Трудные дети
Шрифт:
— А разве ты имеешь право мне указывать?
– холодно и отстраненно поинтересовался Марат.
– Кто ты такая? Ты здесь никто, а это - мой дом. Ксюша - моя девушка. Мы оба взрослые люди, и что хотим, то и делаем.
— Да хоть голые на голове ходите! Я это слушать не обязана!
— Гонор свой засунь в задницу и помалкивай. Не тебе меня учить, что, как и где мне делать.
Мужик, стремительно развернувшись и печатая шаг, вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Он разозлился. Кто бы сомневался. Болезненное самолюбие чечена никуда не делось. Марат ненавидел, когда ему указывают или приказывают. Он старался не доводить все до скандала, а если кто-то
Мое недовольство не стало исключением. Чечен воспринял его негативно, сразу обрубив мои возражения. И возможно, я сама была виновата в этом. Чего мне пока не хватало - так это такта. Я сразу начала вставать в позу, вытравливать Ксюшу из квартиры. Пусть что хотят делают, но я это слушать не обязана. Я упорствовала, не собираясь отступать, и сопротивление Марата увеличивалось. Он никому не позволял ставить себе условия, а уж тем более мне. Возможно, скажи я все как-то по-другому, чечен сам бы решил проблему. Но я давила, а он сопротивлялся. Один раз мне даже показалось, что он может притащить Ксюшу сюда и отыметь на моих глазах. Назло. Просто так. Показывая, что он здесь хозяин и главный.
Не имея возможности достучаться до мужика, я всерьез взялась за Оксану. Она не могла мне ничего противопоставить, на ней я срывала все зло и раздражение, накапливающееся после стычек с чеченом. И ладно бы я просила чего-то фантастического, но нет, я просто попросила огородить меня от этой стороны их жизни.
Над Ксюшей я банально издевалась. Но гораздо более тонко, нежели раньше. Открыто не хамила, но черт, я говорила такие вещи, от которых она терялась и не находила места. Я сознательно ее дразнила, насмехаясь над ней и ее идеалами, правда, теперь я могла делать это изящно, а не прямолинейно. Образование - полезная штука, оказывается.
— Забери, - положила черный томик Шекспира ей на колени и благодарно кивнула.
– Я дочитала.
Оксана пару секунд его непонимающе разглядывала, вспоминая, что это и откуда. Наконец, она вспомнила, черты лица разгладились, и девушка улыбнулась.
— И как? Понравилось?
— Ничего. Дочитала.
— А что так нерадостно?
— Да бред это, - я безразлично на книжку посмотрела и фыркнула.
– Детский лепет.
Оксана шокированно распахнула глаза и открыла рот.
— Это же Шекспир!
– едва ли не возмущенным тоном воскликнула она.
– Это…это классика. История любви.
— История озабоченных подростков, а не любви, - бесстрастно парировала я, в душе улыбаясь ее растерянности. Такая забавная.
– Сколько им там? Четырнадцать? Шестнадцать? Им просто захотелось секса. Мальчику захотелось - развел девочку. Джульетта дура самая настоящая. Да и этот…туда же.
У нее не было слов. Но отвисшая челюсть, выпученные, блестевшие от слез глазки и бледность лица обо всем уже сказали. Да, больно, когда рушатся идеалы.
— Но…но…
— Ну что но?
– лениво протянула я, ложась на диван и закидывая ногу на ногу.
– Представь, не померли бы они так по-идиотски, что бы было? Они сбежали, жили бы в нищете. Девка бы залетела, Ромео нашел бы себе очередную дуру. Через лет десять Джульетта бы состарились - если бы не умерла к тому времени - и сказке конец. Тупые зажравшиеся придурки они. Подростки с этим…как его там…- защелкала пальцами, пытаясь вспомнить недавно прочитанное или услышанное слово, - пубертатным периодом. О, точняк. Гормоны у них играют. Потому что согласись, ради обычного секса кончать жизнь самоубийством - идиотизм.
Ксюша не согласилась. Как же она все принимает близко к сердцу, прямо загляденье. И это было только начало. Разминка. Я играла на ее нервах, я игралась с ее идеалами и представлениями, разрушая их целостность и чистоту. Это была новая для меня категория - делать больно человеку не физически, не запугиванием, а морально, манипулируя чувствами.
Формально не к чему было придраться - я не хамила, не дерзила и сдабривала свои пошлости приторными улыбками. Все, как учил Марат. Я мстила за каждую минуту и секунду, которую мне приходилось терпеть. С психологией в то время у меня знакомства не состоялось, но, как ни назови, Марат и Ксюша затронули мою зону комфорта. Она у меня небольшая, но очень чувствительная. И задевать ее было лишним. Теперь я мстила, и мстила жестко. И собиралась продолжать мстить до тех пор, пока они не уберут свои интеллигентные грязные лапы с моей небольшой зоны комфорта. Я не просила многого.
Марату потребовалось совсем мало времени, чтобы меня раскусить. Вернее сказать - ему ничего не стоило это сделать. Но своего я добилась - Оксана уехала, сославшись на туманные причины и головную боль. Я никогда не останавливаюсь на полпути.
— Ушла подстилочка, - притворно сокрушаясь, качала я головой.
– Какое горе.
— Сука ты, Саш, - сдерживаясь из последних сил, Марат холодно улыбнулся, но кулаки хрустнули.
— Ну а она бл**ь. И Петровна говорит, что сука - литературное слово. Так что мне-то еще ничего.
Мы разругались. Я его провоцировала, сознательно понимая, что получу. Но черт, если мне еще раз придется быть свидетелем их…этой гадости…Пусть где угодно этим занимаются, но не при мне. Мне досталось. Мне так досталось, что я даже подумала, будто разрушила какие-то его планы. Ну а что я? Пусть куда-нибудь с ней идет и там все делает. Марат думал иначе. И из-за того, что я сделала так, как хочется мне, он дико злился.
— Может, нам с Оксаной тебе квартиру еще купить?!
– вновь завелся парень.
– Или нам уехать отсюда, чтобы тебе не мешать? Скажи, не стесняйся.
— Я просто прошу меня не трогать!
– крикнула, не выдержав его ора.
– Это так сложно?!
— Не смей на меня орать!
– в ответ рявкнул Марат, рывком подбираясь ко мне.
– И указывать - не смей. Нравится тебе или нет - Оксана будет здесь жить. Со мной! И попробуй хоть что-то сделать, увидишь, что будет.
— Мне на вас плевать! На тебя и твою суку! Но я это не буду слушать. Я не хочу! Лучше убегу, но здесь не буду!
— Так, значит?
– Марат напрягся, и я подумала, что он опять меня ударит. Но он больно дернул меня за руку, выворачивая руку, и потащил в коридор.
– Никто тебя за язык не тянул.
Неосознанно я упиралась, цепляясь за все предметы, попадавшиеся на пути. Свалила вазу, уронила картину со стены, которую еще Оксана привозила. Я царапалась и вырывалась, но у чечена была железная хватка, от которой наверняка оставались синяки. Я догадывалась, куда и зачем он меня тащит, и, честно сказать, почувствовала страх. Мне не хотелось на улицу. К тому же зимой. Мне вообще не хотелось. Мне было неплохо здесь. И я винила во всем Оксану. Если бы не она, то я бы осталась здесь.
— Не нравится, - тяжело дыша, Марат в два поворота открыл замок и распахнул дверь.
– Выметайся!