Твой пока дышу
Шрифт:
Картинка резко меняется, дядя Матвей снимает практически из-под стола, мамин живот кажется просто огромным, но, учитывая, что она вынашивала вот этого бугая рядом со мной, это кажется нормальным. Ненормальный, как и в прошлом отрывке, только приглушённый разговор.
– Ты – исключение из правил, – хмыкает папа, снова поглаживая мамин живот. Кажется, будто руки с него он не убирает вовсе.
– О чём ты? – немного ненатурально удивляется мама.
– О твоей токсичной сводной сестрёнке, – ехидничает папа. – Не делай вид, что сходство с Леркой не бросается
– Просто на полоумных, – фыркает мама.
– Я читал, это – синдром спасителя в чистом виде.
– Ты читал?! – ахает мама и все, кто находился рядом, начинают громко смеяться, включая папу.
– Коза, – комментирует её ремарку, немного успокоившись.
– Горько! – горланит дядя Матвей.
– Сладко… – шепчет папа маме в губы, а меня накрывает волной самых разнообразных эмоций.
Во-первых, это, как ни крути, отвращение. Ну фу же! Родители же, блин! Во-вторых, как метко подметил Слава, это чистой воды мелодрама. Но на столько горячая, что мне стыдно становится, будто я в замочную скважину их спальни подглядываю. Сильно сомневаюсь, что для Матвей собрался включать эту запись на всеобщее обозрение, так что да, выходит, всё же подглядываю. В компании родного брата и его другана, неумело подкатывающего шары с самого отъезда Марка.
И дальше – только хуже.
Смена кадров, дядя Матвей беспардонно протискивает камеру в дверной проём, выхватывая довольно пикантную сцену.
– Паш, ну не сейчас, гостей полон ресторан… – задыхается эмоциями мама, стоя к папе спиной и прогибаясь в пояснице. Не очень-то похоже на реальное сопротивление.
– Да и хай на них… – отмахивается папа, – кошечка моя, красивая какая, не могу терпеть, разочек, ладно? Прям по-быстрому, честно.
– Ты? По-быстрому? Мужикам в бане свои байки топить будешь!
– Не могу больше, Линда, – рычит папа, вгоняя меня в краску. Судорожными движениями рук задирает мамино платье с разрезом по бедру и давит ей на спину, склоняя над каким-то столом, заваленном подарками в разноцветной бумаге и объёмных бантах.
Благо, дядя Матвей тактично сваливает, плотно закрывая за собой дверь и избавляя меня от ночных кошмаров.
– Пронесло, нах, – с облегчением и, судя по всему, не в первый раз, выталкивает Слава. Как будто с прошлого раза, когда они смотрели без меня, могло что-то измениться.
Отстраняюсь от брата. Вообще стараюсь никого из парней не касаться. Это не домашнее порно, конечно, но слишком близко к таковому. Слишком, как усилил бы дядя Эмир и был бы чертовски прав.
– Кто эта роскошная булочка?! – подваливает к родителям дядь Сеня на следующем кадре, обхватывая маму за плечи и ничуть не смущаясь тыкая пальцем в тётю Катю, папину двоюродную сестру, скромно притулившуюся в сторонке, пока оголтелая толпа разрывает танцпол. В свою будущую жену, пышнотелую красавицу с роскошной косой, всю жизнь прожившую в деревне и выезжающую в город исключительно по необходимости. В мать своей единственной дочери.
– Это – Катюша, – довольно пыжится мама, но добавляет
– Понял, – даёт короткий ответ дядя Сеня и далее они оба мелькают на заднем плане, в том же закоулке на протяжении всей свадьбы.
– Чёрт, Линда… – посмеивается папа. – Катюха? Серьёзно? Ты за этим её позвала?
– Она его покорит, – гордо вскидывает подбородок мама. – И только она.
– Что там?.. – папа постукивает пальцем по виску мамы и покачивает головой с улыбкой.
– Там – любовь, – шепчет мама и касается папиных губ своими. – Только любовь. Всегда.
Три секунды наблюдаем на экране серые помехи как на старом ламповом телеке, и сразу после папа со всего размаха бьёт кулаком в челюсть какого-то мужика, которого я ни разу в жизни не видела.
– О-о-у, блядь! – горланят парни, топая ногами и повторяя резкое движение папиной руки, я же от неожиданности дёргаюсь, морщась и отворачиваясь, но так, чтобы держать плазму в поле зрения.
– Ещё раз увижу тебя рядом с моей семьёй – ты труп, – грозит папа, нависнув над мужчиной. И в тот момент ни у кого из присутствующих ни в кадре, ни в комнате, не возникает ни тени сомнения. – Ты понял меня?!
– Я должен был убедиться, – ухмыляется с асфальта мужчина и сплёвывает кровью в сторону. – Ты бы поступил точно так же.
– Уёбывай, сказал. Пока я тебя к твоему братцу не отправил.
– Паша! – выкрикивает мама строго, и камера дёргается в её сторону.
– Линда, вернись в ресторан, – приказывает папа, но ей, очевидно, глубоко начхать.
– Обязательно, – кивает медленно и протягивает к нему руку. – Вместе с тобой.
– Я не закончил, – цедит папа сквозь зубы.
– Вместе, – повторяет мама, гипнотизируя его взглядом. – Достойные всегда выбирают семью. Всегда, Паш. Вопреки всему.
– Линда… – хрипит поверженный.
– Молчи, Дим, – мама хмурится и на время отводит взгляд от папы. – Ты выбрал. Я – тоже. Прояви хоть каплю уважения. Хотя бы сейчас.
Кладёт руку на свой живот, используя свой главный козырь, и мужчина сдаётся:
– Прости. Прости меня…
– Просто признай, что даже сейчас, зная, как всё обернётся, ты бы сделал то же самое, – мама вскидывает подбородок, а мужчина морщится:
– Семья – это святое.
– Именно этим ты меня и подкупил, – неожиданно мягко улыбается мама. – И этим же оттолкнул. Будь счастлив. И… позволь быть мне, – мужчина просто роняет голову на асфальт, а мама утягивает папу обратно в ресторан: – Медленный танец, Паш. И постарайся не отдавить мне ноги.
– Я охуенный танцор! – надменно отбивает папа.
Отвратительный, вообще-то. Но они так трогательно топтались на крохотном пятачке посреди огромного зала, что я снова расплакалась.
– Ну ты и мямля! – куражится Слава и получает свой тычок промеж рёбер. – Ай!
– Завали, а? – прошу вполне по-человечески. – На тебя посмотрю, когда какая-нибудь дура согласится провести с тобой всю жизнь.
– Да на хер надо… – кривится брат, – от отношений один головняк и никакого профита.