Творцы апокрифов [= Дороги старушки Европы]
Шрифт:
Франческо наконец отыскал необходимую вещь – большую коробку, обтянутую серой кожей. Он захватил ее из разоренного каравана, здраво рассудив, что законному владельцу – лекарю мэтра Барди – она уже не пригодится. В коробке хранились снадобья, необходимые в дороге, и Франческо, немного знавший о содержимом пузырьков и шкатулок, намеревался отыскать какое-нибудь зелье, способное заставить их попутчика уснуть и позабыть о пережитом. Франческо не сомневался, что Мак-Лауд в самом деле увидел нечто, поразившее его до глубины души, и отчасти догадывался, что именно.
Над откупоренными флаконами поплыли запахи – травы, засушенных цветов, неизвестных Франческо настоев. Их он не рискнул трогать, пользуясь содержимым только тех склянок, в назначении которых был уверен. Получилось нечто густое, не слишком приятное на вид, но сладковатое на вкус. На всякий случай Франческо еще раз перемешал свое варево, огляделся, ища подходящий сосуд – пустую кружку или кубок, оставшиеся после завтрака. Взгляд уперся в непритязательную деревянную чашу – он сам поставил ее вчера на подоконник.
Несколько очень долгих мгновений мессир Бернардоне исподлобья разглядывал свой трофей, принесший ему столько неприятностей. Затем медленным, размашистым жестом выплеснул приготовленный состав в камин, полыхнувший розовыми и зеленоватыми языками пламени. Обогнул стол, поднял задвинутый в угол тяжелый глиняный кувшин, наклонил над первой попавшейся кружкой. Из широкого горлышка струйкой полилась вода – как он убедился, попробовав, обычная горьковатая вода из ручьев графства Редэ. Двигаясь все также неторопливо, Франческо снял с подоконника деревянный кубок, наполнил его и подержал в руках, смотря на прозрачно-синее осеннее небо за окном и что-то беззвучно шепча. Затем прошел в спальню.
Мак-Лауд, услышав его шаги, слегка повернул голову и с отголоском прежней иронии осведомился:
– Принес отраву? Она хоть быстро действует?
– Очень быстро, – Франческо заставил себя улыбнуться. – Вам помочь или сами справитесь?
– Давай сюда, – Дугал протянул здоровую руку, взял принесенную чашу и двумя быстрыми глотками осушил ее, пролив несколько капель на подушки. – Чего ты туда намешал? Горькая, как полынь…
– Ничего, могущего вам повредить, – искреннее ответил Франческо и слегка наклонился вперед, поймав взгляд шотландца: – А теперь послушайте, что я скажу. Вас обманули, вернее, вы сами себя обманываете. Никто, никакие призрачные видения и нездешние голоса не властны над вашей душой. Она принадлежит только Господу Богу и вам. Постарайтесь запомнить это, ладно? Спите и не помышляйте о смерти, а когда проснетесь, вам наверняка будет лучше и мы найдем способ покинуть это место.
– Почему-то я тебе верю, – задумчиво пробормотал Мак-Лауд. – Если я в самом деле засну, разбуди меня, когда придет Гай. Я хочу кое-что рассказать вам обоим. О вчерашней ночи, о Книге… и обо мне.
– Разбужу, – пообещал Франческо и, забрав кубок, нетвердыми шагами выбрался в гостиную. Там он добрел до служившего ему постелью сундука и обессилено присел на застеленную овечьими шкурами крышку. В голове, как птицы над пепелищем, неотступно кружили две мысли: «Долг оплачен» и «Что же я натворил?».
* * *Принесенные Гаем новости с трудом подразделялись на плохие и хорошие, ибо не заключали в себе ничего обнадеживающего. Братья де Транкавель вернулись в свое владение – как и предсказывала Бланка, без добычи, зато весьма чем-то обеспокоенные, и старший сразу отправился к отцу. Стража не пропустила сэра Гисборна в жилище мистрисс Уэстмор, сославшись на приказ наследника Ренна. Библиотека оказалась запертой изнутри, и никто не отозвался на стук. Нетрудно догадаться, что гости впали в немилость, которая многократно возрастет в тот миг, когда через арки барбикена въедут представители епископства Алье. Как удрученно догадывался Гай, шагая через двор и чувствуя бросаемые ему вслед неприязненные взгляды, возвращением архива они уже не отделаются. Мак-Лауд, он сам, Франческо и мистрисс Изабель раскачали дерево с осиным гнездом на макушке. Скоро осы вылетят наружу и начнут жалить виновных.
В комнатах полуденной башни его встретило удивительное спокойствие. Дугал спал – к счастью, без кошмаров и криков. Франческо сидел возле камина, разыгрывая сам с собой шахматную партию. Принюхавшись, Гай уловил слабый аромат каких-то лекарственных снадобий, поняв, что итальянец распотрошил свои запасы и использовал по назначению.
– Ступай пройдись, – сэр Гисборн присел за стол. – Похоже, с сегодняшнего дня мы не в чести, так что грех не воспользоваться подворачивающейся возможностью. Братцы приехали, но монахов еще нет. Как он? – Гай кивнул в сторону закрытой двери спальни. – Ты его чем-то напоил? Не удалось вызнать, что с ним случилось?
Франческо молча наклонил голову, решив не вдаваться в подробности. Он не мог сказать, чего опасается больше – полнейшего неуспеха своего замысла или наоборот, его удачи, сулившей новые (и совершенно непредсказуемые) бедствия. Пожалуй, ему в самом деле нужно выбраться из комнат, побыть одному и хорошенько подумать над тем, что рассказал Гай о своем вчерашнем визите в библиотеку. Сейчас день, по всему замку ходят люди, и вряд ли Гиллем решится на повторение вчерашнего. Однако, прежде чем уйти, ему нужно поделиться своими размышлениями.
– Мессир Дугал упомянул, будто видел некоего «хранителя Ренна», – негромко произнес Франческо, заставив англичанина резко повернуться. – Похоже, встреча с этим существом и стала причиной его падения, потому что я не в силах представить иного повода. А еще… – он замялся. – Я думаю, ваш друг пытался выследить тварь, называемую «волкодлаком из Редэ» и достиг своей цели.
– Может, волкодлак его и подрал? – предположил Гай. Зная характер Мак-Лауда, нетрудно предположить, что он принялся решать вопрос самым простым способом – лично вмешавшись в кутерьму вокруг поисков волка-оборотня. – Но где же тогда сам зверь – живой или его труп? Мак-Лауд непременно притащил бы его сюда, чтобы швырнуть посреди замкового двора и во всеуслышание заявить: «Вот ваше чудовище, убийца Хайме де Транкавеля и многих других невинных!»
– Волкодлак ушел, – убежденно сказал Франческо. – Можете посмеяться надо мной, но я убежден – между хранителем Ренна и волкодлаком имеется некая связь, и минувшей ночью первый спас шкуру второго. Эта непонятная и давняя связь пронизывает живое и неживое – владельцев замка и сам замок, библиотеку отца Ансельмо, часовню, окрестные поселения и их жителей, накрепко соединяя их. Если бы еще суметь понять, какова природа этой цепи, в чем ее смысл и существование…
– Мессир Бернардоне, по-моему, вы несколько преувеличиваете, – заметил Гай, хотя в глубине души почти согласился с выводами итальянца.