Тридцать дней
Шрифт:
— Ай! — возмущенно воскликнул Аквей, дернувшись в сторону.
Обошла его, намереваясь пройти к картине, изображавшей зеленый холм и маленький домик у его подножья, но неугомонный новоявленный творец вновь поймал меня за руку и дернул на себя. Я уперлась ладонями ему в плечи, понимая, что надолго моего сопротивления не хватит, и огонь желания уже струится в крови, вынуждая тесней прижаться к обнаженному мужскому телу.
— В этот раз уступаю, — произнес Скай, коротко прижался к моим губам, после развернул к картине и, наградив несильным шлепком по мягкому месту, подтолкнул вперед. — Мне захотелось вдруг внести изменения в эту реальность и оставить водника на его
Я резко обернулась и с подозрением посмотрела на него. Если он может читать мои мысли, как Вайторис в своем замке…
— Ты бы видела свою кровожадную мину, — усмехнулся Аквей, смотревший на меня через зеркало, висевшее на стене.
— Слабое место, — заметила я, но Скай отмахнулся:
— Через него только выход, и тот в воду, а там стражи.
Да, рыбки были не просто рыбками, это было одним из условий, оглашенных мною. Мы встали перед картиной в человеческий рост, переглянулись и шагнули в нарисованный мир, а вышли в другую фальшивую реальность. Тут же ласковый ветерок встрепал волосы, запах трав и цветов затопил обоняние, и домик призывно мигнул огоньком в окошке. Я оглянулась, огненная пропасть исчезла, как и болото, как и торчавшие из земли древесные корни, мирок восстановил сам себя. Замечательно.
— Идем, — почему-то шепотом сказала я, сжала ладонь своего спутника, и мы начали спуск вниз.
На нас вновь была одежда, та же, что и в истинной реальности. На мгновение мелькнула мысль, что Искра снова разволнуется, не найдя нас на своих местах, но она сразу же пропала, потому что мы с водником уже приближались к дому. Я почувствовала, как Скай несильно сжал мне руку, подбадривая. Вскинула на него глаза, Аквей озирался по сторонам. Он был заметно напряжен, ожидая нападения. Но Вайторис не спешил явить нам свой лик, и это обнадеживало. Возможно, прошлое появление было случайным, и сейчас уже ничего не помешает встрече с отцом. Волнение охватило меня, и в окошко, к которому я решила подойти в первую очередь, заглядывала, затаив дыхание.
Папа обернулся и некоторое время смотрел на моего спутника, после улыбнулся и указал взглядом в сторону двери.
— Кажется, тебе тоже позволено войти, — сказала я Скаю.
— Вы удивительно похожи, — заметил тот, отпрянув от окна. — Его одежда не сильно отличается от моей. Это немного странно.
— Почему? — я уже направлялась к двери, но остановилась и обернулась, чтобы взглянуть на водника.
— Он ведь жил не одно столетие назад, верно? — спросил Аквей, я кивнула, подтверждая. — Значит, он должен быть иначе, верно? Несколько веков, может тысячелетие прошло. О Созидающих, творцах и разрушителях, если когда и знали, то уже благополучно забыли, и даже в древних летописях о них не упоминается. То есть между нами пропасть лет, а различия лишь в прическе. Я даже не знаю, когда мужчины носили такие длинные косы. Но одежда практически не изменилась. Тебе не кажется это странным?
Я озадаченно почесала кончик носа, не сразу улавливая, что так настораживает водника. А потом поняла и невесело усмехнулась.
— Это всё Вай… Вечный.
— Не понимаю, — Аквей подошел ко мне.
Вздохнув, я привалилась плечом к стене, теплой от солнечных лучей. Нужно было идти к папе, и въедливость водника сейчас только мешала, но я все-таки решила ответить, потому что неожиданно заныл живот, и мне нужно было время, чтобы справиться с резью и волнением, так и не отпустившим меня.
— Любая мелочь может стать началом судьбоносного события, которое в свою очередь приведет к появлению новых Отражений, и Грани
— Опять Грани, — скривился водник. — Что они такое?
— Нечто вроде Кристалла, — я поморщилась и приложила руку к животу. — Представь себе камень в перстне. Его вершина плоская, ровная, а вокруг расходятся грани, выточенные ювелиром. Так вот вершина кристалла — это истинная Реальность. Истинная Реальность — временное пространство, где протекает жизнь по цепи предначертанных событий. Но порой случаются события судьбоносные. Иногда они предначертаны, а иногда спонтанны. Например, оторвалась пуговица на камзоле. Ты наклонился, чтобы поднять ее, и это задержало тебя в пути. В результате, ты не попал под горный обвал, остался жить и изменил ход предначертанных событий. И если судьбоносное событие имеет переломное значение и повлияло на будущее, то происходит всплеск силы, и она расходится, как круги на воде, порождая Отражения, в которых события начинают развиваться в ином порядке. Появляется вариантность… С-с-с, — я зашипела от разрастающейся боли, снова потерла живот.
— Вариантность может привести к новому судьбоносному событию, но уже в Отражении, и тогда сила, отданная на отражение истинной Реальности, возвращается назад, что может привести к угрозе уничтожения истинной Реальности и всех Отражений разом. Мир просто разорвет.
— Конец Света, — кивнул Аквей. — Для этого хватит одного Отражения?
Я отрицательно мотнула головой.
— Нет. Но чем больше Отражений, тем больше вариантность последующих событий, и тем больше возможностей к возврату скопленной энергии назад. Отражение — это полноценный мир, отличающийся от истинной Реальности лишь тем, что события там развиваются по собственному сценарию. Возможно, там никогда не рождалась твоя тетка, или же у нее не проявился дар провидения, или же она счастливо вышла замуж и нарожала детей с десяток. В каждом Отражении свой ход событий.
— Но причем тут Вечный? — спросил Скай и, не дожидаясь ответа, подошел ко мне, оторвал руки от живота и заменил их собственной ладонью. — Тьма, ты вся горишь.
Я тяжело сглотнула, прижалась спиной к стене и продолжила давать ответы:
— Он сдерживает… историю, — облизала пересохшие губы. — Не дает развиваться, чтобы избежать… Отражений… новых. Те убийства… у них был смыс… смысл. Ученый-маг… изобрете…
— Ирис!
Я, протяжно застонав, сползла по стене вниз. Аквей задрал мне рубаху и выругался, громко и некрасиво.
— Цветок, Ирис, — сказал водник. — Он все-таки появляется.
— Убери, — прохрипела я. — Сейчас.
За весь прошедший день цветок не давал о себе знать, и мы решили, что моя родная сила начала подавлять кровь Вайториса, даже вздохнули с облегчением, оба. А он зацвел ночью, да еще в созданном мирке.
— Тьма! — вдруг взвыл Скай.
— Что? — едва дыша от боли спросила я и приподнялась на локте.
Кожа на животе тлела. Ожог более всего напоминал по форме бутон…
— Огонь, — хрипло воскликнула я и застонала от нового приступа боли. — Его огонь пробуждается. Мама…
Последнее слово вырвалось всхлипом. Скай обнял мое лицо ладонями, в глазах его смешались жалось и тревога.
— Потерпи, — попросил он. — Я очень стараюсь убрать его.
— Я терплю, — ответила я, глядя на Аквея через невольную пелену слез. — Просто очень больно.
— Ненавижу, — отрывисто произнес Скай сквозь зубы. — Рыжую тварь ненавижу. Всей душой…
Он вновь склонился надомной. Прохлада его рук пробивалась сквозь испепеляющий жар внутри моего тела, но никак не могла унять боль.