Туманная река
Шрифт:
— В кино пойдем, мороженное пожрем, — предложил я, — еще из параллельного класса парней позовем и Машку со Светкой, всех, кроме Дюши, нам шестерки Чесноковские без надобности.
— Откуда у вас деньги? — насторожилась Наташка, — украли?
— Олег Постников долг вернул, — похохатывая ответил Санька Зёма.
— Очень долго упрашивал, чтобы мы взяли, — так же поддакнул ему Толик Маэстро.
Уже неплохо, что он приободрился, — подумал я, — а то ходил сам не свой.
— Слушайте анекдот, — крикнул я, — идут два ежа, у одного перемотана лапка, что случилось, спрашивает один, просто хотел голову почесать ответил второй.
Парни и девчонки все дружно захохотали,
— Слушайте еще, — сказал я, когда народ отсмеялся, — хорошо быть ежиком…
— Почему? — удивилась Наташка.
— Никто не сядет на шею, — закончил я фразу, и все опять заржали.
— И плохо ежиком быть тоже, — сказал я.
— Почему? — удивился уже Зёма.
— Никто не обнимет, — снова сказал я.
Учитывая, что последние годы, я главным образом занимался фотографированием животных, тема про ежика была мне близка как никогда. И тут же мне немного взгрустнулось, так как я вспомнил своих родителей из будущего, как они перенесли мою потерю там, в том будущем времени, которое так далеко, словно на другой планете.
Вечером в нашей спальне опять было полно народу, девчонки, Тонька, Наташка, Светка и Машка требовали песен, Маэстро с большим удовольствием затянул новый хит нашего детского дома.
Пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер, Пусть провожает розовым взглядом, смотрит нам вслед…— пел мой друг с вдохновением, и ему очень слаженно вторили все девчонки.
А Зёма приплясывал под мелодичную и ритмичную мелодию, я же уже начал жалеть, что показал ребятам этот хит. Однако выслушиваться тюремную романтику у меня было еще меньше желания. Сегодня, как бы так случайно, Наташка селя рядом со мной и легонько касалась меня своей рукой. Мне, почему то пришла мысль, что самые сексуальные, это вот такие невинные прикосновения. А дальше уже проза жизни. Пока я был погружен в свои размышления, Толик Маэстро закончил петь про розовый вечер уже второй раз. Девчонки снова стали канючить, — ну сыграй еще разик!
Маэстро мельком глянул на мою перекошенную физиономию и сказал, что у него заболел палец. И тут очнулась Наташка, — Богдан, ты обещал, что напишешь песню для меня.
— И что? — я оторопел.
— Вот тебе гитара, — сказала она невозмутимым голосом, — давай сочиняй.
Тонька, Светка и Машка, так же присоединились к подруге, — Богданчик, ну сочини еще одну песню!
— Простые вы девушки, как три рубля, — сказал я, глубоко и обреченно вздыхая.
Я пару раз провел по струнам, и все не мог придумать, чтобы мне такое сплагиатить из будущего, чтобы оно было в тему. И пока я скрипел извилинами Толик тут же достал тетрадку, и приготовился записывать новый детдомовский хит.
— Нет сегодня настроения, сказал я и протянул гитару обратно Толику.
— Не, не, не! — запротестовала Наташка в самое ухо, и как бы случайно прижалась ко мне своей девичьей грудью, первого размера, — если взялся за инструмент, то играй.
Что же я еще слышал из творчества бывших детдомовских ребят из недалекого будущего?
— Припев значит такой, — начал я скрипеть извилинами своей памяти, -
Капризный— Зашибачая песня, — первым не выдержал Сёма, и завыл голосом молоденького осла, — Капризный май и теплый вечер…
Правда он тут же схлопотал от Тоньки, которая сидела рядом, книжкой по голове, — дай Богданчику сосредоточиться!
— Куплет такой, — я снова заиграл на простых блатных аккордах, — Дождь, по окнам дождь, И белый снег растопил апрель. Грусть чего ты ждешь, Весна давно постучалась в дверь…
— Помедленней, я записываю, — вклинился Толик, — повтори куплет и припев, пожалуйста.
Я пропел снова куплет и припев, и задумался на пару секунд, что же там было в песне дальше, кровь — любовь, весна — красна, тополя — конопля… Что-то там было про небо.
— А вот, — сказал я напряженно наблюдающему за мной народу, — Ночь, седая ночь, Холодных звезд белый хоровод, Сон гоню я прочь, Когда же день, наш день придет. Капризный май и теплый вечер…
После чего я этот новый «шедевр» спел раза два, потом Толик его сбацал пару раз. В общем, все сошлись на том, что вечер удался на славу. Наташка снова вытащила меня на крыльцо и смотрела на меня такими глазами, что я просто обязан был ее поцеловать. И целовались мы целых десять минут, пока не продрогли. Посадить меня мало, за совращение несовершеннолетних, — думал я, — ну какая может быть любовь, тут бы разобраться каким макаром меня сюда занесло, и что мне делать дальше. Бог, если ты есть, скажи же мне хоть что-то вразумительное, однако если он и был, то упрямо молчал, как героический партизан на допросе.
— Ты для меня написал просто умопомрачительную песню, — поцеловав меня еще раз напоследок, сказала Наташка и убежала в спальный корпус.
5
На утро я еле-еле растолкал своих корешей, вчера они допоздна пели и отплясывали под музыку будущих поколений. И пока я им не надавал подзатыльников не угомонились.
— Подъем джентльмены, — стаскивал я их с кроватей, — нас ждут великие дела!
На заднем дворе детского дома, где было вкопано два ржавых турника и брусья, я их заставил подтягиваться и отжиматься. Естественно подавая пример самолично. Потом мы махали кистенями, потом немного боксировали, я показывал ребятам, как правильно нужно выполнять прямые и боковые удары. В студенческие годя я этим серьезно увлекался, хоть и без фанатизма. И пару раз в той жизни мне эти навыки пригодились, а здесь в 1960 году, чувствую, что без бокса мне вообще никуда не деться. Уровень блатных и всяких приблатнённых выше всяких пределов, а сколько тюремных песен поется, мама не горюй.
В школу же я пришел со стойким ощущением приближающейся трепки. В коридоре первым делом подошел к Мише и Грише, которые были как никогда тихи и скромны. Ну и образины, подумал я, рассматривая их здоровенные синяки, неужели моих рук, пардон, ног дело.
— Отойдем? — сказал я им.
Они мрачно поплелись следом за мной. Мои же соратники по детскому дому поглядывали на нас из далека, делая вид, что у них все под контролем. На нашу группу глазели и одноклассники школьных силачей. Я даже обратил внимание, что в этом девятом классе было пару симпатичных девчонок.