Тридцать дней
Шрифт:
— И? — я вывернулась и посмотрела на водника.
— Несмотря на кажущийся объем, он оказался подобен рисунку, выбитому на коже. Но я представил, что цветок живой, и он отделился от твоего тела. После этого я сорвал его, а когда цветок расползся в ладони, то стал похож на мокрую сажу. Чтобы он не нес в себе, но этот дар, похоже, ты уже не получишь.
Признаться, я думала, что после осознанно принятого решения уйти из замка Вайтора уже ни один бутон не появится. Жалела ли я? Не знаю. Наверное, все-таки, да. Иной магии я не помнила, а без привычной силы чувствовала себя беззащитной, а если учитывать всеобщую ненависть, то вновь остаться обычной смертной для меня было подобно приговору.
— Ирис, — позвал меня Скай, я не ответила. — К тебе возвращается твоя родная магия, и я в этом больше, чем уверен. Дари Вечного — всего лишь жалкая подмена твоей собственной силы.
— Жалкая, — невольно усмехнулась я, вспоминая утерянную мощь.
— Жалкая, — сухо повторил водник. — Суди сама. Ты облекла в плоть Венна, и это тогда, когда казалось, что в тебе вообще магии нет. Ты влила в меня силы у тригов, и это не мои грезы, это свершившийся факт. Взгляни на Искру, она разумна. Разве так ведут себя обычные крысы? Но главное… — Я снова вывернулась, чтобы взглянуть на Аквея, и он коснулся губами кончика моего носа, заставив сморщиться и фыркнуть. Скай, хмыкнув, продолжил: — То, что со мной происходит, Ирис. Это началось после того, как ты опоила меня.
— Во мне его кровь…
— В тебе твоя кровь, Ирис, — прервал меня водник. — Я тоже ничего не знаю о ритуале возрождения, но уверен, что рыжий не отдал тебе всю свою кровь, иначе он бы уже сдох, и мы вздохнули спокойно. Сколько он использовал? Каплю-две? Нет, ты опоила меня своей кровью, и она начала менять меня, сделала сильней.
Я развернулась в руках Ская, встала на колени к нему лицом и нервно сцепила пальцы в замок. Слова водника что-то всколыхнули, и это что-то было согласно с Аквеем. Мучительно поморщилась, пытаясь понять, что же взбудоражило меня, но в этот раз воспоминание не спешило одарить меня просветление. И все-таки я осторожно возразила:
— То, что ты ощущал в первые дни, было отголоском даров Вечного.
— Что я ощущал? Мои чувства обострились, да, и в первые дни это сбивало с толку, но я уже свыкся с ними и перестал замечать. — Скай вдруг обхватил мое лицо ладонями. — Ирис, я не смог бы принять дары рыжего, они противоестественны моей природе. Он — огонь, я — вода. Подумай, невероятная моя, подумай и осознай: огонь и вода не могут воссоединиться, но вода и земля — это прочный союз, а значит, твоя кровь меняет меня. Твоя и ничья другая. Я много размышлял об этом, и уверен в своих выводах. И еще, Ирис, наша с тобой связь. Как бы я мог чувствовать тебя, если бы ты стала всего лишь посредником между мной и Вечным? Нет, нет, и нет! Рыжий не имеет никакого отношения к тому, что происходит со мной. Ты и только ты вернула мне силу и дала толчок к совершенствованию. Твоя выходка связала нас в единый узел, и я сумел прорваться даже в Черный замок. Не знаю, как это вышло. Но я подчинился нашей связи, она вела меня. Жаль только, что опоздал…
Я мотнула головой и теперь сама поймала его лицо в ладони.
— Нет, Скай, ты пришел вовремя. Как бы не увеличилась твоя сила, но ты по-прежнему дитя перед ним, и в схватке выиграл бы он…
— Но в том сне…
— Не путай сон и реальность, Скай, — я сильней сжала руки. — Здесь его могущество настолько велико, что он один может справиться с тремя объединенными ратями, и ни ты, ни я, ни мы вместе не сможем сломить напор Вечного. Но… Но…
— Что — но, Ирис?..
— Мы должны прорваться к Граням. Только так я смогу ослабить его.
Я смотрю на пятерых магов, не перебивавших меня ни на мгновение, пока я говорила. Водник задумчиво потирает подбородок, огневик больше не играет с языком огня из камина, он смотрит в сердцевину пламени, лихорадочно поблескивая глазами. Торн подходит ко мне, встает за спиной, и его руки накрывают мои плечи. Старший леор Айер барабанит пальцами по подлокотнику кресла, и только женщина-землевик подает голос:
— Невероятно, — выдыхает она. — Невероятно и так просто.
— Значит, Грани? — тихо спрашивает водник. — Мы даже не знали об их существовании. Но что они такое?
— Он привязан к ним? — вклинивается огневик, порывисто оборачиваясь ко мне?
— Я расскажу всё, что вспомнила, — отвечаю я, и ладони Торна сжимаются на моих плечах чуть сильней, я чувствую его поддержку, и нет ничего на этом свете более важного, чем поддержка мужчины за моей спиной. Его доверия и любви…
— Что — но, Ирис? — Аквей слегка встряхнул меня, вырвав из воспоминаний.
— Но его можно ослабить, если прорваться к Граням, — прошептала я, всё еще находясь в кабинете с камином и пятью магами.
— Что? Какие Грани? Не понимаю.
Я прикрыла глаза, пытаясь поймать ускользающее воспоминание, но оно растаяло, так и не дав ответа на новые вопросы.
— Что такое — Грани? — повторил вопрос Скай.
— Грани Реальностей, — машинально ответила я и сжала виски ладонями. Голова не выдержала напора вороха хаотичных мыслей и отомстила взрывом боли. — Я устала, Скай. Слишком много всего сразу.
Водник не стал спорить и настаивать. Он ненадолго выпустил меня из объятий, поднялся на ноги и принес заплечную сумку, лежавшую недалеко от нас. Там обнаружилось платье.
— Это последнее, — усмехнулся водник. — Береги его, иначе мне придется податься в разбойники и начать раздевать путников, чтобы одеть тебя.
Я улыбнулась.
— Нет, ручеечек, ты слишком милый для разбойника, и глаза у тебя добрые. Вместо грабежа сам денег дашь и доброго пути пожелаешь. С тобой поживи точно не дождешься, — ответила я, натягивая платье.
Аквей скрестил руки на груди и вздернул подбородок.
— Что еще за ручеечек? — высокомерно осведомился он. — Я бурный поток, я бушующее море, ливень, в конце концов. — И закончил противным высоким голосом: — Ручеё-о-очек.
Поправила платье, стянула на груди шнуровку и приблизилась к воднику. Он смотрел на меня сверху вниз, надменный и строгий, но я чувствовала, что за этой маской сейчас скрывается мальчишка, готовый к шалостям. И такой Скайрен Аквей мне тоже понравился. Я не удержалась, подняла руку и взлохматила ему волосы, затем обняла за шею, прижалась всем телом и протянула:
— Ручеечек. Милый, добрый, ласковый.
— С первым и последним определением согласен, — без тени улыбки произнес Скай.