Троя. Грозовой щит

Геммел Дэвид

– А что еще невозможно купить? – спросила его девушка. Он подумал над ее вопросом, глядя на темное море.

– Ничего по-настоящему ценного нельзя купить, – сказал, наконец, молодой воин. – Любовь, дружбу, честь, уважение, доблесть. Все это нужно заслужить.

– Кстати, о чести: я вижу, что Идоменей еще не отдал тебе свои доспехи.

– Нет, не отдал, – признался Каллиадес, чувствуя как растет его гнев. Зачем такому богатому человеку, как Идоменей, пытаться обмануть простого воина?

Они сидели молча какое-то время, затем она взяла плащ и пошла к костру, чтобы добавить последние дрова. Каллиадес наблюдал, как девушка потянулась, закинув руки за голову.

Время шло, но он не устал. Боец Леукон сидел один вдалеке от других моряков. Каллиадес встал и подошел к нему.

– Что ты хочешь? – спросил его гребец, когда молодой воин сел рядом с ним на плоский камень. – Пришел позлорадствовать?

– Почему я должен злорадствовать? – удивился микенец. – Ты с легкостью побеждал, а потом просто решил полежать на земле.

– Что?

– Ты был в сознании. Банокл устал под конец. У него не очень сильный удар слева, который, конечно, не смог бы сбить тебя с ног.

– Попридержи язык! Иначе ты не получишь эти блестящие доспехи.

– Так почему? – прошептал молодой воин.

– Одиссей велел мне.

– Это не ответ на мой вопрос.

Леукон вздохнул и показал на костер, который находился дальше на берегу.

– Ты видел того здоровяка с раздвоенной рыжей бородой, который пришел посмотреть на бой?

Каллиадес вспомнил этого человека. Он наблюдал за поединком, сложив свои огромные руки на груди.

– Что с ним?

– Это Хакрос. Он – чемпион Родоса и жестокий боец. Прошлым летом в Аргосе он убил человека во время боя. Пробил череп.

– Что из этого?

– Вероятно, мы с ним встретимся на Играх в Трое. Будут делаться большие ставки. Теперь еще больше, потому что Хакрос видел, как меня один раз уже победили. Сегодняшний проигрыш Баноклу принесет золото Одиссею – и мне.

Каллиадес тихо выругался.

– Это был не очень хороший поступок, – сказал он. Леукон пожал плечами.

– Мы не причинили никакого вреда. Банокл получил несколько синяков, а я чувствую себя так, словно несколько камней отскочило от меня. Ты получил доспехи, а он думает, что чемпион.

– Да, думает, – холодно согласился микенец. – И теперь он отправится в Трою, где другие прекрасные бойцы такие, как Хакрос, сломают ему кости или, возможно, убьют его.

Моряк покачал головой.

– Есть не больше четырех – может быть, пяти – человек, которые могли бы одолеть его. Он сильнее и крепче, чем кажется. Если бы он смог выучить несколько хороших движений, то сделал бы все правильно. Он выиграет несколько предварительных поединков и, сделав ставки, заработает себе денег.

– До Трои много дней пути, – сказал Каллиадес, – и много ночей на таком, как этот, берегу. Я хочу, чтобы ты научил его, показал ему несколько этих движений.

Леукон засмеялся.

– А зачем мне это делать?

– На это могут быть две причины, – ответил молодой воин. – Во-первых, это было бы поступком хорошего товарища. Во-вторых, я мог бы рассказать Баноклу, что ты специально проиграл бой и опозорил его. Тогда он будет обязан вызвать тебя на поединок еще раз, в этот раз на мечах и до смерти. Я не знаю, как ты сражаешься на мечах, Леукон, но держу пари, что Банокл убьет тебя за секунду. Однако я прекрасно разбираюсь в людях и знаю, что ты это сделаешь, потому что у тебя хорошее сердце.

Гребец засмеялся.

– Я буду учить его. Но не из страха и не по доброте душевной. Мне нужна практика. Он будет делать все, что я скажу ему?

– Да.

– И он быстро учится? Теперь засмеялся Каллиадес.

– Легче научить свинью танцевать или собаку стрелять из лука.

Моряки из разных команд пришли к Одиссею, прося рассказать им историю, но он отказался. Он ощущал тяжесть на сердце и не хотел развлекать толпу. Поэтому царь Итаки покинул костер и пошел прогуляться по пляжу. Остановившись перед «Ксантосом», огромным военным кораблем Геликаона, он увидел, как к нему идет Гектор. Троянец не замечал восхищенных и завистливых взглядов моряков, которые сидели поблизости. Это одна из черт характера, которая нравилась Одиссею. В Гекторе была невинность и доброта души, удивительная для воина и поражающая в сыне такого царя, как Приам.

Одиссей подождал, пока троянец подойдет к нему, а затем повел его вдоль побережья подальше от толпы.

– Здесь много разочарованных людей сегодня, – заметил Гектор. Одиссей посмотрел на высокого воина.

– Я не в настроении рассказывать истории. Так почему ты плаваешь по Зеленому морю, когда скоро должен состояться пир в честь твоей свадьбы?

– Отец отправил меня. Он беспокоится о пиратах, которые могут напасть на наших гостей. Когда Геликаона… – он помедлил, – когда Геликаона ранили, он подумал, что слух о моем участии вызовет в них немного страха.

– Ранили? – переспросил царь Итаки с забившимся от радости сердцем. – Мне сказали, что он погиб.

– Не обнадеживайся сильно, Одиссей. Ему дважды нанесли колотую рану. Одну вылечили, но второй удар пронзил подмышку и легкое. Эту рану нельзя вылечить. Там нагноение.

– Кто за ним ухаживает?

– Жрец Махаон. Он хорошо залечивает раны. Он лечил меня два года назад, когда я почти умер. И Андромаха не покидает его.

Одиссей внимательно посмотрел на него.

– Она прекрасная женщина, – продолжил Гектор. – Она мне нравится.

– Очень хочу на это надеяться, поскольку тебе придется провести остаток жизни с ней.

Гектор замолчал и стоял, глядя на море. Одиссей посмотрел на юношу. Что-то здесь было не так. Сын троянского царя казался отчужденным, и царь Итаки почувствовал в нем великую печаль. Страх за Геликаона? Эти двое были великими друзьями.

Гектор снова посмотрел на костер.

– Мне не нравится Идоменей, – сказал он. – Этот человек – ящерица. Сомневаюсь, что он отдаст доспехи молодому микенцу.

– Нет, не отдаст, – согласился Одиссей. – Но я позабочусь об этом.