Туманный лисий мех

Еникеева Эльвира

Лис несколько раз перечитывал эти строчки, раз за разом, и в его собственной голове вспыхивали воспоминания, одно ярче другого. Катлин, которую он веками жаждал забыть, пришла к нему снова ниоткуда, такая же легкая и прекрасная, как была.

***

Конец 15 века, Франция

Рыжий лис с желтыми глазами сорвал белый, будто фарфоровый ландыш, на лепестках которого еще блестели жемчужинки росы. Было ясное утро; солнце – большая золотая птица, – еще не успела взлететь совсем высоко, чтобы осушить на траве и цветах ночные слезы луны.

– Николя! – послышалось из-за деревьев, оттуда, где примостились цепочки кибиток и доносился запах костров. – Николя, где ты?

Голос был звонкий и принадлежал юной худенькой лисичке в синем платье.

– Я здесь, Катлин!

– Где?

– Здесь, Катлин, здесь! – отозвался лис, пряча ландыш за спину.

– А я уж думала, куда ты запропастился, – делано сердито сказала подошедшая лисичка, сминая весеннюю траву босыми лапками.

– Искал тебе подарок! – серьезно ответил Николя.

– Подарок? В лесу?

– Да. Смотри!

Лис протянул Катлин драгоценную находку.

– Первый ландыш в этом году, такой же нежный и красивый, как ты!

– Ну ты скажешь! – смутилась лисичка и приколола цветок к корсажу. – Я – просто цыганка, а это – просто цветок.

– Нет, не просто. Это – моя к тебе любовь. Помяни мое слово, когда-нибудь именно ландыш станет символом счастья!

– Ай, еще один предсказатель на наши головы!

– И нечего смеяться!

– Ах, нечего? Тогда погадай мне! Ну, давай!

Катлин протянула переднюю лапку. Лис погладил ее ладонь пальцами и начал тем же тоном, каким говорили в таборе все лисицы, умеющие гадать:

– Ну-ка посмотрим… Линия жизни широкая, как река – это значит, ты сильная. К тому же, она двойная – это сулит успех и богатство. Ой, ты посмотри! Ай-ай-ай, с ума сойти…

Николя поцокал языком, и Катлин насторожилась.

– Что?

– Твоя лапа уже в моей лапе, а я даже не просил – значит, ты, хочешь или нет, будешь моя.

– Дурак! – вскрикнула лисичка и отняла лапу.

– Сегодня я пойду к твоему отцу, – серьезно сообщил Николя.

– Ты итак ему с детства глаза вечно мозолишь – там твой золотой хвост мелькнет, тут, здесь Ник напроказничал, там набедокурил.

– Это давно было. А нынче я жених, ты невеста, и мы поженимся с тобой по цыганскому обычаю. Буду я богатый, и куплю тебе все, чего не попросишь: и жемчужные бусы, и коралловые серьги, и вообще все. Будут у нас лисята – мальчик и девочка, а лучше мальчик и две девочки, чтобы в семье было три красавицы вместо двух, и умрем мы в один день… Нет, мы никогда не умрем. Я даже на тот свет тебя не пущу, так ты мне по нраву.

– Какой прыткий! – фыркнула Катлин. – Так-таки лисята?

– Да.

– Так-таки не умрем?

– Да!

– Никто не обманет Смерть, дурачина.

– А я обману, клянусь, что обману, если ты поклянешься тогда быть моей.

– Размечтался! Сначала ты обмани, а там поглядим.

– Нет, поклянись!

– Ай, дурак! Ну, клянусь, клянусь, отстань…

– И клянешься, что не выйдешь за другого, не дождавшись меня?

– Клянусь, сумасброд!

И, не дожидаясь ответа, лисичка убежала. Николя ухмыльнулся ей вслед.

***

Через несколько лет

– Покажите еще сережки. Нет-нет, вон те, изумрудные. Вы бы купили такие своей жене?

Бобр-ювелир подал покупателю серьги и почесал в затылке.

– Она у меня не больно серьги носит, ежели только бусы, и то недорогие. Потерять боится. Она у меня, понимаете, из простых…

– Понимаю. Сердцу не прикажешь.

– Есть такое. Она и платьями особо не щеголяет. Только вот кулон с иконой и колечко носит обручальное…

Зеленые глаза лиса лет тридцати, облаченного в так называемое «бургундское» платье, состоящее из нескольких слоев дорогой ткани, загорелись.

– А какие у вас есть кольца? Перстни? – жадно спросил лис. – Что угодно. Я ищу нечто особенное для особенной девушки. Денег не пожалею.

Бобр и сам видел, что клиент зашел не просто языком трепать: одна темно-синяя куртка котарди с рукавами-буфами чего стоит, а про роскошную шляпу с пером и говорить нечего!

– Господину нужно порадовать супругу или сделать предложение? – лукаво уточнил бобер, сразу заметив, что обручального кольца у покупателя нет. – Есть рубины, изумруды. С гравировкой в виде сердца и надписями. Например, «Я не могу жить и не могу выжить без тебя». А еще – модные нынче кольца из желтого золота. Вот, взгляните, прошу вас… – услужливо предложил ювелир. – Изволите видеть, они искусно сделаны…

– Это потрясающе.

– Правда, они очень дорогие.

– Я же сказал, цена не играет роли. Но это изумительная идея – показать, что супруги одно целое. Жаль, мой дед родился и умер раньше этих новшеств.

– Уверен, дед господина оценил бы эти милые вещицы.

Меж бровей лиса пролегла горькая складка.

– Он подарил бабушке в честь их помолвки жемчужную нить…

– О, жемчуг нынче в моде! – подхватил бобр и крикнул в боковую дверь: – Пнина, милая моя, какие там придумали правила для дам? Не больше одного жемчужного колечка на одной лапе или на двух?

Его жена, немолодая, но свеженькая толстенькая бобриха в опрятном фартуке, высунулась из-за двери и строго отрезала:

– Откуда мне знать, ты ведь ювелир.

– Вас зовут Пнина? – спросил лис. – «Жемчужина», да?

– Да, – зарделась бобриха и уточнила: – А вы ищете подарок?

– Для невесты.

– О, никто не подскажет вам лучше, чем женщина! – заявила Пнина и по-хозяйски посоветовала: – Возьмите вон то колечко с жемчужинкой, оно очень мило будет смотреться на лисьей лапке, просто и со вкусом. И какую-нибудь брошку. Но главное – не забудьте про свою любовь к этой счастливице и про самые нежные слова.