Трудные дети
Шрифт:
Он вытолкнул меня, так что я споткнулась о коврик. И хлопнул дверью.
Пару секунд я просто стояла на лестничной площадке и пялилась на железную дверь. И только тогда я поняла одну вещь. Я уже привыкла там жить. В этой самой квартире, которая стала моей зоной комфорта. Моим домом, хотя прошло чуть больше года. Я внутренне поверила Марату. Его словам, что если я соглашусь - он мне поможет. Не помог. И свое собственно поведение я не считала неправильным. Что с того, что я ее выжила отсюда? Но даже догадываясь, что это не сойдет с рук, я не думала, что он
Стоять рядом с дверью не было смысла. Я еще раз оглядела джинсы, кофту с короткими рукавами. Надо что-то делать. На шее висел кулон, который подарила Ксюша. А через пару домов гастроном, в котором есть ломбард. Нормально. Первый страх и растерянность ушли, уступая место деловитости. Я справлюсь. Холодно, конечно, девочка в легкой одежде вызовет ажиотаж, но я куплю. На первое время мне хватит. Справлюсь.
Спустилась вниз и на первом этаже столкнулась с нашей соседкой. Как назло.
— Сашенька, - она удивленно моргнула, оглядывая мою одежду, и еще удивленнее смотрела, как я направляюсь к выходу.
– А ты куда? Ты почему в таком виде? И не дома?
— Дверь захлопнулась, - плечами пожала и слабо улыбнулась, на ходу придумав легенду.
– А Марата дома нет.
— А что ты не дома была?
— Вышла посмотреть, что в почтовом ящике лежит.
— Ааа, - бдительность соседки была усыплена.
– А ты куда?
— Да я к знакомым. У них должен быть ключ.
— Иди ко мне домой и позвони им. Пусть они его привезут.
— А у них нет телефона, - не моргнула я глазом.
– Придется идти. Тут недалеко.
— Давай спасателям позвоним.
— Они дверь выломают. Что я потом Марату скажу?
– трогательно, подражая Ксюше, хлопнула ресницами и потупилась.
– Надо сходить.
— Куда ты в таком виде?
– запричитав, указала рукой на мою одежду.
– Простудишься ведь. Давай пока у меня посидишь, чайку попьешь, а потом и брат твой приедет. У него же есть ключи?
— Он поздно приедет.
Сначала я не оценила ее предложения. Но подумав, решила, почему бы и нет? Посижу у нее, придумаю что-нибудь. Возможно, у нее есть какая-то одежда. Я попрошу у нее что-нибудь на время, исключительно чтобы дойти до друга семьи, а там меня и след простыл. Пусть с ней потом чурка разбирается. Меня это не должно волновать.
— Ну ладно, - согласилась, делая шаг по направлению к ее квартире.
– Давайте подожду. Спасибо большое.
— Не за что, дочка, - она пропустила меня внутрь и закрыла дверь.
– Проходи. Сейчас чайник включу.
Пока она хлопотала на кухне, я осматривалась. Планировка почти та же, что и у нас, вернее, у Марата. Только комнат не две, а одна. Дверной проем завешан причудливой шторкой, на трюмо много статуэток. Запах еще в квартире был такой странный, но не противный.
Несколько часов пришлось провести в обществе бабульки. Я натужено улыбалась, так что болели щеки, кивала периодически и посматривала на часы. Наконец, решила:
— А у вас нет пальто какого-нибудь? Мне только дойти, и я вернусь сразу.
Она неуверенно
— А брат твой скоро приедет?
— Нет, - расстроила я.
– Поздно-поздно вечером.
— Ему позвонить нельзя?
— Нет. Он работает, а номер я не знаю.
Она тяжело вздохнула, поднялась, отставила чашку и принесла пальто. Обычное серое, драповое, не новое.
— Держи. Занесешь потом?
— Конечно-конечно, - заверила я быстро.
– Как только ключ заберу.
На часах было уже восемь вечера, и мне оставалось надеяться, что ломбард работает. Так даже лучше - не придется искать зимнюю одежду. Эту - я возвращать не собиралась. Пусть “брат” разбирается.
Торопливо попрощалась, еще раз пообещав, что непременно вернусь, и вылетела на улицу. Было холодно. Если днем снег подтаял, образовав слякоть и грязь, то теперь месиво начало замерзать, и я через каждые пять-шесть шагов скользила, норовя упасть. В одних тапках было холодно, и ноги себе отморозила почти сразу.
В магазине на меня странно косились, но тут же отворачивались. Никому особо не было до меня дела. В кабинке ломбарда сидел хиленький мужичок с крохотными глазками. Завидев меня, он поднял брови и вопросительно уставился.
— Скажите, за сколько я могу ее сдать?
– сняла цепочку и передала ему в руки.
— Только цепочка или с кулоном?
— Все вместе.
Он очень долго рассматривал и изучал украшение, а потом украдкой меня разглядывал. Все понятно. Стоит перед ним ребенок, и он думает, что может меня развести. По глазам вижу. Только не на ту напал. Наконец, мужик назвал сумму, втрое меньше минимума.
— Издеваешься?
– процедила я, снимая маску доброй и послушной девочки. Та маска осталась в квартире у Марата. И мне уже не понадобится.
– Ты меня за дуру держишь, мужик?
Мой тон был холодным, расчетливым и никак не подходил для скромной девочки. Мужик выпрямился во весь свой небольшой рост и приосанился.
— Девочка, я и так завысил цену. Если не нравится - иди в другой ломбард.
— Это белое золото высшей пробы, и ты хочешь мне заплатить за него копейки. Ты совсем оборзел?
Вот теперь он понял, что со мной связываться не надо.
— А откуда у тебя это? Ты ребенок еще. Сейчас-сейчас, - лихорадочно забормотал он, не выпуская украшение, и потянулся за телефоном.
– Я в милицию еще позвоню. Украла небось.
— Не украла, - прозвучал позади меня успокаивающий бас Марата.
– Это ее. Но мы закладывать и продавать ничего не будем. Отдайте.
Оценщик пригнулся, чтобы в окошке разглядеть говорившего, и после того как увидел - звонить передумал. Одно дело девчонка, которую можно запросто обвести вокруг пальца, другое дело - угрожающий массивный кавказец у нее за спиной, которого обмануть не выйдет. А если я вдруг ему родственница, то когда чурка узнает, что меня пытались развести, вообще неизвестно, что будет.