Твердый сплав(Повесть)
Шрифт:
14
Итак, в деле Похвиснева наметился поворот.
Правда, Пылаев вначале отнесся к доводам Фролова несколько скептически:
— Почему же вы все-таки предполагаете, что убийцей был Похвиснев? Только потому, что он проезжал в тот день по Северному шоссе и почему-то скрывает это? Согласитесь, для обвинения маловато.
Не спорю, Похвиснева следовало задержать, и прокурор мог дать на это разрешение. Но что же дальше? Предположим даже, преступник во всем сознается — как известно, этою еще недостаточно. Вы предложили бы уличную операцию — выезд с преступником на место, где совершено преступление? Да, конечно, если он в присутствии понятых расскажет, как все случилось, это будет серьезной уликой. А свидетели? Они ведь тоже нужны. Васильева? Подождите. Она ездила с ним? Она была в машине? И она видела, как машина сбила женщину? Так это другое дело.
— Товарищ капитан, вы сейчас не заняты? Поедемте вместе к Васильевой. Как раз время — в полдень она, наверное, еще дома.
…Действительно, актриса была дома. Видимо, она только недавно встала: в кухне кипел чайник, и на середину комнаты была сметена кучка мусора. Пылаев и Фролов извинились за неожиданный приход.
— Нет, что вы! Это я сама виновата, что поздно встаю, — жеманно улыбнулась Васильева и пригласила их сесть на диван возле окна.
Вспомнив и узнав Фролова, она шутливо обратилась к нему:
— Надеюсь, что вы еще не расстались со своей машиной?
Но Пылаев не дал Фролову ответить и начал прямо, без обиняков:
— Мы пришли, чтобы расспросить вас о Похвисневе. Вы хорошо с ним знакомы? — И он протянул актрисе свое удостоверение.
Васильева взглянула, повела бровями, словно бы недоумевая.
— Ах, вот что? Но мы с ним не виделись в последние дни. Он вдруг перестал приходить в театр, — пытаясь скрыть растерянность, начала она.
— Это неважно. Нас интересуют не последние дни, а гораздо больший срок. Чем он живет?
— Гм-м… Где-то, кажется, работает. Иногда приходит ко мне… Должна сказать, что он за мной ухаживает. Но ведь он холост, а я давно не живу со своим мужем. Так что…
— Нет, я не о том. У него есть долги, он нуждается в деньгах? — спросил Пылаев.
— Что вы, я никогда не задавала ему таких вопросов!
— Ну, а ваше мнение?
— Не думаю. Я этого ни разу не чувствовала.
Пылаев, попросив разрешения, закурил. К Васильевой обратился Фролов:
— Вы знаете, что у него есть автомашина?
— Конечно. Он изредка катал меня по городу.
— А за город вы тоже ездили? — продолжал он.
Васильева заметно насторожилась — это не ускользнуло от Пылаева и Фролова. Она ответила не сразу:
— Но это очень редко. Обычно летом, в хорошую погоду.
— Хорошая погода бывает не только летом, — рассмеялся Фролов.
— Уж не хотите ли вы пригласить меня на прогулку? — кокетливо заметила Васильева, пытаясь отделаться шуткой.
Но Пылаев нахмурился и подчеркнуто серьезно сказал:
— Мне хочется, чтобы вы рассказали нам о Похвисневе. Это не личный интерес, это государственное дело. Так вот… вы теперь, зимой, за город с ним не ездили? Прошу говорить правду.
Васильева нерешительно ответила:
— Нет, что-то не помню.
— И в воскресенье, в начале прошлого месяца, тоже не ездили?
— Да нет же…
— А вы как следует подумайте. Не торопитесь.
Актриса сморщила лоб, потерла его ладонью.
— Это было так давно. Столько событий! Премьера, новая роль…
— А чем в то воскресенье был занят ваш знакомый?
— Простите, я не обязана этого знать! — вспылила Васильева. — Что это — допрос?
— Прошу вас, подумайте получше. — Фролов предпочел уклониться от прямого ответа. Он не сводил с Васильевой взгляда. — Вы ездили с Похвисневым в то воскресенье за город.
Васильева медленно откинулась на спинку кресла. Прошло несколько минут, но Фролов не дождался ответа. Тогда он продолжал:
— Вы ужинали в тот день в сельской чайной и поехали в город по Северному шоссе.
Актриса закрыла лицо руками и спросила:
— Вы арестовали Бориса? Вы подозреваете его… — Она замолчала, словно не решаясь закончить фразу.
— В убийстве? — подсказал Фролов. — Да, я этого не хочу скрывать. Я уверен, что ваш знакомый сбил на шоссе женщину. И рядом с ним в машине сидели вы. Это так.
Васильева молчала. Фролов наклонился к ней.
— Не упрямьтесь. Вы и так виноваты в том, что пытались скрыть преступление. Не стоит усугублять свою вину.
Васильева вздрогнула, отняв от лица руки:
— Скажите, разве та женщина умерла?
— Да, она умерла… Но ее можно было спасти, если бы вы отвезли ее в больницу.
— Как это ужасно! А он… он обманул меня! Борис на другой день сказал, что узнавал, справлялся. Женщина, сказал он, жива, у нее перелом руки. Он просил никому не говорить…
И, постепенно приходя в себя, Васильева рассказала все. Как гнал Похвиснев машину по обледеневшему шоссе, как из-за поворота показалась женщина и он не мог свернуть в сторону, как они потом петляли, заметая следы. Она очень испугалась тогда за Бориса.
Рядом с Фроловым и Пылаевым теперь сидела словно другая женщина — поникшая, съежившаяся, подавленная. Пылаев нарушил тягостное молчание:
— Никто, кроме вас, не знал об убийстве?
Васильева покачала головой. По ее щеке медленно скатилась слеза. Смотрела она в какую-то одну точку и, казалось, едва расслышала вопрос. Пылаев снова спросил ее о том же.
— Нет, я никому не рассказывала. Только вам.
— Жанна Петровна, а сам Похвиснев — он тоже никому не мог рассказать?
— Нет, не мог. Мне так кажется. Он все время напоминал мне, чтобы я молчала. Борис страшно боялся, что кто-нибудь узнает…