Тринадцатая Дара. Книга 1. Пристани
Шрифт:
Мне снова снится этот дом, песок, сентябрь. Качели, сосны за окном, и жизнь в начале. И нет печали за углом, есть только море, и чаепитья за столом, и мы не спорим. А до ближайшего жилья не меньше часа. Собака, кошки, сыновья, герберы в вазе. И гости съедутся в конце большой недели. Проходит день, проходит век – мы не стареем. Мы выбелены, словно холст святой ткачихи, наш разговор предельно прост. Неразличимы в темноте цветы и птицы. Встает луна, горит свеча. Мне снова снится…
Подкрался сон. Снилось странное. Много заснеженной воды, замерший лес, до которого надо добраться, во что бы то ни стало…
Потом упала тьма. Я шла
Кодя пальцами зажимал мне нос и заинтересованно наблюдал за пробуждением.
– Ваурррррррруууууфрр, – прорычала я и, кажется, попыталась укусить его. Бррррр… Продолжение сна что ли?
– Доброго утречка, – доброжелательно пробормотал гном. – Я попрощаться зашел, в Ожерелье с паровоза сойду. А на вокзале встренемся.
– Угу. А чего за нос хвататься?
– А по-другому никак не получалось, – жизнерадостно ответствовал гном. – Я уж и звал, и толкал. Соседям твоим опять же показываться на глаза не шибко надо. Да и пора тебе просыпаться.
– А чего так рано?
– Ты когда не спишь… ну, как тебе сказать… Безопасная ты тогда.
– Оп-па. Это в каком смысле «безопасная»?
Кодя завздыхал, започесывал бороду – явно увиливал от ответа. Я упорно смотрела ему в глаза. Говори-говори, красавец. И красавец опять удивил:
– Спина-то шибко болит? – Не дождавшись ответа, он опять поскреб в бороде и успокаивающе добавил: – С непривычки оно завсегда так. Ну, ничо, пообвыкнешься, вспомнишь… угу-угу. Ну, спасибо тебе за приют, за ласку, пойду я. Пора.
И гном начал таять.
– Э-э-э-э! Ты куда? Стой! Кодя! – я почти поймала его за карман кацавейки, но гном успел улизнуть, оставив в пальцах клочок овечьей шерсти. Из пустоты негромко и деловито прозвучало:
– А можно я мед заберу? Ты ж к нему вчера и не притронулась…
Я покрутила головой и, давясь от нервного смеха, тихо ответила:
– Можно. Забирай банку и отчаливай, пока я тебя не поймала.
– Это обязательно, – и банка меда растворилась вслед за Кодей.
Чашка теплой воды и сухарь – завтрак времен войны. Титан остыл, придется жить без кофе. Хорошо, что гном меня разбудил, есть время подумать. Тем более что теперь появилась хоть какая-то информация. Итак, что мы имеем? Мы имеем желание пойти в тамбур и покурить. Это исполнимо. Споткнувшись на чьих-то огромных ботинках, больно ударившись локтем об острый угол, я таки добралась до тамбура. Занимался серенький рассвет. Клочья тумана проносились за окнами. Иногда из него внезапно выпрыгивал фонарь, дерево или будка обходчика. Так что ж мы имеем? Непонятности в квартире в воскресенье, звонок… гм… от меня. Бред. Не лишенный изящества, но – бред. Разговор с неведомым марвином, просьба помочь и обещание помощи. Это самое странное место (угу, вроде как все остальное – нормально), ибо… если марвинам известно мое самое жгучее, неистовое желание… То что? Вот именно – что? Неужели надежда зашевелила спутанными лапками? Так. Ладно. Об этом подумаю потом. Еще есть гном Кодя, контролирующий мою «доставку» в Москву. Или не в Москву? Есть подтверждение того, что я, в самом деле, не совсем нормальна по меркам людей, с которыми прожила всю жизнь, странную и бестолковую, сложенную весьма причудливо. Я всегда знала, что есть миры иные, скрытые от людей, населенные иными же существами…
Это началось в раннем детстве, странная история
– Извините, – раздалось за спиной.
Я обернулась. Высокая, выше меня на полголовы, дама держала в когтистых холеных пальцах длинную черную сигарету и, очаровательно скалясь, говорила:
– Забыла зажигалку. Вы не выручите меня огнем? Я могу ответить на твои вопросы.
– Что? – короткие волосы над шеей встали дыбом. Голос знакомый.
– Позвольте воспользоваться вашей зажигалкой.
– Да, конечно, – я протянула огниво. Дама дернула бровями, но зажигалку взяла. Волна непонятного раздражения подступала к горлу.
– Спасибо.
– Не за что, – я изо всех сил старалась не показать, что завожусь. Ослышалась, конечно, я ослышалась!
Дама смотрела мне в глаза, и зрачки ее то расширялись, делая глаза черными, то сужались до размеров булавочной головки, и тогда взгляд становился белым и пугающе пустым.
– Простите, вы что-то сказали? – я тоже не отрывала от нее взгляда.
– Нет-нет, ничего. Благодарю.
Я отвернулась и стала смотреть в окно. По тамбуру поплыл непонятный запах. Трава какая-то, дерево и масло, не табачный дым.
– Я могу ответить на твои вопросы, – снова раздалось у меня за спиной. Но я не спешила обернуться. В окне ясно отражалось то, что стояло у меня за спиной. И женщину оно напоминало весьма отдаленно.
– Имя, – проговорила я каким-то хриплым, не своим, голосом.
– Что? – изумилось существо и отражение замерцало алыми искрами.
Раздражение отхлынуло. Непонятная наглость придала сил, и я повторила очень медленно и очень спокойно:
– Назови свое имя, – пальцы покалывало горячим, перед глазами замаячила серебристая сеть, заломило затылок.
– Лийя, – сдавленно ответило существо.
Вот теперь я обернусь и посмотрю ей в глаза.
– Так вот, Лийя, мне не нужны твои ответы на мои вопросы. Мне нужны мои ответы. Разницу чувствуешь?
– Ты слишком много…
– Неправильный ответ. Что тебе нужно? – Теперь я узнала ее. Женщина из моего сна.
– Не лезь в эти игры.
– Это совет или угроза?
– Пока совет.
– А если мое слово таки что-то значит?
– Ты даже имени своего не знаешь! – взвизгнула Лийя. – Что может значить твое слово?!