Трудные дети
Шрифт:
– Да пойми ты, - вскричала Маша.
– Раскрой глаза! Они стояли там, и эта девка на него только что не запрыгивала. А твой Марат улыбался ей и глазами поедал. Я сразу тебе говорила, твой муж - сволочь. Нет, ну надо же!
– продолжила возмущаться подруга сама с собой, не обращая на меня внимания.
– Как только наглости хватило. А эта ваша...Сашка! Ты же сама рассказывала, что она у вас в доме живет. Это получается, что он и жену, и любовницу под одной крышей держит? Вот свинья-то! Ну надо же!
– восхищенно присвистнула она, покачивая головой.
– Нет, Ксюш, я же тебя с самого начала предупреждала. Помнишь?
Я сидела
В данную минуту Маша требовала от меня какого-то отклика, реакции, и я вяло мотнула головой в знак того, что ее слушаю.
– Во-от. Я говорила тебе, сто пять раз предупреждала. И все выходит, как я предсказывала. Он тебе ребенка заделал, - кивнула на мой живот, - и пока ты беременная, для своего удобства любовницу к себе подселил. А что? Захотел - сходил к ней в комнату, трахнул ее по-быстрому и назад, к жене. Что с него взять? Бл*дун кавказский. Гарем развел и радуется. У меня просто в голове не укладывается!
– с каждой репликой Маша говорила все громче, и каждое ее слово было как ногтем по стеклу.
– Что ты молчишь, Ксан? Что ты теперь будешь делать? На твоей месте я бы этот вшивой голову бы открутила, а твоему благоверному - кое-что другое. Чтобы не засматривался куда не надо. И вообще...
– Маша, хватит, - слабым голосом взмолилась я, немея от напряжения и боли.
Она не расслышала. Продолжила заливаться соловьем о том, какая же все-таки мой муж сволочь и свинья, о том, что его поведение - плод неправильного и варварского воспитания. Грозилась лично ему оторвать что-нибудь и костерила на чем свет стоит Сашку. А еще не забывала подчеркнуть, что я с его любовницей жила под одной крышей. Много раз это говорила, будто видела меня насквозь.
– ХВАТИТ!
– истерически выкрикнула я, и Маша испуганно вздрогнула. Официант, проходивший мимо нас с доверху заставленным подносом, испуганно оглянулся, чуть не уронив посуду.
– Хватит, - сглатывая тошнотворный комок, тихо прошептала и на негнущихся ногах поднялась. Ухватилась за край стола побелевшими пальцами, и молилась, чтобы не упасть прямо здесь.
– Достаточно, Маш.
– Тебе плохо? Ты побледнела. Может, тебе помочь как-то? Давай я...
– Не нужно. Я поеду домой. До встречи.
Я слабо помню, как отпустила охрану и села в такси, которое поймала трясущейся рукой. Перед собой ничего не видела, все застилала какая-то странная, вязкая пелена, вроде не слезы, но лучше бы уж они. Слезы просто соленые, не режут глаза, не истязают разум и не вынимают душу. Я ехала, спокойно сложив руки на коленях, глядела в мутное, грязное окно машины, за которым город казался серым пятном, и медленно умирала, не желая признавать и осознавать слова подруги.
Марат...Господи, мой Марат и Саша! Как это? За что мне это? Только я начинала прокручивать в голове возникающие образы, как меня резко мутило и скручивало внутренности в узлы. Таксист озабоченно и подозрительно поглядывал на меня в зеркало заднего вида, но и это не заставило взять себя в руки.
Невозможно! Невозможно! Невозможно! Я бы почувствовала, наверняка бы поняла, ведь женщина, как говорят, всегда понимает, когда муж ходит налево. Но это же...Это мой муж!
Который каждое утро нежно
Я осталась одна в большом доме, ничем не защищенная и как никогда уязвимая. Раньше во мне всегда были спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, я не знала, что такое боль. Теперь я в ней тонула.
В огромной и пустом доме не перед кем было держать лицо, и только тогда я позволила себе осмыслить слова Маши. И, зажав рукой рот, бросилась в ванную, давясь слезами, градом стекающими по щекам, и той немногой едой, что успела съесть перед словами подруги. Меня жутко, с неприятными звуками рвало, и я плакала, не в силах остановиться и сделать что-то с собой. И никого не было рядом, а те, кто могли бы быть...они меня предали. И обманули.
На холодном кафельном полу я просидела очень долго. Неестественно скорчилась, безвольно раскинув ноги, надсадно всхлипывала и не могла вздохнуть полной грудью. Щеки закололо от слез, которые, высохнув, стянули кожу. А меня саму словно лихорадило, и я не понимала, почему это все случилось с нами. Со мной.
Почему Саша? Почему Марат? Я боялась думать о том, как все...случилось. Но я не могла об этом не думать.
Пять часов я провела совершенно одна. Солнце давно село, оно всегда рано садилось, а я сидела, прислонившись спиной к спинке дивана, и смотрела на входную дверь, почти не моргая. Глаза были опухшими, красными, с полопавшимися сосудами, а голова разрывалась на части.
Оказывается, этот дом не мой. И как я сразу не заметила? Не знаю. Но выплакавшись, прошла в зал и натолкнулась взглядом на стеклянную полку, уставленную семейными фотографиями. В разных рамках и разных размерах, они были расставлены слева направо, начиная с нашего с Маратом знакомства.
Я и Марат. Фото сделано в первый год нашего знакомства. Взяла следующую.
Я, Марат и его друзья. Насколько помню, это загородный дом одного из наших общих знакомых. Там муж впервые признался мне в любви.
Следующее фото.
Я, Марат и Саша. Ей здесь почти пятнадцать. Мы с Маратом стоим чуть в стороне, в обнимку, она сложила руки за спиной и одаривала фотографа тяжелым взглядом.
Я, Марат и Саша. Ей шестнадцать. Вытянулась, поправилась, изменился цвет лица, но взгляд по-прежнему тяжеловат и испытующ. Стоит рядом, скрестив руки на груди.
Я, Марат и Саша. Ей семнадцать. Мы все в парке. Она и я уплетаем сахарную вату, у меня - розовая, у нее - белая и почти доеденная до конца. Стоим все вместе и улыбаемся.
Еще одна фотография с нашей свадьбы. Тут мы с Маратом вдвоем. Я окинула взглядом остальные рамки, только сейчас по-настоящему осматривая все то, в чем я жила.
Марат и Саша, Марат и Саша, Марат и Саша. Одни их фотки, которые я делала своими руками. Понятия не имею, как так получилось и почему, но в каждом кадре - они. Они, они, они, они...Сашка уголком губ улыбается, глядит уверенно и в то же время с вызовом - как мне сейчас кажется. И все эти фотографии делала я, оставаясь за кадром. Когда я только успела остаться за кадром?