Троя. Грозовой щит
Шрифт:
Снаружи, на ипподроме, они увидели Полита и еще двадцать судей, которые ходили по площадке и изучали землю в поисках маленьких камешков, которые могли бы отскочить от спиц колесниц и попасть в толпу.
– Он хорошо поработал, – сказал Геликаон. – Игры были превосходно организованы.
Как только судьи закончили осмотр площадки для гонок, вперед единым строем выехали колесницы, чтобы зрители могли осмотреть лошадей, составить о них свое мнение и решить, на кого ставить. Рыжеволосый царь Афин, Менестеос, возглавлял этот строй, четыре его черных мерина выглядели ухоженными и сильными. За ним ехал ликийский возничий, Суполос, а следом – микенский чемпион. Он был единственным человеком, кто надел шлем и кожаные доспехи. Все другие возницы были в простых туниках.
Геликаон осмотрел колесницы, внимательно наблюдая за поведением лошадей. Некоторые из них нервничали, поднимали головы и били копытами, другие казались спокойными. Черные мерины Менестеоса продолжали приковывать его взгляд.
– Ты делаешь ставку? – спросил Диос.
– Наверное.
– Ликиец, Суполос, был превосходен. Никогда не видел упряжку, обладающую такой скоростью.
Геликаон улыбнулся.
– Я ставлю сто золотых монет, что Менестеос и его черные мерины обойдут ликийца.
– Согласен!
Сделав полный круг, двенадцать колесниц заняли свои позиции. Скоро они понесутся к первому шесту, обозначающему поворот, обогнут его, затем устремятся ко второму шесту, чтобы сделать десять кругов. Линия старта располагалась ступенями, поэтому расстояние до первого шеста было одинаковым для всех колесниц. Менестеос занял внешнюю позицию, а ликиец Суполос – внутреннюю. Возничие натянули поводья в ожидании сигнала трубы.
Толпа замолчала.
Загремела труба.
Сорок восемь лошадей сорвались со своих мест, и начались гонки. Четыре черных мерина Менестеоса застучали копытами, идя наперерез другой упряжке и заставляя следующего возничего отклониться от прямого пути и придержать поводья. По внутренней дорожке упряжка Суполоса бросилась вперед с невероятной скоростью. Ликиец достиг первого поворота, его колесница поднялась на одном колесе, пока он придержал внутреннюю пару лошадей, а внешняя набрала скорость. Это была захватывающая демонстрация мастерства, колесо его колесницы прошло от шеста на расстоянии волоска. Менестеос мчался прямо за ним, а микенец, Аджакс, шел третьим.
Теперь толпа начала волноваться, возбуждение нарастало. Две колесницы сзади столкнулись на повороте. Воины выбежали на поле, чтобы убрать поврежденные упряжки. Оба возничих были целы.
К пятому повороту было похоже, что лавровый венок получит Суполос, но Менестеос и Аджакс правили умело и спокойно, ожидая, когда один из них совершит ошибку, которая позволит другому вырваться вперед.
Это случилось на девятом повороте. Немного недооценив расстояние, Суполос повернул слишком широко. Аджакс погнал свою упряжку, пытаясь прорваться через образовавшийся узкий проход. Суполос, быстро исправившись, попытался прижать его. Они бросились вперед бок о бок. На следующем повороте они оказались слишком близко друг от друга, и их колеса сцепились. Колесо ликийца отскочило, и его поврежденная колесница упала на заграждающие перила. Повозка разбилась, но лошади продолжали бежать. Они поволокли по земле Суполоса, туго накрутившего поводья на запястья. Столкновение заставило Аджакса сбавить скорость, Менестеос, заметив это, громко закричал, погоняя своих меринов:
– Вперед, красавцы! Вперед!
Черные мерины выскочили из-за поворота и перешли на галоп. Беспомощный Суполос оказался у них прямо на пути. Скачущий мерин перепрыгнул через несущееся вперед тело, но колесо ударило ему по шее с невероятной силой, и все в толпе тотчас поняли, что возничий погиб.
Менестеос помчался к последнему повороту впереди Аджакса и предпринял превосходный поворотный маневр. Затем он стегнул меринов, и они устремились в последнем рывке к финишу. Аджакс не смог преодолеть расстояние между ними и финишировал вторым, другие семь возничих пришли за ними следом без всяких проблем. Только тогда люди с носилками выбежали на площадку, чтобы унести тело Суполоса.
– Мне не везет! – воскликнул Диос.
– Не так, как этому ликийцу, – заметил Геликаон.
– Менестеос мог бы объехать его, – вздохнул Антифон. – Ему нужно было только натянуть поводья и отклониться от прямого пути.
– Это стоило бы ему победы, – сказал Диос.
Геликаон остался, чтобы поапплодировать, когда Менестеос получал лавровый венок, затем вместе с Гершомом прошел по дорожке с колоннами к входу на стадион. Египтянин продолжал подозрительно оглядывать толпу вокруг.
Когда они пришли, финальные соревнования по метанию копья подходили к концу. Победу одержал житель Родоса с броском невероятной дальности, но Геликаон с радостью увидел, что его старый друг Биас оказался вторым. Команда «Пенелопы» бросилась к нему, подняв его на плечи, словно победил он. Сверху Биас заметил Геликаона, помахал ему рукой и широко улыбнулся. Юноша поднял руку и улыбнулся в ответ. Его охватила печаль. «Будем ли мы оба улыбаться, когда встретимся в следующий раз?» – подумал он.
В дальнем конце стадиона было построено еще одно царское заграждение. Геликаон и Гершом пробирались через толпу, пока не оказались рядом с ним. Затем юноша остановился. Спереди были расположены два блестящих трона, на которых под расшитым золотом навесом сидели Гектор и Андромаха. Ээтион, отец девушки, худощавый мужчина с глубоко посаженными, усталыми глазами сидел справа от нее, а Приам – рядом с сыном.
Геликаон стоял, молча глядя на любимую женщину. На ней было переливающийся хитон желтого цвета длиной до лодыжек и золотой пояс. Ее длинные рыжие волосы были завязаны золотой нитью и убраны с лица с помощью золотого обруча. Красота Андромахи поразила его сердце, словно острое лезвие.
– Ты собираешься войти? – спросил Гершом.
– Нет, тебя не пустят внутрь. Мы вместе останемся здесь, – ответил Геликаон.
Египтянин засмеялся.
– Поверь мне, друг, я бы предпочел, чтобы ты вошел. Меня нервирует то, что приходится ходить с тобой, выискивая в толпе убийц. Я встречу тебя здесь, после того как Ахилл завоюет свой приз.
Геликаон глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, затем прошел мимо стражи и вошел в ограждение. Приам увидел его и приветственно улыбнулся. Встреча с царем напомнила Счастливчику о событиях, произошедших прошлой ночью. Одиссей ответил на насмешки Приама угрозой войны. «И в этом момент, – понял Геликаон, – мир изменился». Он вспомнил тогда видение своей жены Халисии об огне и битве, множестве кораблей в кровавом море.
Теперь его захватило ощущение нереальности происходящего. Всего в пятидесяти шагах в собственном шатре собрались цари западных земель; они наблюдали за атлетами и шутили между собой: Одиссей, Агамемнон, Идоменей, царь Афин Менестеос, который все еще не снял свой лавровый венок. Рядом с ними – Пелей из Фессалии, Нестор с Пилоса, Пелемос, правитель Родоса, высокий Агапенор из Аркадии. Эти люди покинут Трою и уплывут к себе на родину, чтобы собрать армию и вернуться. Больше не будет дружеских соревнований, состязаний за обладание лавровыми венками. Одевшись в бронзовые доспехи и взяв в руки острые мечи, они будут пытаться убить или обратить в рабство всех, кто теперь радостно наблюдает за тем, как их будущие убийцы состязаются друг с другом. Когда соревнование в беге выиграл худой микенец, толпа радостно закричала и захлопала в ладоши. Возможно, они приветствовали человека, который в один прекрасный день будет убивать здесь мужчин и насиловать их жен.
Геликаон прошел в заднюю часть шатра, где стояли слуги, готовые предложить прохладительные напитки высокопоставленным вельможам. Взяв чашу, он сделал глоток. Это была такая же смесь из фруктов и специй, которую подавали на ипподроме. Затем он увидел, как Андромаха встала со своего места и направилась к нему. Его сердце забилось быстрее, дыхание перехватило, во рту немедленно пересохло. Андромаха взяла чашу с водой у слуги, затем, не поприветствовав Геликаона, пошла обратно на свое место.
– Ты сегодня невероятно красива, – сказал Счастливчик. Она остановилась, ее зеленые глаза серьезно посмотрели на него.