встретил. Для его практических действий в юности, описанных в его произведениях, были свойственны интуитивная опасливость, брезгливость по отношению к кражам, в том числе, к кражам денег. Наверное, такое отношение сохранилось и после положительных перемен в его жизни. (Даже если это прозвучит высокопарно, сделаем вывод о наличии у М. Горького определенного благородства).
Похоже, что к получению денег методами - на его взгляд - праведными, Максим Горький относился весьма положительно.
Упоминание "брезгливости" дает повод упомянуть о таком качестве М. Горького, как интуитивное ощущения внутреннего барьера, пограничной линии: того, что можно, и чего нельзя, что разрешено, и что не разрешено, что допустимо, и что не допустимо. Иллюстрацией может послужить следующий эпизод, описанный В.Ф. Ходасевичем. М. Горький находится в давних хороших отношениях с главой "пролетарского", почти полностью бесконтрольного, государства. Весной 1921 года М. Горький раздобыл восемьдесят пайков для писателей и артистов. "Литературная комиссия в число своих кандидатов внесла В. П. Буренина, известного нововременца. М. Ф. Андреева...заявила протест... (...) Лишь только заговорил я о Буренине, Мария Федоровна раскричалась. Я ей ответил, что в нашей комиссии поклонников Буренина нет, но Буренин - профессиональный писатель, худо ли, хорошо ли проработавший много лет, а ныне умирающий с голоду. Лишить его пайка - значит приговорить к смерти.
– И отлично! Я бы его расстреляла своими руками!
– воскликнула Андреева.
Вот тут-то Горький, молча сидевший на конце стола, весь побагровел и сказал голосом тихим, но хриплым от злобы:
– Я бы не хотел, понимаете... чтобы такие вещи... говорились у меня в доме" [Ходасевич В. Ф. "О современниках"].
Может быть, есть основания для того, чтобы сделать вывод о наличии с системе независимости Максима Горького такого элемента как "антиаскетизм". "Антиаскетизм" может предполагать "приток" как можно большего объема материальных благ с последующей "раздачей" значительной части этих благ их среди окружающих. (Предположительно можно сформулировать формулу: "антиаскетизм - это изобилие плюс щедрость"). Несколько упрощая, можно сказать, что Максиму Горькому удавалось занять место посредника между "плюсом" и "минусом". "Плюс" это изобилие материальных благ, "минус" - потребность в благах. По проводнику, соединяющему эти два полюса, протекали мощные заряды, заряды материальных благ. Если принять версию, что Максиму Горькому был свойственен "антиаскетизм", то можно по этому поводу заметить: несколько сомнительный путь обретения независимости, требующий большой и неизменной (очень индивидуальной? кармической?) везучести, а так же - адаптивности.