Троил и Крессида
Шрифт:
Ужасный вид! Пандар к нему стремглав
На помощь кинулся: "Он жив, похоже, -
Но тише, ради Бога!" И, подняв,
Царевича он уложил на ложе,
Ворча: "Ну, полно! воину негоже
Крушиться этак!" - и с него совлек
Все до рубашки, чтоб дышать он смог.
"Племянница, яви к нему участье,
Не то, ей-богу, милый твой погиб!"
– "Ах, дядя, что мне делать? Вот несчастье!
Ужель ему помочь мы не могли б?"
– "Дитя,
Вонзенный в сердце бедного Троила:
Скажи ему сама, что все простила!"
"О, с радостью! И впрямь я всей душой
Того ждала, к тому лишь и стремилась!
–
И зашептала тотчас: - Милый мой,
Уж я давно сменила гнев на милость!
Взгляни же на Крессиду!
– и склонилась
Со всей сердечной ласкою над ним,
Но принц, увы, остался недвижим.
Здесь принялись они с Пандаром вместе
Ему ладони растирать и грудь
И смачивать виски... Сказать по чести,
Вдова, чтоб к жизни милого вернуть,
Прибегла к поцелуям; в них ли суть
Иль в чем ином - царевич, слава Богу,
Опоминаться начал понемногу.
161 Очнувшись, испустил он горький вздох
И, точно удивленный суетою,
Спросил: "К чему такой переполох?
Стараний ваших, верно, я не стою".
Она же, покачавши головою,
На то сказала: "Полноте, мой свет!
Друг с дружкою лукавить нам не след".
162 Затем, обняв, она его простила
И вновь поцеловала много раз;
И принцем также сказано тут было
Немало нежных слов, что про запас
Берег он; словом, этот поздний час
Принес обоим умиротворенье,
Обиды прочь изгнав и подозренья.
Панд ар сказал: "Здесь больше не нужны
Ни я, ни эта свечка. Свет, к тому же,
Больным во вред. У вас теплом весны
Повеяло, как будто, после стужи:
Дай Бог, чтоб дальше дело шло не хуже!"
И он зевнул, со свечкой отошед
К камину: мол, до вас мне дела нет.
Меж тем Крессида, с друга взявши клятву
В том, что за ней вины не числит он,
И клятв обильную собравши жатву,
Все не спешила погрузиться в сон
И принца отослать: тем, кто влюблен,
Беседы с милым кажутся целебны,
Пусть клятвы им не столь уж и потребны.
Вдобавок, сведать не терпелось ей,
Когда и как (хоть правды в том ни тени!)
И с кем из юношей или мужей
Ее он заподозрить мог в измене
И кто виновник сих злоумышлении.
Что ж он молчит? Не сам ли уж - Бог весть!
–
Ловушку для Крессиды ладил сплесть?
Как быть бедняге? Перед госпожою
Держи теперь ответ за все сполна!
И поневоле он кривя душою
Пробормотал: была-де холодна
С ним на таком-то празднике она,
Не улыбнулась, поглядела строго, -
И прочий вздор, лишь годный для предлога.
"Душа моя! Да если бы и так -
Что в том дурного?
– молвила вдовица, -
Неужто вправду этакий пустяк
Во мне тебя заставил усомниться?
Так ревновать, ей-богу, не годится!
Ты как дитя, что дуется на мать:
Тебя бы розгой впору наказать".
Царевич тут, ни жив ни мертв со страху
(Не вновь ли он прогневал госпожу?),
Взмолился: "Пощади! Коль дал я маху -
Впредь никогда тебя не рассержу!
Ты видишь, я от горя весь дрожу, -
Прости ж меня, молю, не мучай доле,
Я сроду из твоей не выйду воли!"
– "Кто повинился - должен быть прощен, -
Ответила вдова, вздохнув глубоко, -
Но помни эту ночь!" - "Ах, - молвил он, -
Я не забуду твоего урока!"
– "Однако же и я была жестока:
Тебе я нынче причинила боль,
И ты за то простить меня изволь".
В ответ на это, с возгласом счастливым,
Судьбе своей доверившись, Троил
Внезапным побуждаемый порывом,
Любимую в объятья заключил.
Пандар, зевая из последних сил,
Спать запросился, наказав пред этим
Не падать в обморок и не шуметь им.
Вотще трепещет бедный голубок,
Что ястреба лихого стал добычей...
Настало время, после всех тревог,
Поведать вам, не преступив приличий,
Об их блаженстве: так велит обычай
И автор мой, за коим я вослед
Плетусь, хотите вы того иль нет.
Как лист осины, юная вдовица
(Так летопись об этом говорит)
В испуге начала дрожать и биться,
Едва сомкнул объятья Приамид.
А тот, забыв тоску, и страх, и стыд,
Благодарит богов... Так Провиденье
Нам после мук дарует наслажденье.
"Любовь моя, - не разымая рук,
Промолвил он, - теперь уж из неволи
Ты не уйдешь! Нет ни души вокруг, -
Так покорись и не противься боле!"
На то вдова, безмолвная дотоле,
Вздохнув, ему шепнула лишь одно:
"Ах, милый! Покорилась я давно".
Что тут сказать? Бывает горьким зелье,
Которым исцеляется недуг;
Порою, прежде чем достичь веселья,
Принять немало нужно горьких мук.
Так сталось и с царевичем: не вдруг