Тридцать дней
Шрифт:
С этим мужчиной я прожила… несколько столетий. Я делила с ним ложе, загоралась в его руках, наслаждалась ласками, даже немного любила. Восхищалась им, боготворила, ловила каждое слово, дорожила каждым взглядом. Любовалась им и готова была умереть, сидя у его ног. Так что же осталось в моей душе? Ничего. Ничего не дрогнуло, пустота… Лишь тени убитых мной по его приказу встали перед внутренним взором. Их взгляды, будто тысяча острейших кинжалов, пронзили грудь, вырвали из нее сердце и швырнули в костер чужих желаний, желаний моего отвергнутого
— Ирис…
Улыбка с его лица исчезла. Теперь вишневые глаза смотрели серьезно, с пониманием, но без капли сочувствия. Ему не в чем было сочувствовать мне. Всё, что сотворила его пламя, было сделано во имя его и для него.
— Не трону…
Я не слышала его голоса, но понимала, что он говорит по губам. Отрицательно покачала головой.
— Уничтожу всех.
Опять угрозы. Я невесело усмехнулась. Самое страшное, что Вайтор всегда выполнял то, о чем говорил. Не отзовусь сейчас, он пройдет по истинной реальности беспощадным смерчем, и я буду знать, что люди гибнут из-за моего упрямства. Представив, что ожидает мир в скором будущем, я содрогнулась. Но мне не преодолеть грани между ложными реальностями, не потревожив Ская. Если Аквей проснется, он не отпустит меня, или пойдет вместе со мной, и тогда…
— Мама, — судорожно вздохнула я и закрыла глаза, чтобы Вайторис не увидел в них паники и страха.
В голове царил хаос. Что делать? Я в панике искала выход, желая не подставить Ская, не погубить мир, полный жизни, и не оказаться в руках Вечного. Наконец, снова посмотрела на него. Вайторис скрестил руки на груди и с интересом наблюдал за мной. Так следят за исследуемым объектом, но не за женщиной, с которой делили постель последние триста с лишним лет. Усмехнувшись, я решилась.
— Хорошо, — шепнула я. — На моих условиях.
— Согласен.
— Призову.
Я шагнула вплотную к картине, заглянула ему в глаза, а после создала глухую стену, скрывшую картину. Обернулась к постели, чтобы проверить водника. Он беспокойно заметался, чувствуя перемены в созданной реальности. Спешно приблизилась к кровати, легла рядом и накрыла обнаженную мужскую грудь ладонью. Скай замер, после поймал мою руку, сжал ее и затих, постепенно успокаиваясь. Я поцеловала его в плечо, некоторое время смотрела на профиль спящего мужчины, позволяя себе краткий миг любования. После произнесла одними губами:
— Я тоже люблю тебя, — и закрыла глаза, начиная творить свою собственную ложную реальность.
Продумала изначальные условия, сплела основу, наполнила маленький мир красками и объемом, вздохнула и позволила сознанию шагнуть за дверь домика посреди бескрайнего и бездонного моря. После нырнула в воду и вынырнула в маленьком бассейне, тут же отправив воду в сток, чтобы неугомонный водник не нашел меня по оставшемуся следу. Затем выбралась из высохшего бассейна, уже одетая в глухое платье, закрывшее меня от горла и до самого пола. Ненадежная защита, но все-таки защита. Это платье, сотканное из моей силы, сжечь будет
Закончив приготовления, я вошла в следующую комнату, выбралась на лестницу и спустилась на этаж ниже. Мой мирок имел форму дома, с двумя входами и двумя выходами. Один для меня, второй для моего нежеланного гостя, и мне очень хотелось надеяться, что подготовленный для отступления путь Вайторис не почувствует. Маленькие комнатки, заполнившие внутреннее пространство дома, имели значения лабиринта. Они должны были помочь скрыться мне и задержать Вечного, пока я не доберусь до спасительного выхода.
Оглядев неуютную гостиную, я усмехнулась и позвала:
— Вайторис, — открывая ему путь к месту нашей встречи.
Его шаги я услышала спустя несколько минут. Неспешная уверенная поступь отдалась эхом на пустой лестнице, после послышалась в узком коридоре, а еще спустя мгновение он появился в дверях. Всё тот же черный замшевый костюм, вышитый серебром. На плечах дорожный плащ, на руках перчатки. Значит, он покинул замок и сейчас, возможно, находится на зеленых склонах недавних скал. А может, идет по нашему со Скаем следу.
Вайторис бегло осмотрел полупустую гостиную с холодным камином, стянул с рук перчатки и щелкнул пальцами. Огонь, не подкормленный дровами, заплясал в каменном очаге, озарив комнатку оранжевыми всполохами. Вечный дернул шнурок, стягивавший плащ на шее, после стянул его с плеч, бросил вместе с перчатками на деревянное кресло и прошел ко второму, где расположился, закинув ногу на ногу.
— Зачем звал? — воинственно спросила я, наблюдая за бывшим господином.
— Поцелуя после разлуки, как я понимаю, не будет, — усмехнулся Вайторис. — Хорошо, переживу.
— Я не вернусь, — отчеканила я, отходя подальше от камина и от пляшущих языков пламени.
Вечный проследил за моим перемещением, после хмыкнул и уверенно ответил:
— Вернешься. Пройдет еще несколько дней и вернешься. У тебя не останется выхода, Ирис.
— Даже удивлена, как ты с твоим упрямством легко отступился от навязанного мне имени, — я немного расслабилась, и, наконец, заняла короткий диванчик.
Он пожал плечами.
— Нет смысла в имени, на которое ты не отзовешься. Игнис или Ирис — твоя суть от этого не меняется.
Я поджала губы, справляясь с раздражением. Хотелось накричать на него, потребовать оставить меня в покое, или придушить, чтобы избавиться раз и навсегда, но я осталась сидеть на месте, понимая, что лишь позабавлю бывшего хозяина и любовника.
— Ты все-таки вынудишь меня вернуться.
— Нет, нежная моя, я теперь даже преследовать тебя не буду. Ты сама поймешь, что нужно вернуться. Сколько недоверия в твоих глазах, — он коротко хохотнул. — Клянусь, Ирис, палец о палец не ударю. Пока твоя сила дремала, а значит, и память, я еще стремился вернуть тебя, как можно скорей, чтобы не прибегать к крайним мерам после. Но, судя по преображению каменных скал, я уже опоздал.