Твой пока дышу
Шрифт:
– Думаю, батя готовит вашим родителям сюрприз на годовщину, – вполголоса делится соображениями Тимур, склонившись к моему уху.
Именно так – склоняется. Парням по восемнадцать! Но на их фоне я просто пигалица… даром, что старше на три года.
– Карина то и дело о тебе спрашивает, – увожу его мысли подальше от себя.
– Это которая?
– Из художки, – отвечаю быстро, пытаясь сосредоточиться на видео, – с большой грудью.
Всё, парень пропал.
Я, к слову, тоже. Даже недовольное сопение Славки рядом не сбивает: я полностью погружаюсь
И между тем, что снял профессиональный оператор и дядя Матвей настоящая пропасть.
– Я убью тебя! – гневно шипит мама на папу, зажав его в одном из узких коридоров задворок ресторана дяди Эмира, что само по себе выглядит, мягко говоря, необычно. И абсолютно несоразмерно, даже если брать в расчёт её необъятную грудь и явно выпирающего из-под облегающего фигуру платья Славку. Даже двое на одного мама раза в два мельче папы, но, судя по его несчастному виду, психологический перевес на её стороне. – Вадим? Сашка? Серьёзно?! Тебе Игоря мало? Славки? Ты всех моих бывших решил пригласить?! Так сказал бы, я б список составила! Неловко даже как-то перед теми, кого лично ты не застал!
– Завязывай, а? – хмурится папа, пристраивая руки на её животе. – Нервничать нельзя.
– Раньше об этом нужно было думать! Или ты решил просто пригласить всех, кто делал мне предложение до тебя? Где же тогда Солнцев?!
– Да, я, блядь, пригласил твоих бывших! – неожиданно вспыхивает папа и переходит в явное нападение, хватая её за плечи, отрывая от пола и резко разворачиваясь. В мгновение ока меняется с ней местами, припечатывая к стене. А вот тембр голоса, напротив, понижает. Склоняется над ней, уперевшись ладонями в стену на уровне её головы и что-то так тихо нашёптывает, что дядя Матвей недовольно брякает из своего укрытия:
– Блядь. На самом интересном месте.
– Пашка… – тает мама, обхватывая папу обеими руками, а по всему моему телу бегут полчища колючих мурашек. – Ну я же не знала… почему ты не сказал?
– Охуеть диалог, – ворчит папа, опуская руки на мамин живот. – Дорогая, я позвонил твоему бывшему, ну, ты помнишь, кореш мой, Вадик, чтобы он в случае необходимости выдал о тебе правдоподобную историю, но без деталей и без имён, кроме тех, что уже известны. Ах, да, я на столько ссу тебя потерять, что не побрезговал нанять ещё одного твоего бывшего в качестве негласной охраны. Подожди, я разве не сказал? Камеры в хату и на дачу Эмира я у него же покупал, я ж не разбираюсь в этом ни хрена, а он спец! Проинструктировал даже, такой душка!
– Пашка… – мама давит на него своим животом, пытаясь максимально сократить дистанцию, а моё сердце замирает, по ощущениям, вместе с её.
– Неужели ты думаешь, я на столько дебил, что пренебрегу возможностями из тупой ревности и гордости? Любовь моя, жизнь моя, на всё пойду, слышишь? На всё! Лишь бы вы были в безопасности… умру же, ну… умру, если потеряю…
Шумно шмыгаю носом, вытирая сплошной поток неконтролируемых слёз обеими руками, и делаю крен влево,
– Мелодрама… – буксует невозмутимый Славка, явно хорохорясь. Обнимает меня за плечи и пытается дышать ровно, но пульсацию в груди контролировать никак не может.
– И да, я их пригласил, – вздыхает папа, отстраняясь от мамы. Ласковым прикосновением к подбородку поднимает её голову и ребром ладони свободной руки стирает слёзы с её щёк. – Но не из вежливости, тут врать не буду. Хочу, чтобы каждый из них зарубил на своём носу, ты – моя. Навеки.
– Матвей, мать твою! – злобное шиканье Лены, на дух не переваривающей обращение «тётя». Камера дрожит, она явно дёргает его за руку, утаскивая подальше. – Совсем ополоумел со своей идеей фикс?!
– Любовь моя, эти кадры бесценны, – важничает дядя Матвей. – Дай за пузико потискать…
– Себя потискай, долбаный извращуга!
– Лена, блядь!
Лена выкатывает в камеру средний палец и, преисполненная достоинством, чеканит каблучками в сторону главного зала.
– Везучий я сукин сын… – ржёт дядя Матвей на пониженных, направляет камеру на свою довольную рожу, подмигивает и на время выключает запись.
Тимур ставит на паузу, а я пытаюсь сложить в голове какой-то хитроумный пазл, имея на руках пяток деталей из нескольких тысяч, но мешают нахлынувшие эмоции, помимо очевидной нехватки информации.
Какие они красивые! Какие страстные! Какие сумасбродные! Их любовь даже в помехах и тусклом свете выглядит сногсшибательной! Вот бы мне такую… истинную, сметающую все преграды, дерзкую, лютую! До смерти чтоб…
– Вадим – это походу мамин поставщик, – замечает Слава, несколько приземляя меня.
– Точно он, мелькнёт там ещё, – подтверждает Тимур важно. – Я не знаю, чем наши родители занимались по молодости, но судя по первому же диалогу – какой-то незаконной херотой. Камеры, негласная охрана, безопасность…
Представить такое, если честно, довольно сложно. У мамы – стрелковый клуб. Не какой-то там тир в парке аттракционов, а серьёзное учреждение с огнестрельным оружием, тонной документации и разрешений, над которыми она зависает по ночам, перемежая с бухгалтерской отчётностью сразу по нескольким предприятиям. Во-первых, она ведёт все магазины Лены, являясь при этом и партнёром. Во-вторых, на ней три ресторана дяди Эмира, в-третьих, клуб дяди Сени, в-четвёртых, папин детский центр. Я не знаю, как она физически всё успевает, но ни разу в жизни не видела даже тени усталости на её лице.
У папы – четыре этажа развлечений для самых маленьких, где я и эти двое здоровяков провели всё своё детство. Да все наши, если на то пошло. Там тоже бюрократии навалом, благо дядь Миша два срока был мэром города, потом сложил полномочия, уступив приемнику, но последние три года снова у руля. И ни у кого нет ни тени сомнения в том, что ближайшие семь лет ситуация не изменится и его переизберут на второй срок. Точнее, уже четвёртый.
– Дальше? – подкатывает Тимур.
– Да врубай уже, – огрызается Славка вместо меня.