Тринадцатый бог. История одного Зла
Шрифт:
Он оставил позади уже половину пути, как внимание его привлек чуждый этим местам звук. Над рекой разносилось невнятное, но мелодичное бормотание. Берег здесь пророс тростником, и ближе к концу лета вода зацветала и начинала, по всей видимости, смердеть. Кто там мог петь, кроме лягушек, Гидеон не представлял, поэтому, поправив капюшон, полез прятаться в тростник. Вода в заводи стояла, но ещё не позеленела. От каждого движения во все стороны прыскали лягушки, а тростник предательски шуршал. Гидеон замер. Теперь он мог различить слова.
– Красива дева и свежа, а он гниет сто лет. А у неё сгнила душа, что для него секрет. Её ведет он в темный склеп, там злато, серебро. Она позарилась, увы, на мертвое добро..., - песня оборвалась. Его заметили.
– Чего прячешься, брат? Выходи.
Гидеон решительно шагнул вперед. Вода доходила ему до колен, и полы красного тряпья поднялись и плавали вокруг костлявых ног, как ошметки кожи.
– День добрый, брат, - поздоровался певец.
– Где ты?
– Гидеон обернулся.
– На берегу, конечно.
Поиски не заняли много времени. На позеленевших камнях, спустив ноги в воду, сидел скелет. На правом его колене примостилась серая, пупырчатая лягушка.
– Тоже решил попытать счастье?
– спросил скелет. У него не хватало доброго десятка зубов, а оставшиеся были черны и обломаны. На ребрах незнакомца покачивались в такт движениям разноцветные ленты. Такие полтора века назад молодожены повязывали на веточки белого, Свадебного дерева. Сейчас на Западе не осталось ни молодоженов, ни белых деревьев. Только поющие скелеты с ленточками на ребрах.
– О чем ты?
– Перейти реку, - скелет осторожно погладил лягушку пальцем по голове. Та и не думала удирать.
– Докуда дошел? Я только ноги окунуть и могу, а дальше - как стена невидимая. Ну, ты сам понимаешь...
– Понимаю, - Гидеон прошел мимо мертвеца, показывая, что разговор окончен, но певец не собирался умолкать.
– Говорят, если перейти реку - умрешь до конца. И родишься под новыми звездами, - произнес скелет и мечтательно добавил.
– Придет время, и каждый из нас сможет пересечь Аноро. Все мы когда-нибудь пойдем на восток. Только бы перейти реку... Только бы одолеть воду...
Гидеон вышел на берег, отжал тряпье и двинулся своей дорогой. Он-то знал, что на востоке нет ни ответов, ни новой жизни. А здесь была егопроклятая земля. И его проклятый народ.
Ближе к полудню он свернул с берега, поднялся на холм, укрываясь за разросшимися кустами жимолости, а на самой его вершине опустился на землю и замер. За холмом начинался мертвый Запад. Серая пустошь, словно выжженное поле, дымилась в лучах полуденного солнца. Чахлые деревца с черными, кривыми стволами росли близ мутных луж. Кое-где из пыли-пепла поднимались белесые шевелюры некой упрямой травы. И над всей этой серостью в раскаленном воздухе летнего дня плыл в отдалении, заслоняя горизонт подобно миражу, желтый Саван Рыб.
Гидеон оглядел колодцы - то были три обложенные камнем ямы у самого подножья холма. Вокруг них росла здоровая, зеленая трава, кое-где виднелись мелкие белые цветочки. Только гости с востока куда-то запропастились. Гидеон, поднявшись, поправил капюшон и двинулся вниз. У колодцев, в пыли, он нашел следы сапог, а в траве поблескивал оставленный воином меч. Брошенное оружие насторожило Гидеона. Пройдя первый, пустой колодец, он заглянул в средний. Тот тоже давно иссяк, но из его пересохшего нутра доносились вскрики и глухие звуки ударов, словно кто-то барабанил по стволу мертвого дерева. Гидеон подобрал брошенный меч и хотел было шагнуть в среднюю яму, как земля ушла у него из-под ног, и он кубарем покатился вниз, гремя костями, как десяток песчаных змей трещотками. Живым прахом Гидеон свалился во тьму и воду. Поправив съехавшую в сторону челюсть, он поднялся, сжал меч в костлявой руке и огляделся. На холодных стенах ямы замерли капли воды. Вода же заполняла дно колодца, доходя Гидеону до щиколоток. Он тронул лук - тот едва держался за спиной. Похоже, его излюбленное оружие не пережило очередного падения. Да и стрелы вылетели из колчана.
– Живоооой, - раздалось откуда-то справа, и Гидеон так резко повернул голову, что челюсть вновь соскочила с отведенного ей места.
– Нет, - ответил он, возвращая кость куда следует. В коридоре, что начинался по правую его руку, мелькнул неясный силуэт. Плечи, голова - существо походило на человека, но при движении как-то странно подавалось вперед.
– Кто ты?
Житель ямы выскользнул наружу, и Гидеон увидел тварь во всей красе. Верхняя часть туловища выглядела как уродливое женское тело - кожа бледная, морщинистая, груди с синими, острыми сосками обвисли и лежали на выступающих ребрах. Существо цеплялось за стену правой рукой, которая, начиная от плеча, ссохлась до костей. То же произошло и с правой стороной лица - только на месте глаза осталось молочно-белое яблоко, опутанное красной сеткой. Тварь словно решила заглянуть внутрь своего черепа. Ниже пояса начиналось толстое змеиное тело, черное и блестящее. Гадина, не подозревая, что её видят, бесшумно скользила вдоль стены, и даже вода молчала под змеиным хвостом. Длинным, синим языком хищница облизала остатки губ. Левый глаз золотом мерцал во мраке. Она уже готовилась напасть, как вдруг замерла и низко, раздраженно зашипела.
– Ты - не человек!
– Это ты - не человек, - отрезал Гидеон, покрепче перехватывая найденный на поверхности меч.
– Я всего лишь скелет.
Она со злостью ударила кулаком по стене.
– Проваливай!
– и тут же развернулась и заторопилась во тьму.
– Раздумала меня есть?
– Гидеон скинул сломанный лук и поспешил за хозяйкой ямы. Под ногами что-то дернулось, взвизгнуло и противно хрустнуло.
– Стой. Где пятеро человек, которые пришли сюда сегодня?
Маленькое подобие женщины-змеи вынырнуло из воды и цапнуло Гидеона за край плаща. Принц, недолго думая, отпихнул гаденыша ногой. Тот шмякнулся об стену и противно заверещал.
– Не тронь моих детей!
– зашипела мамаша, оборачиваясь, но скорости не убавила - перла напролом через кости своих старых жертв.
– Помогите, - прошелестело эхо.
– Кто-нибудь...
– Уходи, пока цел!
– змея, наконец, остановилась, и Гидеон едва не наступил ей на хвост. Золотой глаз блеснул точно впереди.
– Прочь!
– Где люди?
– Гидеон вскинул меч.
– Где ты их держишь?
– Здесь!
– она шлепнула себя по брюху.
– Чего грозишь? Думаешь, не слажу с тобой?
Она разворачивалась с удивительной для такой туши грацией. Гаденыши затаились вдоль стен коридора - желтые глазки выродков мерцали во тьме словно огоньки свечей.
– Отдай людей, и я уйду.
– Условия мне ставишшшь?
– гадина ударила хвостом по воде, подняв тучи брызг, и двинулась к нему.
– Изорву. Изувечу.
Гидеон прижался к стене, прищемив пару змеенышей. Остальные бросились врассыпную, и только один, вцепившись в кость голени, полез наверх, как надоедливый клещ. Женщина-змея завопила, ощерила пасть, полную клыков-колышек, и ринулась в атаку, взмахнув костлявой рукой. Гидеон не ушел в сторону, не пригнулся. Смерть давала ему право не уклоняться от ударов. Зато сам он ударил быстро и точно. Меч вошел в брюхо твари, аккурат между чешуей и синюшной, но всё же человеческой, кожей. Тварь ударила его в плечо, схватила за шею, пытаясь переломать позвонки, но у Гидеона только голова закачалась из стороны в сторону. Сам он продолжал ворочать мечом в набитом человечиной брюхе. Тварь ударила его об стену, потом ещё и ещё раз, срывая со свода мелкие камни. Только вот бой уже был проигран. Пронзительный, злобный крик наполнил пещеру. Челюсть, в очередной раз подведя хозяина, соскочила с привязи и свалилась в воду, а вслед за ней, подбирая свободной рукой кишки, тяжело, но не без змеиного изящества, рухнула в воду и хозяйка колодцев-ловушек. Гидеона тварь подмяла под себя, и тот ещё долго ждал, лёжа у склизкого тела, пока оно перестанет биться и ослабит хватку.