Туунугур
Шрифт:
– Вот интересно, - сказал он, - почему комарьё вьётся только вокруг меня? Я самый вкусный, что ли?
– Самый говнистый, - заржал Сырба.
На ужин ели гречку с тушёнкой. Генка есть не стал. Он вообще решил от вегетарианства перейти к жёсткому посту.
– Дольше проживу на Мидгард-Земле.
Достали спирт, разбавили ледяной водой из Холбокана, разлили по сто грамм. Генка от спирта, естественно, отказался и цедил чаёк.
Миннахматов рассказал, как однажды он с товарищами приехал в какое-то глухое село поохотиться. Хотели идти в одно урочище, куда прежде никто не забирался. Стали искать проводников. А местные - все как один - отказывались. Согласился только какой-то подозрительный алкаш. Завёл их в очень странное место - ничего не растет,
– До сих пор духам благодарен, что не тронули тогда, - подытожил кандидат наук из Питера.
Сырба, не желая ударить в грязь лицом, тоже поведал историю.
Отправилась как-то в одном из центральных улусов группа детдомовцев в тайгу - то ли на сенокос, то ли еще куда, наполнять закрома родины. Путь их лежал мимо священного дерева, у которого каждый должен оставить какую-нибудь вещицу. И был там один шустрый парень, который тайком собрал у дерева оставленные там монетки. Он был глупый русский и презирал духов Саха. И вот, группа заплутала на маршруте и уже в темноте вышла к какому-то странному зданию - низкому, тесному, внутри полная разруха. А что делать! Вошли, устроились. И тут на улице началась свистопляска - духи взялись призывать того парня, чтобы вышел и искупил вину. Но на парня озарение нашло, он сказал, что знает, как добраться до ближайшего совхоза, а там мужики-трактористы с монтировками и бензопилами ему помогут. Делать нечего, отправили его. Бежал парень что есть мочи, добрался до совхоза, кликнул мужиков. Те пошли с ним обратно. Нашли то здание - а внутри все уже мертвые. А тот парень с ума сошел.
– Мораль, - подытожил Киреев.
– Мужиков с монтировками и бензопилами даже духи опасаются.
Товарищи его, однако, отнеслись к рассказанному очень серьёзно. Егор и Сырба плеснули в костёр немного спирта, кинули туда по кусочку хлеба, после чего отошли к реке и повторили с ней ту же процедуру.
– Чувствуешь?
– зашептал Генка, млея.
– Накачка энергии. Защиту ставят.
– Теперь понятно, от чего коммунизм рухнул, - проговорил Киреев и ушел раскладывать спальник.
На подплыве к Барыласу случилась авария. Путь преградил порог. У правого берега, вдоль которого шли лодки, на пути возник обливной камень. Киреев с Генкой удачно вырулили ближе к берегу и слились в струе, после чего Киреев обернулся и замахал рукой товарищам, чтобы следовали за нами. Миннахматов усиленно закивал и начал работать веслом. Но не успел. Лодку стукнуло о камень, и оба пассажира кувырнулись в воду. Киреев, перепугавшись, заорал Генке:
– Табань! Поворачивай!
К счастью, каменистая отмель была в нескольких шагах. Сплавщики, не выпустив из рук ни весла, ни шеста, вылезли из реки и вытащили лодку. Сырба со смехом делился впечатлениями:
– Чувствую, я в воде, а мне в сапоги вода заливается, и я вниз иду, иду... а потом встал ногами на дно. И пошёл.
Кругом было мерзко и холодно. Вместо неба висела грязно-серая простыня. Дальние берега терялись в пелене мелкого дождя.
Сырба вылил воду из сапог и прошёл назад по берегу, оценивая порог. Вернувшись, с досадой сказал Кирееву:
– Чего махал-то? Мы бы без проблем его с другой стороны обошли, - он сокрушённо покачал головой.
Решили не сушиться, воздух всё равно был пропитан сыростью.
– Тут недалеко должен быть водомерный пост, - сообщил Киреев, чувствуя свою вину.
Пост оказался даже ближе, чем думали. Уже спустя час они заметили по левому берегу тропинку, а затем увидели и моторку, привязанную к дереву. Причалив, направились по скользкой тропе, которая уходила вверх и терялась за соснами. Над рекой вился туман, сзади журчал поток.
Дежурный на посту - седой лысеющий русский в штанах цвета хаки и резиновых
– Сюда раз в месяц танк приходит... ну, гусеничный тягач. Жратву привозит и сменщика. А ещё геологи шарятся, исследователи всякие. Сплавщики. Тюкавкин регулярно заглядывает. Слыхали о таком? Фотограф из города. Я тут видел, как он гриб снимает. Обычный такой гриб. Подосиновик. Плясал вокруг него, как вокруг девушки. Сначала весь мусор по периметру убрал. Потом на шляпку чем-то пшикнул, чтобы блестела. А сверху пинцетом положил хвоинку. И только потом с разных ракурсов стал снимать. Искусство, блин! А как он здешние пороги проходил! Песня! Приплыл сюда с одним мужиком на моторке и перевернулся. Утопил чемодан с фототехникой. Потом в этом месте багром шуровал, пока не выловил.
В предбаннике у хозяина стояли ящики с консервами. Хлеб, по всей видимости, он пек себе сам. А ещё охотился и рыбачил. В общем, не бедствовал.
В жилой части обнаружилась капитальная печь и три настоящие кровати. Гости развешали сушиться мокрые вещи, устроились за столом с кружками разведённого спирта в руках (все, кроме Генки, который продолжал пить чаёк).
А хозяин продолжал:
– Голубой ручей видели? Сюда учёные приезжали, хотели выяснить, откуда он такой вытекает. Сыпали с другой стороны сопки каким-то красителем, да так ничего и не выяснили. А ручей с вечной наледью? Эх вы! Про базу на Чульмакане забудьте. Её Цевин выкупил. Он тут катается на посудине с воздушной подушкой. Видали, небось. База теперь только для своих. Я тут вообще в курсе новостей. Каждое утро с восьми до девяти - сеанс связи со всеми постами. Если надо, можно попросить, чтобы в городе позвонили кому-нибудь. Вы как, дикарями или отметились в службе? А то тут как-то проплывала группа - пять человек. Больше их никто не видел. Да не, вы не напрягайтесь. Они небось в лес ушли. Тут дальше таких больших порогов, как на Барыласе, ещё сто километров не будет. Кстати, здесь с вершины сопки даже телефон берет! Радиотелефон. Не взяли? Зря...
Спали по двое - теми же парами, которыми плыли в лодках. Генка вздрагивал и бормотал во сне глухие угрозы пришельцам из созвездия Рыб.
Утро встретило их привычным моросящим дождём. Водомер и Сырба приделали к палке с каждого конца по фанерной дощечке, получив эрзац двулопастного весла. Хозяин сообщил Кирееву, что если тот захочет попробовать новый маршрут для сплава, можно на "танке" проехать к такому же посту в верховьях Алдана - всего сотня километров от трассы "Лена". Киреев хотел на прощание запечатлеть его на фото, но хозяин почему-то закрылся рукой, заронив подозрения, что прячется он тут неспроста.
Окружающие красоты мокли под дождем. Холодные ключи, низвергаясь в реку, распространяли вокруг себя туман. Киреев поёжился и засунул папку с картами за пазуху, подальше от сырости.
Когда отчалили, по реке начала ползать сплошная белая мгла. Подлая штука. Никогда толком не знаешь, во что влетишь. Входишь в поворот, влетаешь в белую пелену, и тут ка-ак начинает швырять туда-сюда. Перекат. Выйдя из одного такого переката, Киреев и Генка обнаружили, что спутников за ними нет. Они пристали к усыпанному булыжниками и галькой левому берегу, и Генка, разволновавшись, принялся бегать вдоль кромки воды, голося что есть мочи: "Сыыы-рбааа! Ееее-гооооор!". Кирееву эта деятельность показалась странной и он решил пойти по берегу навстречу течению, чтобы увидеть, не нужна ли товарищам помощь. Идти пришлось долго. Наконец, он заметил у противоположного берега отважно борющихся со стихией туземцев. Берег представлял собой скалу. Высокие волны подбрасывали лодку, время от времени ударяя ее о стену и разворачивая задом наперед. Сплавщики упорно работали веслом и улучшенной палкой, неумолимо продвигаясь вперед. Киреев крикнул: "Молодцы!" и потрусил обратно. Отставших товарищей, впрочем, несло быстрее, так что, когда он прибежал обратно, Сырба уже курил на берегу.